Таким образом, Церковь вводит всех нас в губительное заблуждение, поскольку спасение заключается не в том, чтобы отказаться от познания тонких взаимодействий материи, а прямо в противоположном, в том, чтобы признать существование энергии мышления и как можно скорее превратить психотворящую субстанцию человеческого духа не просто в объект, а в главный объект научных исследований. В том, чтобы как можно скорее просветить людей относительно того, с какой энергией они имеют дело и как ею овладеть, чтобы не остаться ее слепыми жертвами. Совершенно очевидно, что опасность представляет не само по себе углубление знаний о материи, их поток все равно не может быть остановлен, а отсутствие гармонии, отсутствие единения с Миром человека, обладающего этими знаниями. Таким образом, вместо того, чтобы указать человеку путь его самопреображения, вместо того, чтобы содействовать самораскрытию духовных сил человека, и тем самым обретению им единства с силами Природы, Церковь навязывает ему свое посредничество перед этими силами. Она неуклонно препятствует включению морали в область научных исследований, способных выявить ее энергетическую сущность, поскольку это означает ни что иное, как дать возможность человеку овладеть этой энергией, лишив тем самым церковную бюрократию власти над собой. Только поэтому Церковь всегда настаивала на том, чтобы человек не касался в своих исследованиях сферы духа. В прежние времена каждый, кто добивался на этом поприще успехов, объявлялся колдуном, магом, воплощением дьявола и как таковой подлежал уничтожению. Времена эти прошли, но ни куда не исчезло само стремление Церкви не допустить исследований человеком своей духовной сущности, психической энергии. В этом собственно и заключается религиозное отчуждение сознания от материи. Но остановить процесс познания невозможно и до тех пор, пока Церковь будет утверждать , что человек есть вечный раб греха и потому, в силу этой своей природы, он не способен к обретению нравственной устойчивости в опоре на свои собственные духовные силы и научные знания о материи, а целиком зависит от поддержки его нравственного чувства из вне, то есть со стороны Церкви, единственно имеющей право, единственно уполномоченной самим обществом выдавать индульгенцию раскаявшемуся в грехах, она будет институтом не освобождения, а кабалы человеческого духа. В этом смысле бюрократия государственная и бюрократия церковная родные братья. Им легко договориться между собой о том, чтобы мораль была вынесена за рамки научного анализа, поскольку здесь их интересы полностью совпадают. Им стоит лишь договориться о границах сфер своей власти и двуглавый орел, как символ единства Государства и Церкви, намертво сдавит сознание человека, не оставив ему иного выбора, кроме как рабства, вне зависимости от того осознает он его или все еще пребывает в навязанных ему иллюзиях. Поэтому каждому из нас всегда только самостоятельно приходится делать выбор - удобные иллюзии, обеспечивающие поощрительную благосклонность Государства и Церкви или реальность, неизбежно влекущая за собой постоянную неудовлетворенность степенью своего самообладания, степенью самоосознания своей духовной сущности.
Что же касается коррупции, то сами организаторы борьбы с ней полицейскими методами понимают всю ее бесперспективность. И это действительно так, поскольку полицейский должен оказаться инопланетянином, чтобы избежать воздействия на себя отчуждения труда, ежедневного давления общественных отношений, направленных на получение прибыли любой ценой, как главной цели человеческой жизни. То есть его моральный уровень, должен в значительной степени превосходить общий уровень морали самого общества. Но и этого мало, поскольку вся система обеспечения правопорядка должна оказаться эталоном морали в обществе, иначе, в противном случае, она будет просто извергать из себя любого порядочного человека, противоречащего этой системе. Но каким образом эта система из орудия мести и унижения человеческого достоинства, орудия насилия над духом человека может вдруг преобразоваться в орудие вспомоществования не только обществу, но и самим преступникам в осознании ими самих себя в качестве духовных существ, если она есть лишь следствие насилия над человеческим духом в самом, так сказать, «свободном» обществе. Очевидно, что ответ может быть только один. Никаким, кроме как знанием того, что есть человек в Природе. Что он порождает каждым своим устремлением мысли энергии, действие которых отменить невозможно. Таким образом, физическая картина мира, включающая в себя энергию мышления, единственное, что может помочь человеку развернуть свое сознание от преследования иллюзии превосходства над кем бы то ни было, поскольку этот кто-то и есть сама Природа, в каком бы непотребном виде она не предстала. Ни мстить, ни презирать, ни ненавидеть ее нет смысла, поскольку она просто есть. И наоборот, не видя этой энергетической сущности мышления можно смело плевать на мораль, ведь повседневность подсказывает, что если у тебя есть деньги или власть, а еще лучше и то и другое, ты можешь обеспечить себе спасение, стабильность, защищенность своей жизни в процессе обеспечения собственных возможностей роста потребления, и все при этом будут тебя уважать, и ни кто не посмеет тронуть. Даже Церковь с готовностью устроит хвалебные молебны в твою честь, стоит ей только хорошо заплатить. Что еще может быть нужно человеку для счастья! И, несмотря на то, что жизнь сплошь и рядом говорит об обратном, мы этого просто не видим, остаемся глухи, ослепленные навязываемыми властью капитала иллюзиями. А значит рано или поздно, но колокола пробуждения неизбежно сыграют для нас свою пробуждающую мелодию.
