На такой опасный путь человека может толкнуть лишь то, что зовется предназначением, по-немецки, Bestimmung, т.е. верность внутреннему голосу (Stimme). Такой голос звучит из глубин человека. «Голос глубин — это голос более полной жизни, более полного и объемного сознания»68. Если человек слышит этот голос и слушается его, то такое послушание приводит к развитию личности.
Итак, личность — это человек, решившийся последовать зову своего внутреннего голоса, несмотря на все опасности, которые это сулит, и несмотря на то одиночество, которое неминуемо последует за подобным выбором. К таким личностям Юнг относит ветхозаветных пророков, а также таких людей, как Гёте и Наполеон. Современность как никогда нуждается в подобных личностях.
Если переводить все вышеуказанное на язык аналитической психологии, то личность — это тот, кто вступил на путь индивидуации. Вступление на такой путь означает столкновение с собственными внутренними психическими силами, с силами бессознательного (т.е. архетипами). Опасность такого столкновения в том, что «психическое — это огромная сила, которая превосходит все силы на свете»69. Естественно, что массы людей боятся такой силы, им нужен герой, способный пройти этим путем и выйти живым и переродившимся. Такой герой перебарывает страх и укрощает силы своего бессознательного. Теперь, когда бессознательное в конце концов прорывается и захватывает массы, что грозит привести к катастрофе и всеобщему безумию, именно личности принадлежит решающее слово. «Личность, однако, может не поддаться панике тех, кто уже пустился наутек, потому что она пережила ужас. Она доросла до понимания нового и стала (ненамеренно и невольно) лидером»70.
Итак, личность становится лидером. Именно лидер должен в ключевые эпохи вести людей за собой к новому состоянию их существования, он «открывает новый путь к большей безопасности. Однако становление личности не есть одномоментный процесс, он сопряжен с постоянным развитием и постоянными опасностями.
Главная из этих опасностей, наступающая уже после того, как человек прислушался к голосу своей души, заключается в том, чтобы не поддаться целиком этому голосу, чтобы сохранить способность критического мышления, сохранить свечу разума. «Если я полностью уступаю внутреннему голосу, то его содержания действуют так, как если бы они были дьяволом, то есть следует катастрофа»72. По-другому этот процесс «уступки внутреннему голосу» называется инфляцией.
Инфляция обозначает процесс идентификации с коллективной психикой, когда содержания бессознательного не ассимилируются после критического их осмысления. Вместо этого личность отождествляет себя с ними. После подобного отождествления она становится марионеткой бессознательного, так как силы сознания уже не могут сдержать исходящие оттуда колоссальные потоки энергии. Личность попадает под полную власть архетипа. Это прекрасно иллюстрируется Юнгом в работе 1928 г. «Об отношениях между Я и бессознательным» на примере мифа о героедраконоборце. Герою, чтобы завладеть сокровищем, надо победить охраняющее его чудище. Если герой «дает проглотить себя и таким образом растворяется в нем (в чудище), то он, хотя и находится возле клада, который сторожит дракон, но отнюдь не по своей воле и к своему величайшему ущербу»73. Таким образом, надо встретиться с драконом (коллективным бессознательным), победить его (сознательно ассимилировать его содержания) и только после этого получить долгожданный клад (равновесие между сознанием и бессознательным, но уже на более высоком 88 уровне). При этом Юнг подчеркивает, что дракона надо победить не один раз, а многократно74, т.е. бессознательные содержания нужно постоянно осмысливать и обрабатывать.
Таким образом, индивидуация есть один из основных и наиболее опасных путей становления личности. Однако там, где опасность, там и спасение. Вступление на этот путь может вести как к спасению, так и к погибели. Свою работу «О становлении личности» Юнг завершает следующей фразой: «Становление личности — это риск; и трагично, что именно демон внутреннего голоса означает одновременно и величайшую опасность, и необходимую помощь. Это трагично, но логично. Это естественно»75.
Какие выводы мы можем сделать из этой работы, написанной во время прихода нацистов к власти и в чем-то даже адресованной им? Юнг считает, что наступает решающая эпоха, когда на смену старому должно прийти новое и лучшее. Это новое будет поначалу казаться ужасным. Должен быть тот, кто сначала внутри себя поборет страх перед этим ужасом и достигнет лучшего, а потом в нужный момент проведет по данному пути всех остальных. Это должна быть личность, которая станет настоящим лидером. Одновременно нужно не допустить инфляции, т.е. не позволить дракону бессознательного потушить свет сознания. Если инфляция произойдет, тогда не избежать катастрофы — такой, например, как война.
