Кошелева А.Л.
Павел Александрович Флоренский (1882-1937) родился на костромской земле, в семье, принадлежавшей к духовному сословию. "Этот род отличался всегда принципиальностью в области научной и научно-организаторской деятельности. Флоренские всегда выступали новаторами, начинателями целых течений и направлений - открывали новые точки зрения, новые подходы к предметам..." (из письма П. Флоренского, 1935 г.).
После окончания гимназии, в 1900 году, П. Флоренский поступил на физико-математический факультет Московского университета. Одновременно слушал лекции на историко-филологическом факультете, самостоятельно изучал историю искусства. Вероятно, тогда начинают складываться его философские воззрения, пронизанные критикой позитивизма, рационализма и кантианства с позиции объективного идеализма, первые представления о формальной возможности теоретических основ общечеловеческого религиозного миросозерцания. В 1904 году, после окончания университета П. А. Флоренский поступает в Московскую духовную академию, желая, как он писал в одном из писем, "произвести синтез церковности и светской культуры..., честно воспринять все положительное учение Церкви и научно-философское мировоззрение вместе с искусством...". Он стремился осуществить познание духовности не отвлеченно-философски, а жизненно. Неудивительно, что кандидатское сочинение Флоренского "О религиозной истине (1908 г.) стало ядром его магистерской диссертации и книги "Столп и утверждение Истины" (1914 г.). Главная мысль книги выстрадана жизнью. "...Церковность - вот имя тому пристанищу, где усмиряется тревога сердца, где усмиряются притязания рассудка, где великий покой нисходит в разум...". После окончания академии в 1908 году Флоренский был оставлен преподавателем на кафедре истории философии За годы преподавания в МДА (1908-1919) он создает ряд оригинальных курсов по истории философии, античной, кантианской проблематике, философии культа и культуры. А. Ф. Лосев отмечал, что Флоренский "дал концепцию платонизма, по глубине и тонкости превосходящую все, что я читал о Платоне". "В отце Павле, - писал С. Н. Булгаков, - встретились культурность и церковность, Афины и Иерусалим, и это органическое соединение само по себе уже есть факт церковно-исторического значения. Вокруг Флоренского, который в 1912-1917 гг. еще и возглавлял журнал "Богословский вестник", сложился круг друзей и знакомых, которые во многом определяли атмосферу русской культуры начала XX-го века. Революция не явилась неожиданностью для Флоренского. Более того он много писал о глубоком кризисе буржуазной цивилизации, часто говорил о кружении привычных устоев жизни. Но и после революции он остался верен голосу вечности.
Можно сказать, что жизнь предложила ему выбор между Соловками и Парижем, где его наверняка ждала блестящая научная будущность и мировая слава. Но для П. А. Флоренского существовала лишь родина, Россия, великая и могучая в судьбах своих. Для него не было вопроса, участвовать или нет в культурном строительстве после 1917 года. Он ощущал нравственный долг и призвание в том, чтобы сохранить основы духовной культуры для будущих поколений.
В 1921 г. П. А. Флоренский был избран профессором Высших художественно-технических мастерских (ВХУТЕМАС). В период зарождения и расцвета различных новых течений (футуризма, конструктивизма, абстракционизма) он отстаивал духовную ценность и значимость общечеловеческих форм культуры. Он был убежден, что деятель культуры призван раскрыть существующую духовную реальность. "Другой взгляд, - по мнению Флоренского, - в конечном итоге ведет к обессмысливанию и обесцениванию культуры я человека..." Об этом ученый и священник говорит в работах "Анализ пространственности и времени в художественно-изобразительных произведениях", "Обратная перспектива", "Иконостас", "У водоразделов мысли". Для определения ценностей нужно выйти за пределы культуры и найти критерий, высший по отношению к ней. Таким критерием Флоренский полагал единство рационального и чувственного, духовного и телесного. Этому посвящена его работа "Философия культа". В труде "Культ, религия и культура" он решительно отрицает явление "замкнутости в культуре", которое приводит к формированию культа какой-то одной культуры и обожествлению ее деятелей и носителей.
В 1929 г. в письме В. И. Вернадскому, развивая его учение о биосфере, П. Флоренский приходит к мысли "о существовании в биосфере или, может быть на биосфере того, что можно было бы назвать особой частью вещества, вовлеченного в круговорот культуры или, точнее, круговорот духа..." Он верил в особую стойкость вещественных образований, проработанных духом, например, предметов искусства, что и придает культурнохранительной деятельности планетарный смысл.