Таким образом, ни полицейские усилия Государства, ни расширение власти Церкви, не могут умиротворить общество, поскольку противостоят переходу от проповеди морали к практическому овладению ею через самое широкое познавание энергетической сущности мышления человека, не ограничиваемое ни догматами Церкви, ни иллюзиями, навязываемыми политической властью отчуждения труда.
Теперь, чтобы идти дальше, к анализу уже только нашей, российской действительности, нам необходимо разобраться в том, что же произошло в России после революции. Из какого общества, построенного в годы советской власти, мы вышли и где в итоге оказались.
Итак, отменить частную собственность невозможно. Это атрибут сознания, а значит определенного рода вибрации материи, характеристики которых могут быть изменены только иными вибрациями порожденными самим же сознанием. В этом и заключается познание частной собственности, познание отчуждения труда, которое исчезнет только тогда, когда полностью будут растворены, исчезнут из сознания его вибрации. А до тех пор, само по себе отстранение частной собственности от государственной власти не может означать безусловной победы социализма, то есть победы того процесса, когда в результате созданных в обществе условий осуществляется постепенное обобществление народного хозяйства, переход его в непосредственное управление трудящимися без посредничества государства. Создание такого рода условий есть результат политической воли той власти, которая заменила собой власть капитала, а потому не может являться простым следствием самого захвата власти как такового. Мы уже говорили о том, что у государства всегда, в силу его природы, есть свои собственные интересы. Государственный аппарат управления экономикой, таким образом, всегда стремиться расширить свою власть, самоутвердится и тем самым не может не оказывать обратного воздействия на саму политическую власть, в руках которой оказалось Государство. Поэтому только от политической воли этой власти зависит, будет ли она всемерно ограничивать поползновения государственного аппарата бюрократизировать все и вся, расширяя тем самым свое господство, а значит и отчуждение труда, или, напротив, станет проводником интересов этой махины власти государственной бюрократии. Очевидно, что в этом, последнем, случае о победе социализма речи идти уже не может. Обобществление экономики невозможно, ибо оно прямо противоречит интересам бюрократии, которая в силу своей природы, о которой мы уже говорили, стремится сама всем и вся управлять. Таким образом, чтобы понять, что же произошло в России, нам достаточно взглянуть на то, как эта борьба государственного аппарата за власть была использована той политической силой, которая завладела Государством. Весь ответ на вопрос сосредоточен именно в этой области, поскольку только понимание сути противостоящей обобществлению экономики силы способно формировать ту или иную политическую волю правящей элиты. Либо создаются условия обобществления, либо все сосредотачивается на интересах повышения ВВП, как главной и единственной цели. Что собственно и есть основной постулат власти отчужденного труда, частной собственности, замыкающей сознание людей исключительно на экономических интересах, превращая их, таким образом, лишь в функцию экономики. И тогда само по себе свержение политической власти капитала означает лишь формирование новой политической элиты, обеспечивающей господство отчуждения труда, то есть частной собственности. А от того, что эта частная собственность оказывается принадлежащей одному капиталисту - Государству суть отношений отчуждения труда в обществе не меняет ни на йоту. Рано или поздно общество лишь неизбежно расслаивается на различные социальные группы в зависимости от их роли в новых условиях функционирования экономики. Только и всего.