Соиск. Худоян Н.В.
Северо-Кавказский горно-металлургический институт (государственный технологический университет)
Ричард Рорти, быть может, наиболее влиятельный философ нашего времени, утверждает, что философы не располагают какими-то особенными представлениями, позволяющими им проникнуть в глубь важных вопросов и проблем. Он считает, что не философия, а литература с помощью образов и сюжетов раскрывает истину о нашей природе и нашем мире.
В заполненном философами зале кампуса Йельского университета торжественное событие – конференция, посвященная Мартину Хайдеггеру, немцу, утонченные размышления которого о сущности бытия принесли ему положение одного из наиболее влиятельных философов нашего столетия. Когда на трибуну выходит Ричард Рорти, интонация меняется. Он оживлен и беспечен. Его ироничность, причудливость и прямота меняют направление конференции и вызывают неловкий смех и напряженную настороженность. Все остальные выступления на конференции – туманные и заумные. Рорти же занимался тем, что утверждал, что будто романисты и поэты могут сказать нам гораздо больше, чем философы, что повествование предпочтительнее спорам и теории, что философия в ее традиционном понимании – это пустая и устаревшая игра, от которой можно легко отказаться. Философия по Рорти, должна переплетаться с литературной и культурной критикой и уступить моральные высоты романистам и поэтам.
Что ставит Рорти в несколько парадоксальную ситуацию? И вместе с тем, неоднозначную? Он – философ, выступающий против теории, все равно, что банкир, выступающий против денег, и в то же время он выдвигает нечто вроде теории, объясняющей, почему философы должны отказаться от теории. Его труд посвящен тому, чтобы покончить с зашедшим в тупик, эгоцентричным профессионализмом в академической философии, но часто кажется, что он настолько поглощен этим, что рискует погрязнуть в том, против чего выступает. Способность разобраться в глубочайших проблемах жизни человека – задача, считаемая Рорти непосильной для философии – это единственное качество философии, делающее ее интересной для широкой публики. Парадокс: самоуничтожающая философия Рорти в характерной для него непритязательной манере обращается в результате к некоторым глубочайшим проблемам жизни человека и делает это самобытно и профессионально. Прагматизм можно рассматривать как практическое, энергично оптимистическое, всеамериканское разоблачение притязаний философии на высший авторитет и истину. Джон Дьюи, идеал Рорти, направил его в социально-демократическое русло. Рорти добавил литературный уклон и признавался, что хотел бы привлечь внимание к роли литературы в жизни общества, то есть сделать для литературы то же, что Дьюи сделал для общественных наук.
“Литературный стиль Рорти является столь же непретенциозным (лишенным вычурности), сколь и прагматическое содержание его работ. Его проза, продолжающая традицию Джеймса и Дьюи, изящна, проста, часто небрежно разговорна и переходит порой в дерзкое остроумие” – убежден журналист и критик Клепп Л.С.
Непочтительность Рорти, присущие ему легкость и фамильярность по отношению к туманным идеям – все это связано с тем фактом, что он вырос в среде нью-йоркской интеллигенции. Вот, откуда его идея, что философы должны эволюционировать в неспециализированных культурных критиков, очень похожих на нью-йоркских интеллигентов.
В 1979 г. Рорти навлек на себя гнев своей книгой “Философия и зеркало природы”, в которой с прагматических позиций выступил против идеи, что разум является правдивым зеркалом реальности – традиционного представления, что мысли и язык достоверны в той степени, в которой они точно отражают “реальный” мир. “Истинность – это просто комплимент, которым мы награждаем утверждения, когда видим, что они окупаются”, – пишет он в своей книге. По сути дела Рорти говорит, что нам следует перестать беспокоиться насчет истины в общем и сконцентрироваться на поиске практических истин в определенных областях.
В своей следующей книге, сборнике статей под названием “Последствия прагматизма” (1982 г.), Рорти рисует эскиз “постфилософской культуры”. В ней культурный идеал воплощается в поэте, а не в ученом.
В работе Рорти “Случайность, ирония и солидарность” (1989 г.), солидарность – это не новая идея. Большинство культур отдавало себе отчет в том, что случай вмешивается в дела людей. Рорти, вслед за Ницше и Сартром, распространяет случайность на всю вселенную. Он предоставляет все случаю. Это и есть тот зыбкий песок, на котором он строит свою философию самосоздания. В своей идее самосоздания Рорти сделал новый поворот в сторону языка и литературы. Задача, как он ее видит, состоит в том, чтобы заменить описания и ярлыки, навязанные нам другими, – собственными описаниями, собственным языком. Мы создаем себя, рассказывая свою собственную историю.
Общественная жизнь, по мнению Рорти, является местом, где хранятся либеральные ценности – свобода, искоренение неравенства и страдания, достижение человеческой солидарности. Эти ценности, добавляет Рорти, даны нам не разумом, не политической философией, а случаем. Они также непредвиденны, как и все прочее. Так случилось, что мы получили их, и они нам нравятся. Либерализм зиждется на воображении, а не на теории.
Самодовольство Рорти – вот та область, где сходятся взгляды традиционных философов и политиков-теоретиков левого и правого толка. Они встревожены и раздражены его беззаботным отрицанием таких вещей, как объективная научная истина, различие между разумом и пропагандой и возможность теоретической критики современного либерального общества.
Если трудам Рорти не достает силы воображения и блестящей стилистической остроты, свойственных Ницше, то он обладает оптимизмом и демократической открытостью, которых совершенно лишен Ницше. Рорти, быть может, не удастся положить конец философским спорам, но история современной философии состоит в основном из неудачных попыток положить конец философии. Подобно Ницше, Дьюи, Хайдеггеру и Виттгенштейну, Рорти обеспечил себе место в ряду этих многозначных и стимулирующих поражений. Подобно им, он возродил философию, написав ей эпитафию.
Список литературы
Клепп Л.С. Ричард Рорти: философ парадокса // Диалог-США. 1992. №50.
Рорти Р. Случайность, ирония и солидарность: М., 1996.