Травля ученого не заставила себя ждать. Флоренского стали обвинять в создании "идеалистической коалиции", "православного Ватикана". Летом 1928 г. Флоренский был сослан в Нижний Новгород. Но по ходатайству Е. П. Пешковой через три месяца был возвращен в Москву и восстановлен в должности. По словам Флоренского, для нею началась "каторга". А 26 февраля 1933 г. П. А. Флоренский был арестован и осужден особой тройкой на 10 лет по ст. 58, пп. 10, 11 и отправлен по этапу в восточно-сибирский лагерь "Свободный", затем в Сковородино на опытную мерзлотную станцию. А 1 сентября со специальным конвоем его отправили в Соловецкий лагерь особого назначения. Здесь он работал на Соловецком лагерном заводе йодной промышленности. Занимался проблемой добычи йода из морских водорослей и сделал более десяти запатентованных научных открытий и изобретений. Направленная против П. Флоренского репрессия не пощадила и его уникальную библиотеку. Узнав об этом еще в Сибири, он писал начальнику БАМЛАГа ОГПУ: "...это было для меня тяжелым ударом... Уничтожение результатов работы моей жизни для меня гораздо хуже физической смерти".
25 ноября 1937 г. Флоренский был вторично осужден особой тройкой УНКВД по Ленинградской области, и дальнейшие сведения о нем приобретают легендарный характер. Более достоверная дата смерти - 25 ноября 1937 года. 0. А. Флоренский был дважды реабилитирован постановлениями Московского городского суда от 5 мая 1958 года и Архангельского областного суда от 5 марта 1959 года.
Вот уже более двадцати лет, как во всем мире умножается поток посмертных публикаций П. А. Флоренского. Его имя становится одним из ориентиров, символов русской культуры Мыслитель и богослов, искусствовед и математик, изобретатель и издатель архивных текстов, Павел Александрович Флоренский работал в самых разные областях человеческой культуры. Обогатив каждую из этих областей новыми открытиями, он проложил пути к будущему цельному мировоззрению.
В столкновении двух типов культуры (возрожденского и средневекового) были заложены трагические начала жизни и творчества П. А. Флоренского. В чем же принципиальная значимость мировоззрения Флоренского для нашего времени? Сложившись как мыслитель и ученый при сопряжении культур - европейской и народной, светской и церковной, Флоренский предупреждал о гибельности бездуховного пути культуры. Культ человека, не ограниченного в деятельности и нравах высшими, надчеловеческими духовными ценностями, неизбежно приводит в области искусства - к культу крайнего индивидуализма, в области науки - к культу оторванного от жизни знания, в области хозяйства - к культу хищничества, в области политики - к культу личности.
В то время, когда Флоренский начал писать об этом, казалось невероятным, что уже XX век приведет культуру, да и все человечество, к возможности самоуничтожения. На самом деле трагична не судьба Флоренского, а трагично время, в которое он жил, культура, которая оказалась неспособной вместить в себя мыслителя, священника и учёного. В письме из Соловков от 20 апреля 1937 г. он писал: "Оглядываясь назад, вижу, что у меня никогда не было действительно благоприятных условий работы..., частью по "состоянию общества, с которым я разошелся лет на 50, не менее, - забежал вперед, тогда как для успеха допустимо забегать вперед не более на 2-3 года"...
И все же Павел Александрович Флоренский верил, что чаемое им время настанет. Еще в 1917 г. он писал в письме к наследнице имения Абрамцево А. С. Мамонтовой от 30 июля: "Все, что происходит кругом нас, для нас, разумеется, мучительно. Однако я верю и надеюсь, что, исчерпав себя, нигилизм докажет свое ничтожество, всем надоест, вызовет ненависть к себе и тогда, после краха всей этой мерзости, сердца и умы уже не по-прежнему, вяло и с оглядкой, а наголодавшись, обратятся к русской идее, к идее России, к святой Руси... Я уверен, что худшее еще ВПЕРЕДИ, а не позади, что кризис еще НЕ миновал. Но я верю в то, что кризис очистит русскую атмосферу, даже всемирную атмосферу... И Вы должны заботиться обо всем этом ради будущей России..."