Второе крещение праксеологии произошло тридцать лет спустя, в Киеве, где Евгений Слуцкий опубликовал в 1926 году в IV томе университетского издания «Запискисоціально - економiчного вiддiлу»свою работу на немецком и украинском языках. Автор не пишет, позаимствовал ли он термин «праксеология» или сконструировал самостоятельно. Однако содержание статьи убеждает, что речь идет здесь в общих чертах о тех же самых проблемах, о какой-то теории целенаправленного действия. Новым является трехступенчатое построение его теоретической системы. Высшая ступень - онтология, за ней следует праксеология, а на низшей ступени обобщения находится ее конкретизация – политэкономия. Центральное место занимает здесь понятие чего-то, что может приобретать различные формы. Это «нечто» автор называет системой.
Праксеология возродилась (на этот раз под другим названием) в работеАлександра Богданова «Тектология», опубликованной в 1922 году и вышедшей в 1924, 1926 гг. на немецком языке под названием «Allgemeine Organisationslehre» («Всеобщая организационная наука»). Если Эспинас формулирует основную проблематику интересующей нас дисциплины, а Слуцкий связывает ее со сферой теории процессов и политэкономии, а также строит монолитную систему понятий для теории эффективного действия, то в «Тектологии» читатель встречается с большим числом тезисов не развитой ими науки. Каждый из тезисов подтверждается примерами возможных применений во всех областях действия, начиная от примитивной физической работы, кончая сложной системой действий интеллектуального и общественного характера. Проблематика тектологических рассуждений постоянно переходит у Александра Богданова в общую проблематику теории эффективного действия. Таким образом, тектология практически отождествляется с праксеологией.
Затем в Польше появляется группа ученых, интересующихся вопросами праксеологии. Прежде всего следует назвать изданные в 1913 году в Варшаве «Практические очерки» («Szkice praktyczne»), в которых впервые были подняты рассматриваемые проблемы, и обобщающую монографию «Трактат о хорошей работе» («Traktat o dobrej robocie», 1 изд. - Лодзь 1955 г.) Тадеуша Котарбиньского.Его идеи были близки и многим другим польским ученым, таким как В. Завирский, С. Виткевич, С. Лесневский,О. Ланге и Я. Зеленевский, но не всем. К. Айдукевич и Р. Ингарден, например, очень скептически относились к концепции Т. Котарбиньского.
Со временем праксеология сблизилась с так называемой наукой об организации и руководстве целенаправленной деятельностью. Оказалось, что авторы, занимающиеся проблемами организации труда и его руководством, всегда волей-неволей обращались и к праксеологической проблематике и разрабатывали ее по ходу дела. К этим ученым относятся Ле Шателье (Le Shatelier) Анри Луи (1850-1936), Адамецкий (Adamiecki) Кароль (1866-1933), Бернар (Bernard) Честер (1886-1961).
Также в Бельгии развивалась очень сильная праксеологическая школа Ж. Гостеле.
Интересно, что в современном мире науки некоторые ученые (П. Аллен и Дж. Мак Глоуд) определяют праксеологию только как наиболее сильно развившуюся в ХХ веке ветвь или, точнее, отдел другой науки «оптимологии».
Раздел 4. Сущность праксеологии Тадеуша Котарбиньского
4.1. Что изучает праксеология?
«На этот вопрос Тадеуш Котарбиньский отвечает четко: всякую человеческую деятельность. Этим праксеология отличается от НОТ (научная организация труда), которая связана преимущественно с производственной деятельностью, и от кибернетики, изучающей любые процессы управления: в природе, в организме и обществе»[2, C. 8-9]. Проект изначально мыслился как носящий метатеоретический и методологический характер. Автор предполагал три соотносимых уровня анализа: 1) типологии действий и построения системы категорий (понятий); 2) разработки эффективных нормативных систем действия, позволяющих погружать рассматриваемую проблематику в конкретные исторические социокультурные контексты; 3) критику истории развития человеческих действий с точки зрения их технических достоинств и критику методов, применяющихся в этих действиях в настоящее время. Центральное понятие праксеологии – понятие метода, что способствует превращению ее самой в общую методологию.
4.2. Какова задача праксеологии?
И на этот вопрос автор дает четкий ответ. Надо найти общие законы всякой человеческой деятельности и вывести на этой основе наиболее общие правила такой деятельности. «Таким образом, программа праксеологии была призвана проанализировать технику и аналитически описать элементы и формы рациональной деятельности, создать «грамматику действия» в порядке выработки наиболее общих норм максимальной целесообразности действий, в частности, в виде системы общетехнических рекомендаций и предостережений применительно к профессиональной индивидуальной и коллективной деятельности (работы)»[3, C. 516].
4.3. Как мыслил свою теорию сам Тадеуш Котарбиньский?
