Принцип обязательного соответствия позитивного права естественному, четко сформулированный Августином Блаженным и Фомой Аквинским, встречался еще в "Законах" Платона, был воспринят стоиками, Цицероном и римскими юристами.
Но он зазвучал в полную силу лишь в эпоху буржуазных революций (XVII-XVIII вв.), когда теория естественного права стала знаменем борьбы за коренные общественные преобразования, за изменение правовой системы на основе равенства и справедливости.
Гуго Гроций, один из провозвестников этой новой эпохи, по существу не внес в правовую теорию ничего нового, сказав, что только нормы естественного права (по его определению, веления здравого разума) являются "правом в собственном смысле слова", а нормы, установленные людьми, признаются правом лишь в той мере, в какой они не противоречат естественному праву. Но когда Гроций провозглашает, что "не следует повиноваться приказам власти, противным естественному праву и божественным заповедям", несмотря на существенные оговорки и ограничения, это звучит как призыв к обновлению системы позитивного права.
В XVII в. даже среди философов просветительского направления были и иные взгляды на естественное право. Особняком в этом отношении стоят англичанин Т. Гоббс (1588-1679) и голландец Б. Спиноза (1632-1677). Они полагали, что естественное право, которым будто бы руководствовались люди в государстве ином состояния, - это право на всё, ничем не ограниченная свобода, приводящая к войне всех против всех. Разумные привила поведения, основанные на учете интересов других людей и призванные обеспечить мир, Гоббс называл естественными законами, противопоставляй их естественному праву. Будучи убежденным, юридически позитивистом, Гоббс категорически возражал против критики государственных законов на том основании, что они противоречат законам естественным. Гоббс шел в данном случае против господствовавшего в юридической науке XVII-XVIII вв. течения.
Наряду с требованием приведения позитивного права в соответствие с естественным правом XVII-XVIII вв. ознаменовались еще одним принципиальным сдвигом в концепции естественного права. Постепенное становление индивидуализма, утверждение самоценности и определенной автономии личности, начавшиеся в эпоху Возрождения, привели к смещению центра тяжести в понимании естественного права с разумных правил поведения, способных обеспечить нормальную жизнь общества, на права человека, которые стали толковаться как принадлежащие ему от природы, неотчуждаемые, а не дарованные государством. Как раз в обеспечении этих нрав, в их охране от посягательств, в том числе со стороны государства, стали видеть главное содержание естественного права.
Этот сдвиг впервые произошел во время английской буржуазной революции XVII в. Борцы с абсолютизмом стали ссылаться не на исторически сложившиеся законы Англии, а на права человека. Наиболее законченное выражение эти идеи получили у Джона Локка, чьи труды явились как бы подведением итогов революции.
Идеи английской революции были восприняты американской Декларацией независимости (1776), французской Декларацией прав человека и гражданина (1789 г) и получили мировое признание. Таково и современное понимание естественного права. Им проникнуты Декларация ООН 1948 г. и международные пакты о правах человека, а также положения ряда действующих конституций, прямо говорящие о правах человека или семьи, предшествующих позитивному праву и являющихся по отношению к нему высшими (например, п.1 ст.41 и п.1 ст.43 Конституции Ирландии).
К началу XIX в. идеи естественного права заметно потускнели. Сложилась историческая школа права, исходившая не из разума или природы человека, а из истории и духа народа. Философия права, как новое направление политико-юридических исследований первоначально заимствовала некоторые элементы естественно-правовых теорий, но отнюдь не сводилась к ним. Наконец, утвердившийся в качестве господствующего направления в науке и практике юридический позитивизм сознательно бросил вызов теории естественного права.
Однако к концу XIX в. ситуация вновь изменилась. Возникла школа так называемого возрожденного естественного права. К ней принадлежали известный немецкий юрист Р. Штаммлер (1856-1938), видные представители отечественного правоведения П. И Новгородцев (1866-1924), Б.А. Кистяковский (1861-1920) и др. Становление этой школы было обусловлено разочарованием реальным состоянием государственно-правовых институтов, их отставанием от потребностей общества, обострением социальных противоречий и постепенным признанием "второго поколения прав человека", т.е. социальных прав.
Принципиальным отличием нового направления от сложившихся традиций явилось то, что содержание естественного права не рассматривалось как нечто неизменное, раз и навсегда данное, соответствующее "вечному закону" и вытекающее из столь же постоянной природы человека. Вместо классического набора неотчуждаемых прав (прежде всего, свобода, равенство, собственность) выдвигалась идея "естественного права с меняющимся содержанием" (Р. Штаммлер), Личные права дополнялись социальными, что открывало новые горизонты в преобразовании правовой системы.
