Недостаток традиционных подходов заключался не в том, что они были, как правило, одноплоскостными, а в том, что эта их особенность не осознавалась на уровне методологического принципа. Следствие этого: логическими и концептуальными средствами одноплоскостного мышления пытались отобразить и такие объекты, которые (для их адекватного познания) нуждались в многомерной семантике, в нескольких моделях описания. В результате возникали логические и понятийные трудности. Другими словами, попытки отображать многомерную реальность в рамках одноплоскостной картины вели к явным или неявным познавательным коллизиям, среди которых можно отметить следующие:
- возникновение внутри теории неразрешимых логических противоречий (или парадоксов);
- отсутствие в теории точных по своему смыслу понятий, появление "понятий-кентавров", попытки изобретать такие способы движения мысли, которые находятся в противоречии с законами логики (например, так называемая диалектическая логика);
- существование глубинной непрозрачности, принципиально непреодолимой двусмысленности в ключевых понятиях и принципах теории; отказ от опытного контроля за используемыми абстракциями;
- эклектическое объединение разных понятийных срезов объекта в одном теоретическом образе; появление в одном тексте семантически несоизмеримых, но этимологически родственных понятий (например, понятие "масса" в классической и релятивистской механике).
Очевидно, что существует только один способ избежать коллизий такого рода: перейти к новому образу рациональности. На смену диалектике "единства противоположностей" (как в гегелевской, так и в марксистской ее интерпретации) приходит интервальная диалектика постижения многомерного мира. "Синтез противоположностей" заменяется конструированием соответствующих конфигураций интервалов. В истории познавательного освоения мира человеком можно встретить различные случаи использования (в явном и неявном виде) метода многомерных конфигураций. Рассмотренная выше ситуация дополнительности волнового и корпускулярного описания в квантовой физике может служить примером дуальной (двумерной) конфигурации; в истории духовной культуры любопытен пример использования троичной конфигурации при логическом осмыслении сущности Троицы в христианской теологии (на основании понятия "ипостаси"); применение многих систем отсчета при описании одних и тех же физических событий в механике — пример конфигурации многих измерений.
Тот факт, что человек понуждается практикой самого познания осваивать способы многомерного видения реальности, порождает новое качество — многомерный разум, несущий в себе новый образ рациональности.
Итак, как показала эволюция современной научной и философской мысли, основной способ решения парадоксов познания — это переход к другим измерениям проблемы, к другим интервалам. У разума нет иного пути сохранить себя в своих сущностных определениях (и прежде всего, свою непротиворечивость), как стать многомерным, вобрать в себя принципы интервального постижения реальности, опираясь на тезис о.многомерности мира.
Тезис этот в самом сжатом виде можно развернуть следующим образом:
- переход от монизма к онтологическому плюрализму, к признанию множественности интервалов существования любого объекта познания;
- признание того, что каждый отдельный срез реальности конечен, ограничен, имеет собственную семантику, а описание в его рамках подчиняется принципу непротиворечивости;
-принятие тезиса о том, что различные интервалы образуют взаимосвязанную, многомерную структуру Универсума.
Усмотрение того, что мы имеем дело в познании с разными онтологиями и соответственно с разными логическими пространствами рассуждений, и есть интервальное решение антиномичности разума. Принятие такого способа решения антиномий означает введение нового эпистемического понятия — многомерный анализ.
В каких случаях в практике науки нашего столетия особенно настоятельно сказывается потребность в переходе к многомерному мышлению? Прежде всего при рассмотрении пограничных проблем науки, которые возникают на "стыке" нескольких дисциплин. В. И. Вернадский в своей знаменитой работе "Научная мысль как планетарное явление" писал: "Рост научного знания XX в. быстро стирает грани между отдельными науками. Мы все больше специализируемся не по наукам, а по проблемам. Это позволяет, с одной стороны, чрезвычайно углубиться в изучаемое явление, а с другой —расширить охват его со всех точек зрения". Многомерный анализ оказывается так же незаменимым при изучении сложных, полиинтервальных и "мозаичных" объектов — таких, как "человек", "социум", "наука" и др., а также в исследованиях кризисных ситуаций при смене научных и культурных парадигм, философских методологий и т. п.