Именно под таким углом зрения Юнг рассматривал приход Гитлера к власти. Гитлер — это лидер, он верен голосу глубин. Он повел немцев по опасному пути обновления к лучшему, которое вначале может казаться ужасным. Однако сможет ли он устоять перед бессознательным? Не захватят ли его архетипы? Смогут ли немцы избежать катастрофы? Именно над этими вопросами Юнг бьется в 30-е гг. Однако в какой-то момент становится очевидным, что инфляция случилась. Германия сошла с ума. Трудно сказать, в какой момент Юнг понял это однозначно, так как все его интервью на эту тему до войны носят двусмысленный характер76. Он говорит об одержимости Гитлера, но тут же сравнивает его с пророком и называет истинным лидером немцев. Все однозначно негативные высказывания Юнга о Гитлере относятся уже к послевоенному периоду (например, «Борьба с тенью» 1946 г.77). В любом случае во второй половине 30-х гг. Юнг дистанцируется от нацистов и в интервью 1938 г.78 позиционирует себя как сторонник Запада (т.е. союзников).
Итак, нацизм был ответом бессознательного на кризис нашего времени. Это была компенсация, которая вывела на поверхность сознания архаические и языческие мотивы, заглушённые и отодвинутые в бессознательное отжившим свое христианством. В таком своем проявлении нацизм носил положительный характер.
Он был провозвестником «лучшего», которое должно сменить привычное для нас «доброе». Такие мысли Юнг излагает в своем ответе на письмо Якоби, в котором та выражает свои опасения по поводу нацизма. Якоби так комментирует этот ответ: «Он ответил мне: "Раскройте свои глаза. Вы не можете отвергнуть зло, ибо оно является носителем света". Люцифер — это носитель света. Поймите, таково было его убеждение. <...> Для него [нацистское движение] было внутренним событием, которое следовало воспринимать в качестве предварительного психологического условия для возрождения»79. Однако со временем к Юнгу приходит понимание того, что нацизм зашел в тупик, так как сам стал жертвой бессознательных энергий. Нацизм впал в другую крайность, произошла инфляция80.
Таким образом, к 1939 г. складывается совсем другая ситуация: если раньше мертвое христианство, сузившееся до персоны, личины, которую человек надевает в некоторые моменты жизни, нуждалось в компенсации, которая шла бы из самых глубин человека, из самых фундаментальных слоев бытия, то теперь эту архаику надо было остановить. Сознание, которое должно управлять человеком, оказалось марионеткой в руках самых примитивных психических сил человека, оно оказалось околдовано ими. Необходимо было вернуть сознание на его трон, расколдовать его. Для этого надо было усмирить внутренний мир человека, прийти к новому состоянию равновесия между сознанием и бессознательным, когда «Я» управляет человеком, опираясь на все пласты его психики.
Итак, нам нужно прийти к состоянию равновесия, причем это равновесие должно быть устойчивым. Однако раз отношение между сознанием и бессознательным — процесс, значит, должна существовать постоянная связь между ними. Нужен безопасный механизм, который осуществлял бы эту связь и постоянно поддерживал равновесие, не давая прежде всего сознанию снова впасть в какую-либо крайность. Таким механизмом является религия. Напомним, что к этому же времени окончательно складывается юнгианская концепция природы религии и ее функций в человеческой психике. К 1938 г. религия понимается им как механизм взаимодействия сознания и бессознательного, своего рода мост между ними, который обеспечивает необходимую безопасную коммуникацию бессознательного с сознанием. При этом цель любой религии — та самая чаемая индивидуация человека.
Таким образом, именно религия попадает в центр внимания Юнга после 1939 г. Она должна стать спасением от грозящих катастроф и сделать так, чтобы ужасов, подобных нынешним, не повторялось. При этом естественно, что Юнг начинает интересо-90 ваться не вообще религиями (как раньше), а лишь теми из них, которые могут реально дать спасение европейцу. Здесь у него был небольшой выбор. Такой религией могло быть лишь христианство.
Это глубоко укорененная в историю, а значит, и в душу европейца религия, это родная религия европейцев81. Она стоит над язычеством, она преодолела его. Однако христианство впало в крайность, что привело к нынешним катаклизмам; следовательно, христианство надо оживить, надо заново вдохнуть в него жизнь. Христианство должно стать живой традицией, находящейся в контакте как с самыми архаичными, так и с самыми развитыми пластами души. Именно на этом пути теперь Юнг видит спасение для европейца и его цивилизации. Тем самым мы подходим к третьему этапу эволюции взглядов Юнга на христианство.