В предшествующих философии учениях встречаются представления о различных субстанциях: земле, воде, воздухе, огне. У древних философов в качестве субстанции выступало, как правило, какое-то вещество (вода, воздух, земля, металл, дерево, огонь), а многообразие вещей — это различные состояния этого вещества. Если субстанций было несколько, то они считались неизменными и друг в друга не превращались. Различные вещи в этом случае были результатом различных комбинаций из субстанций.
В Средневековье появилось представление о существовании двух противоположных субстанций — телесной и духовной. Иначе нельзя было объяснить существование бессмертной души при смертном теле. Сразу возникла проблема взаимосвязи этих двух субстанций. Мы уже видели, как решалась эта проблема в истории философии. Декарт вынужден был признать независимое существование обеих субстанций — протяженной (из которой все вещи) и мыслящей (из которой все явления сознания). Такой подход получил название дуализм. Но при таком подходе возникла проблема объяснения синхронности действия двух субстанций. Появилось объяснение с помощью «теории двух часов». При создании мира Бог «завел» одновременно обе субстанции, и теперь они действуют синхронно.
Затем Спиноза избавился от дуализма тем, что протяжение и мышление объявил не субстанциями, а атрибутами (неотъемлемыми признаками) одной, общей для них субстанции — телесной природы (материи).
Признание только одной субстанции, лежащей в основе мира, называется монизмом. Следовательно, Декарт — дуалист, а Спиноза — монист.
Немецкий философ Лейбниц утверждая, что субстанция не может быть протяженной приходит к идее бесконечно малых монад, из которых состоят все вещи. Синхронность их действий Лейбниц объяснил предустановленной гармонией.
Таким образом, монизм может быть двух видов — материалистическим, если субстанция материальная (телесная), и идеалистическим, если субстанцией является мышление. Идеалистический монизм, в свою очередь, может быть тоже двух видов. Если в основе мира находится мышление (сознание, ощущение) самого человека — это субъективный идеализм (Беркли, Фихте), а если субстанцией является мышление надчеловеческое (Бога, мирового разума и т.п.), то это объективный идеализм (Платон, Гегель). (1)
Монизм должен объяснить все существующее с помощью одной субстанции. Если идеализму необходимо объяснить существование телесных (материальных) вещей, то материализму — существование мышления. Как же решаются эти проблемы?
(1) Кириленко Г.Г., Шевцов Е.В. Философия
Для субъективного идеализма материальные вещи есть мышление о них, комплекс ощущений человека, то есть материи как таковой не существует. Последовательное проведение этой идеи приводит к выводу, что в мире нет ничего, кроме собственного сознания. Такой подход в философии получил название солипсизм. Но сами философы не хотят считать себя солипсистами. И Беркли, и Фихте, чья философия вела к солипсизму, утверждали, что другие люди тоже существуют.
Для объективного идеализма материя — это вид небытия, из которого мышление создает вещи, то есть тоже материи как таковой для человека не существует. Вещи в этом случае есть инобытие идеи. Так утверждали Платон и Гегель.
Идеализм не отрицает существование вещей, которые мы воспринимаем, только объясняет не так, как материалисты. Основой, субстанцией вещей в идеализме является сознание.
Материализм, заявляя, что кроме материи в мире ничего нет, объясняет мышление как свойство материи. То есть самостоятельно, само по себе мышление не существует. Отсюда, не может быть ни бессмертной, ни материальной души. Никаких биополей для объяснения сознания материалистам не требуется. Субстанцией наших ощущений, и представлений является материя. Если идеализм считает, что наше представление цветка состоит из особой идеальной субстанции, то материализм объясняет это представление особым состоянием материи. В данном случае образ цветка — это особое состояние высокоорганизованной материи — мозга.
Из представлений о субстанции сложился субстанциональный подход при объяснении явлений мира. Этот подход все свойства вещей, их изменения объясняет изменениями состояния одной и той же субстанции.
Итак, необходимость объяснения многообразия вещей в мире, их возникновения и уничтожения породила представления об основе всего существующего — субстанциях. Если признавалось существование только одной субстанции, то сразу возникала проблема объяснения многообразия бытия. Для идеализма такой проблемой является существование телесных вещей, а для материализма — существование мышления, сознания.
4. Естественнонаучные и философские доказательства материального единства мира.
