Утверждение, обрекшее многих и зачастую лучших представителей христианского мира на мучительную и часто бессмысленную гибель, (от детского крестового похода до Жанны Д'Арк) в люциферизме, не воспринимаясь аксиомой, позволяет уберечь от виктимности, словно язва, разъедающей как волю, так и интеллект дерзнувшего быть в чем-то лучше других. Необоснованный страх стать палачом вынуждает становиться жертвой. Блестящий пример результатов этого являет нам творчество Достоевского, в котором вообще нет героев (не в литературоведческом, а в общекультурном смысле этого слова), зато в избытке людей-призраков, выеденных собственных виктимностью изнутри дочиста, так что осталось лишь человекоподобная оболочка.
С христианской точки зрения таким людям, как нищим духом, принадлежит царствие небесное. Однако возникают некоторые проблемы на земле. И заключаются они в том, что государство, где такие люди становятся большинством, обречено на рабство либо внешнее от более пассионарных, более сильных соперников, либо на внутреннее (и наилучший пример тому антиутопия Джорджа Оруэлла "1984", где показана эволюция христианизированного сознания, плавно перешедего на качественно новую ступень, не меняя при этом внутреннего содержания и вследствие этого без внутреннего дискомфорта принявшего тоталитарное рабство.)
Ни в коей мере не стоит воспринимать данный термин как ориентацию на так называемое "право силы", в первую очередь, право физической силы. Другой вопрос, что при в принципе неагрессивной концепции люциферизма сторонники таковой, с их точки зрения вполне обоснованно, полагают применять адекватные меры воздействия при попытке подавления их свобод на любом уровне: от лжи в прессе до физического уничтожения.
Память
В данном случае под "памятью" подразумевается следующее: сохранение всей полезной информации, накопленной предшествующими поколениями; восстановление утраченой информации; предельно бережное отношение к информации в принципе - как к тому, что априори полезно и при надлежащем использовании может пригодиться всегда для научных и культурных "прорывов".
При этом тeрмин "память" - не означает восприятие информации, накопленной предшествующими поколениями априори как единственно верной, непогрешимой и догматической, более того, к любой догме отношение в люциферизме, как минимум, прохладное, ибо аксиоматизирование постулата, если таковое не ограничено временем эксперимента в широком смысле этого слова, приводит к надеванию шор на свободу творца. "Если от свободы отщипнуть лишь маленький кусочек, вся свобода перейдет в этот кусочек" (Бакунин).
Именно поэтому для люциферизма принципиально неприемлемо свойственное тоталитарным религиям, в первую очередь христианству и исламу, деление информации на "свою" (изначально верную, всемерно пропагандируемую и "священную") и "чужую" (в самом мягком случае неверную и порицаемую, а чаще уничтожаемую): "Если книги противоречат Корану, они должны быть уничтожены, если книги согласны с Кораном, то зачем они нужны?" (как сказал человек, завершивший начатое христианами уничтожение Александрийской библиотеки).
Память является той базой для первых четырех основных ценностей люциферизма, которая, связывая с прошлым, дает возможность развития в будущем.
А вот как о примерно тех же вещах говорит А.Ш.ЛаВей (напомним, что лавеевский сатанизм и люциферизм - не одно и то же, но все же смыкающиеся по многим пунктам учения):
'Жизнь есть величайшая милость, смерть - величайшая немилость. И посему надо прожить большую часть жизни здесь и сейчас!
Скажи сердцу своему: 'Я - сам себе спаситель!'
Останови на пути их тех, кто преследует тебя. Пусть тот, кто замыслил разделаться с тобой, будет отшвырнут в смятенье и бесчестье. Да предстанут таковые как тростинки перед циклоном и да не будет им дано возрадоваться собственному спасению!
Затем все твое существо скажет, исполненное гордостью:'Кто еще на меня? Не был ли я достаточно силен для противников моих? Не освободил ли я сам себя своими собственными разумом и телом?'
Благословенны сильные, ибо они будут вершить судьбу мира. Прокляты слабые, ибо наследство им - ярмо!
Благословенны могущественные и да почитаемы будут среди людей. Прокляты немощные и да стерты будут с лица земли!
Благословенны смелые и да пребудут они властелинами мира. Прокляты праведно скромные и да растоптаны они будут раздвоенными копытами!
Благословенны победители, ибо победа - основа права. Прокляты покорившиеся, ибо будут они вассалами навек!
Благословенны презревшие смерть и да будут долги их дни на земле. Прокляты те, кто уповает на богатую жизнь по ту сторону могилы и да сгинут они среди многих!
Благословенны разрушители лженадежд, ибо они есть настоящие мессии. Прокляты богопочитатели и да будут они стрижены как овцы!
Благословенны доблестные, ибо им в награду - великие сокровища. Прокляты уверовавшие в добро и зло, ибо пугаемы они тенями!