«Если логика – наука об общих законах мышления, то праксеология – наука об общих законах работы»[2, C. 10].Свою теорию ученый представлял как синтез накопленных в истории знания праксеологических идей (будучи известным историком философии и логики, он сам же дал и развернутый анализ некоторых из них). Среди работ по организации труда, легших в основание праксеологии, Т. Котарбиньский называл прежде всего идеи и работы Ф.У. Тейлора, Г. Форда, А. Файоля, С. Томпсона, Ж. Гостеле и др. Ссылался он и на польскую традицию «философии действия», прослеживаемую с середины 19 в.
Основными философскими основаниями праксеологии являются, по мнению Т. Котарбиньского, прагматизм (в том числе и в версии инструментализма), «второй» позитивизм (прежде всего концепция всеобщей организационной науки – тектологии Богданова), марксизм. Что касается марксизма, то его влияние на ученого – двойственно. Несомненно, марксизм импонировал ему акцентированием действенной, преобразующей позиции по отношению к действительности, из марксизма в праксеологию была заимствована сама идея практического отношения к миру, но протрактована она была, скорее, в неомарксистском ключе.
Праксеология рассматривает способы деятельности (в том числе и мыслительной) с точки зрения их практических свойств, то есть в смысле их эффективности. Для того, чтобы быть эффективной, деятельность должна являться результативной, продуктивной или плодотворной (то есть достигать поставленной цели), «правильной» (точной, адекватной, то есть максимально приближаться к задаваемому образцу – норме), «чистой» (то есть максимально избегать не предусмотренных последствий и ненужных добавочных включений), «надежной» (приемы деятельности тем более надежны, чем больше объективная возможность достижения этими приемами нужного результата) и последовательной. Фактически, основной критерий практической «успешности» действия – его целесообразность.
В целом, согласно Т. Котарбиньскому, действие тем более рационально, чем лучше оно приспособлено ко всей сумме наличных обстоятельств. Однако это рациональность в вещественном смысле. Рациональность же должна быть понята и в методологическом смысле (когда мы признаем благоразумным или рациональным поведение данного индивидуума, если он поступает соответственно имеющимся у него знаниям).
4.4. «Парадоксы прогресса»
Особенно важна в общем контексте проблематики праксеологии актуализация инновационного потенциала деятелей, так как в результате снимаются существовавшие ранее ограничения на конкретные действия, и расширяется поле возможности субъектов. Однако движение в этом направлении приводит к «парадоксам прогресса». Тадеуш Котарбиньский говорит: «Вес культуры возрастает вместе с накоплением ее элементов. Все больше приходится учиться, все больше нужно запоминать, чтобы быть на ее уровне, а тем более, если возникает желание продвинуться в этой области». Этот феномен Т. Котарбиньский называет «инициативной препарацией». «Груз» культурного наследия одновременно затрудняет «овладение целым» - отсюда главное требование прогресса в современном обществе: «освобождаться от потерявших значение элементов культуры»[1, C. 343].
Еще одна возникающая по мере «инновационного накопления» проблема –тотальность начинает довлеть над индивидуальностью, возвращая ее к выполнению специализированной частичной (пусть и на качественно ином уровне) функции. Соответственно возникает «проблема границ специализации, оптимум которой не обязательно равен максимализму».
Таким образом, круг проблем, поднимаемых Тадеушем Котарбиньским в связи с обсуждением праксеологии, далеко выходит за рамки ее как возможной дисциплины, затрагивая основополагающие темы постнеоклассической науки и методологии как особого типа знания.
4.5. Народные пословицы и поговорки в праксеологии
Большое место среди правил праксеологии занимают народные пословицы и поговорки типа «семь раз отмерь, один раз отрежь», «поспешишь – людей насмешишь». В течение многих веков такие пословицы, басни были своего рода народной наукой, на них учились. Поэтому и для Тадеуша Котарбиньского они не менее интересны, чем для литераторов.
Раздел 5. Проблематика «Трактата о хорошей работе»
Изучение той или иной науки немыслимо без изучения фундаментальных работ – не в изложении, а в подлиннике. И ученый, и студент всегда находят в них новые идеи, эти работы не имеют морального износа, со временем изменяются только бумага и типографское оформление.
Среди организационных и управленческих исследований к такого рода трудам принадлежит ряд монографий, посвященным отдельным аспектам организации и управления. Это книги Ф. У. Тейлора, А. Файоля, Г. Форда, М. Вебера, А. А. Богданова, Н. Винера и многих других ученых. К фундаментальным монографиям в этой сфере относится и книга Тадеуша Котарбиньского «Трактат о хорошей работе», посвященная проблемам, которые он объединил под названием «праксеология». Поэтому, я думаю, эта книга заслуживает особого внимания.