Осознание материального единства мира явилось результатом тысячелетнего развития науки и практики. Когда-то было весьма распространено противопоставление земного и небесного миров. В последний помещали всех небожителей, он считался вечным и нетленным, в отличие от бренной материи. Развитие астрономии, физики и других наук опровергло эти верования. Были познаны законы движения планет и других космических тел, исследован их химический состав. Было доказано единство физико-химического состава земного вещества и вещества других планет, звезд и галактик, раскрыты общие законы движения материи, которые проявляются как в земных условиях, так и в космосе. На основе развития физики и химии удалось достоверно предсказать такие состояния
материи, которые отсутствуют на Земле и в Солнечной системе, – сверхплотные состояния вещества, нейтронные звезды, объяснить в общих чертах природу энергии звезд, этапы их эволюции. Мощный процесс интеграции наук способствовал формированию единой естественнонаучной картины мира как движущейся и развивающейся материи.
«Единство мира, — писал Энгельс, — состоит не в его бытии... Бытие есть вообще открытый вопрос, начиная с той границы, где прекращается наше поле зрения. Действительное единство мира состоит в его материальности, а эта последняя доказывается не парой фокуснических фраз, а длинным и трудным развитием философии и естествознания» . (2)
В этом высказывании бытие как наличное существование многообразия вещей (понятие чистого бытия отвергается в материализме) Энгельс сопоставляет с материей. Первое представляет собой непосредственно данное, это то, наличие чего мы можем констатировать, используя свои органы чувств. Поскольку на каждом новом этапе познания в круг человеческих ощущений включено ограниченное (хотя и постоянно возрастающее) число единичных объектов бытия, постольку мы в принципе не можем судить исчерпывающим образом о всем многообразии бытия. Отсюда если единство мира свести к его бытию, то придется отказаться от признания всеобщего характера указанного единства, ибо за пределами «поля зрении» единство мира все снова и снова будет представать открытым вопросом, что как раз и служи
почвой для спекуляций по поводу существования всякого рода духовных субстанций и внемировых, мистических, сверхъестественных сил. Примечательно, что вера в религии определяется как уверенность в существовании невидимого.
Главная же ограниченность тезиса о том, что единство мира состоит в его бытии, заключается в абстрактном отождествлении материи и сознания. Общее для всех неодушевленных и одушевленных предметов «утверждение, что все они существуют,— отмечает Энгельс,— не только не может придать им никаких иных, общих или необщих, свойств, но на первых порах исключает из рассмотрения все такие свойства» .
Если единство мира состоит не в бытии, а в его материальности, то как это следует понимать? У Энгельса на этот счет, к сожалению, нет соответствующих конкретных пояснений, но есть общая логика рассуждений по проблеме материи и материального единства мира, которая и помогает адекватно понять приведенную выше его мысль. С первого взгляда кажется правильным трактовать эту мысль так: единство мира состоит в материальности, поскольку последняя есть некое свойство, присущее всякой реальности. Однако здесь сразу же возникает вопрос: почему материальность мира доказывается (т. е. выявляется опосредованным путем) в результате длинного и трудного развития философии и естествознания, а не фиксируется непосредственно в опыте как всякое другое свойство? Главная же трудность при понимании материальности в качестве всеобщего свойства, лежащего в основе единства мира, и прежде всего единства бытия и мышления, заключается в необходимости признания материальности сознания. В. И. Ленин, как известно, такого рода признание считал путаницей и грубой философской ошибкой. Все это вынуждает искать иную трактовку проблемы материального единства мира.
Утверждая, что «действительное единство мира состоит в его материальности», а не в его существовании, Энгельс этим подчеркивает необходимость осмысления материи как внутренней природы всего многообразного бытия и одновременно фиксирует методологическое значение такого понимания материи для решения проблемы единства мира. (2) Философия: теория и методология: Учебное пособие
5. Материя как субстрат: субстратное основание единства мира.
Характерной чертой античной эпохи познания является первоначальное исследование качественной и количественной определённостей бытия. Не случайно основными структурными элементами мышления древних философов выступили представления о качестве и количестве. На первом этапе научного познания иначе и не могло быть. В. И. Ленин отмечал: «Сначала мелькают впечатления, затем выделяется нечто, – потом развиваются понятия качества (определения вещи или явления) и количества» .