Следует отметить, что открытие Кантом антиномий разума и дальнейшее обсуждение этой проблемы в философии Гегеля не было доведено до логического завершения в одном важном отношении. Ни Кант, ни Гегель не увидели в факте существования антиномий наличия фундаментальной апории самого разума, самой рациональности. Кант обнаружил эмпирический факт антиномий разума, но не заметил антиномию самого разума. Дело в том, что следует различать предметный и метатеоретический уровни проблемы. Наличие предметных, конкретных парадоксов бросает вызов разуму и порождает новый метатеоретический парадокс: разум не знает, как разрешать предметные парадоксы, но одновременно он, если хочет оставаться разумом, должен уметь это делать. Кант предлагает обходной, гносеологический вариант: разум должен отступить за определенную линию, где он может чувствовать себя в безопасности от возникновения противоречий. Идея состоит в том, чтобы вывести антиномии за скобки познаваемого и тем самым освободить от них сферу рационального. Кант постоянно исходит из постулата непротиворечивости мышления, но при этом не делает этот постулат явной посылкой своих рассуждений. Отсутствие требования непротиворечивости как явной посылки и приводит к тому, что Кант не формулирует особо факт антиномичности самого разума. Отсюда вытекает и смысл задачи, которую ставит и решает философ. Он не решает апорию разума, а решает, что делать с теми противоречиями, которые встречаются на его пути.
Гегель поднимается на более высокий уровень рефлексии в отношении постулата непротиворечивости. Он ясно осознает важность его во всей системе рассуждений и сознательно решается отбросить его в качестве необходимого условия рациональности. Тем самым он меняет сам тип рациональности. Разум антиномичен в самом себе, в своей глубинной сути, и поэтому требуется другая логика, другие способы рационального постижения мира. Для Гегеля факт наличия предметных антиномий не представляет собой исследовательской проблемы. Он просто берет этот факт в качестве исходного и пытается вывести из него соответствующие философские следствия. Первым таким следствием является отказ от требования непротиворечивости. Тем самым Гегель фактически разрешает основную антиномию разума благодаря усмотрению того, что посылка непротиворечивости не является универсальной. Отсюда следует принятие тезиса о диалектическом разуме.
Разработка способов решения основной апории разума в рамках интервальных представлений означает введение в методологию такого эпистемического феномена как многомерный (интервальный) разум. Последний означает принятие следующих постулатов рациональности:
Во-первых, принимается тезис об универсальном характере принципа непротиворечивости мышления: в рамках одного и того же логического пространства любые противоречия недопустимы;
во-вторых, в полной мере сохраняется посылка Канта о неизбежности в познании противоречий — антиномий (что согласуется также и с позицией Гегеля);
в-третьих, в противоположность Канту, но в полном согласии с Гегелем, признается идея о том, что антиномии разума не только неизбежны, но и имеют позитивную природу, они являются — там, где они неизбежны,— нормой рационального познания;
в-четвертых, в противоположность Гегелю, предлагается принципиально другой способ разрешения парадоксов: противоречия антиномического типа не легализуются в мышлении (как это имеет место у Гегеля), а устраняются благодаря усмотрению того, что они относятся к такому типу построений, в котором одна часть входит в одно логическое пространство, а другая часть — в другое; противоречия встречаются в познании, но они не возникают в рамках одного и того же логического пространства; появление антиномий, таким образом, означает, что истины, взятые в одном интервале абстракции, непосредственно сопоставляются с истинами из другого интервала;
в-пятых, возможность одновременного существования множества непересекающихся логик рассуждения обусловливается существованием разных онтологии; существование разных онтологий возможно принять как посылку лишь при условии, что признается справедливость тезиса о многомерной природе мира.