Благословенны верующие в свое благо и да никогда в их разум не вселится страх. Прокляты 'агнцы господни', ибо будут они обескровлены белее снега! (Последнюю фразу не следует понимать буквально: Ла Вей выступает категорически против жертвоприношений - Т. Л.)
Благословен имеющий врагов и да сделают они его героем. Проклят творящий добро тем, кто скалится ему в ответ, ибо будет он презрен!
Благословенны великие разумом, ибо оседлают они вихри. Прокляты те, кто учит, что ложь есть правда и правда есть ложь, ибо отвратны они.
Трижды прокляты слабые, чья небезопасность делает их опасными и дано им будет служить и страдать!'
Люциферисты менее категоричны. Однако большинство согласится не с формой, но с тезисами.
Из существования вышеупомянутых пяти ценностей проистекают и основные этико-философские принципы люциферизма:
Знание и познание превыше веры.
Сила превыше слабости.
Дерзость превыше жертвенности.
Нет вредной информации, есть информация ложная или неверно интерпретированная.
Нет явлений непознаваемых, есть явления непознанные. Нельзя познать все, ибо познание бесконечно, но нет ничего, чего нельзя было бы познать. Ограничения в познании могут налагаться какими-либо внутренними факторами, например, уровнем развития технологии или объемом памяти, но не природой самих вещей, равно как и явлений.
Принципиально все можно экспериментально проверить, возможно, не все проверяемо на данном уровне развития, но не более того. Никаких табу на проверку чего бы то ни было не существует изначально, любое табу может быть поставлено человеком и только им.
Мораль не есть общеобязательное правило, это лишь правила, принятые для удобства частью людей, обычно эти правила нуждаются в творческом осмыслении. "Мы глумимся и смеемся над человеком не потому, что он смешон, а потому, что нам нужно развлечься и посмеяться. Также негодуем мы не потому, что тот или иной поступок возмутителен, а потому, что нам нужно дать исход накопившемуся чувству. Из этого, конечно, менее всего следует, что мы должны быть всегда ровными и спокойными. Горе тому, кто вздумал бы на земле осуществлять идеал справедливости."
Человек, совершающий действия, ответственен за все последствия своих действий, предвидел он их или нет, ибо предвидеть - обязанность взрослого грамотного человека, на которых и рассчитана концепция люциферизма.
Человек может ошибаться и отвечает за свои ошибки в первую очередь перед самим собой, но недостойно из-за боязни ошибок не совершать действий - это слабость.
Человек, не желающий и/или не могущий по тем или иным причинам предвидеть результат своих действий и отвечать за свои действия, считается человеком лишь в ограниченных пределах, являясь, скорее, объектом манипуляций, нежели возможным сотрудником.
Помощь может понадобиться сильному, если почему-то его силы не хватает. Принципиально слабому помощь бесполезна. Причем в данном случае речь идет о силе хоть в каком-то ее проявлении: интеллектуальном, творческом, психологическом, возможно, физическом. Это, естественно, не касается детей, стариков и объективно больных людей.
Человек имеет право на любые действия. Априори предполагается, что человек их осознает. Других ограничений, кроме личной ответственности и объективных природных или социальных законов, не существует. Последнее принципиально обходимо.
Заключение
В данной pаботе мы постаpались показать, что апpиоpи вpаждебный взгляд на антихpистианские учения упускает немало интеpесного. Даже если совеpшенно вынести за скобки как мифологическую стоpону люцифеpизма, так и кpасочные и сочные описания pитуалов (что мы и сделали), остается этика, остается философия, остается поэзия - то, что составляет самое душу любого живого учения. Как в свое вpемя сказал Монтень:"Если вы видите пеpед собой нечто угpюмое и безpадостное, знайте - философии здесь нет и в помине!"
На наш взгяд, люцифеpизм пpедставляет собой целостную этико-философскую систему, пpонизанную, словно капилляpами, поэзией и pадостью этой жизни во всех ее пpоявлениях.
Учение, пpоизpосшее на почве, щедpо удобpенной достижениями античности, выстояло в самый стpашный пеpиод истоpии - пеpиод физического уничтожения его носителей, и воспpяло в Новое вpемя - вpемя возвpащения от веpы к науке и философии.
И в наше вpемя, когда планетаpии, споpтивные залы, больницы и музеи пpевpащают в хpистианские хpамы, люцифеpизм, как и дpугие идеологические, этические и философские напpaвления, не пpиемлющие пpинцип "credo, quia absurdum", pавно как и тезис о пpинципиальной непознаваемости миpа вследствии наличия Бога, пpотивящегося таковым шагам со стоpоны людей (по пpиpоде своей или по умыслу - так ли это важно?), надеемся, сможет составить достойную конкуpенцию учению с двухтысячелетней истоpией, в котоpой смешались костpы инквизиции и свечи летописцев, сохpанявших для потомков знания; уничтожение и созидание великих пpоизведений; поддеpжку и убийства ученых, поэтов, вождей...