После Второй мировой войны в связи с разгромом фашизма, способствовавшим дискредитации нормативистских представлений о праве как воле суверена, наблюдался новый всплеск интереса к теориям естественного права.
Большой резонанс вызвала книга Густава Радбруха (1878-1949). "Законное неправо и надзаконное право" (1946 г). В Италии крупнейшим представителем школы естественного права в XX в. был Дж. Дель Веккьо (1872-1970), в США - Лои Фуллер (1902-1978), РоналдДворкин и др. Фуллер разработал оригинальную концепцию, которую он назвал "процедурным естественным правом", в отличие от материального. Гарантию справедливости (моральности) права он видел в таких внешних признаках, как полнота, непротиворечивость, соблюдение правил законотворчества и публикации законов и т.п.
Спорить с древним, аристотелевским пониманием естественного права (нормы, которые соблюдаются всеми народами, даже если они не облечены в форме закона) трудно. Стрелы противников естественного права направлены против его классических (XVII-XVIII вв.) и современных представителей.
Отвергается мысль, идущая от стоиков, Цицерона, Августина Блаженною и Фомы Аквинского: несправедливый закон не является законом, это извращение природы закона. Мысль эта, как отмечалось выше, приобрела законченную форму у Гуго Гроция: только естественное право (веления здравого разума) является правом в подлинном смысле слова, нормы позитивных законов являются правом лишь в той мере, вкакой они не противоречат естественному праву, в противном случае им можно не подчиняться. Последующее развитие концепции прибавило к атому главным образом сведение естественного права к прирожденным и неотчуждаемым правам личности.
Если воспринимать эти положения буквально, они действительно весьма уязвимы. Сторонники юридического позитивизма (и не только они) опровергают формулу Гроция, подчеркивая, что естественное право не является правом в подлинном смысла слова, потому что его исполнение не гарантировано возможностью государственного принуждения. Оно становится правом только в том случае, когда воспринимается позитивным законом или судебными решениями.
То, что называют естественным правом, говорят его критики, представляет собой всего лишь моральное суждение. Право смешивают с моралью и подменяют моралью, лишая его юридической определенности и обязательности.
Нормы, выдаваемые за естественно-правовые, не всемипризнаются таковыми, по этим вопросам возможны разныесуждения.
Оправдание неподчинения позитивным законам ссылками на их несоответствие естественному праву способно подорвать устои государства, привести к анархии.
Во всей этой критике есть доля правды. Она обнаруживает слабые стороны естественно-правовых подходов. Но все же эта критика основана на упрощениях, преувеличениях и непонимании природы и значения рассматриваемой концепции. В этом убеждает современное толкование естественного права, проясняющее и дополняющее ряд вы сказывают классиков теории, которые не всегда следует понимать буквально.
Современное понимание естественного права и значение этой концепции. Как правило, современные сторонники теории естественного нрава не считают его непосредственно действующим, имеющим обязательную силу. Провозглашая, что естественное право выше, сильнее позитивного (такие декларации встречаются и в юридических актах, в частности, Конституционного суда ФРГ), они имеют в виду не обязательность, не прямое действие, а справедливость норм естественного права. По мнению Р. Штаммлера, норма естественного права не должна иметь какого-либо "положительного значения. Т.е. быть обязательной для исполнения членами общества наряду с нормами, выраженными в законах", она обращается только к законодателю. Р. Штаммлеру вторит П.И. Новгородцев: ''Современная юриспруденция относит название права исключительно к нормам положительным, признанным в законе или обычае. Идеальные требования не представляют собою права в строгом смысле слова, а суть только проекты будущего права". "Современные правовые доктрины Германии считают, что естественные права человека становятся "юридическими" основными правами и свободами лишь тогда, когда они закрепляются конституциями и чаконами", - пишет Б.А. Четвернин. С этим согласились бы и сторонники юридического позитивизма.
Значит, речь действительно идёт о нравственных оценках, моральных соображениях, что прямо признают представители естественно-правовой школы. П.И. Новгородцев называл идею естественного права "представлением общечеловеческой справедливости, осуществляемой в положительном праве". Е.Н. Трубецкой писал, что "предписания естественного права по содержанию своему суть вместе с тем предписания нравственные''.