Логос имеет три аспекта, выраженные в трех сферах культуры. Это – Логос космический, Логос Божественный и Логос дискурсивно-логический.
Логос космический – это то, что открывается в естественных религиях, в искусстве, в творчестве. Логос космический включает в себя и сотворение мира, которое до сих пор продолжается через любое поэтическое слово, через любое истинное искусство. Основа истинного творчества всегда находится в Слове, т.е. в Логосе. Это Слово, которое выражает себя не только в звуке, но и в цвете, в линиях, в ритме. Оно проявляется в творении нравственной красоты человеческой души через обращение ко всему Божественному. Цель космического Логоса − раскрыть мир как “единый и прекрасный”.
Логос Божественный, или небесный. О нем Эрн пишет следующим образом: “Логос небесный открывается в христианской религии, в неиссякающем подвиге титанического существенного просветления воли (напр., безмерное по величию явление в русской истории – св.Серафим Саровский)”. Христианская религия всегда была религией Слова. Она преодолевает с помощью просветленной, укрепленной верой воли те искушения, которые несет с собой свобода, дарованная человеку Богом, без которой невозможно подлинное творчество. Таким образом, Божественный Логос подготавливает и укрепляет волю для реализации морального блага.
Логос дискурсивно-логический открывается в философии. Эрн считает невозможным отделять философию от Логоса, так как Логос есть мышление, а значит философия и диалектика. Все законы мышления – это лишь Божественное орудие мысли. Отсюда задача философии, ее жизнь – “в непрерывных творческих попытках охватить целое мира в единстве теоретической мысли”.
Логосу противостоит другой принцип – Ratio, исповедуемый в основном западным обществом, который исподволь уничтожает культуру, заменяя ее цивилизацией. Логос и Рацио представляют собой не просто спор двух философских течений: логизма и рационализма, и даже не антагонизм Востока и Запада, но великое противостояние добра и зла, Христа и сатаны, которое происходит не между странами, не между отдельными философами, а в душах людей, в сердце каждого человека.
Итак, борьба за Логос выражается Эрном в противопоставлении его Рацио, или рационализму, под которым он понимает философию, исследующую формальный рассудок, оторванный от многообразия жизни. “Рационализм берет разум в среднем разрезе, отсекая низы и верхи”, в отличие от логизма, который берет разум в целом... Логос и Рацио – две взаимоисключающие противоположности. Если рационализм считает личность за иррациональное, так как для него весь мир есть не что иное, как совокупность вещей, то логизм, наоборот, персоналистичен и воспринимает весь мир в категории личности.
Рационализм предполагает “...мировоззрение абсолютно статическое. Ему некуда двигаться. В своем чистом виде он непременно вне-человечен, вне-жизненен. Отсюда роковые пределы и грани. Тот, кто стоит, всегда ограничен какими-нибудь горизонтами.
Напротив, логизм динамичен. Он требует творчества, непрерывного волевого усилия, непрерывного возрастания. Отсюда беспредельность познания и живая подвижность все углубляющихся перспектив”. Поэтому если Логос своим творчеством оживляет и развивает культуру, то под воздействием рационализма истинная культура гибнет.
На Западе логизм практически отсутствует, за исключением редких попыток (одна из них была в свое время предпринята Шеллингом) привить логизм на бесплодную почву отравленной рационализмом западной философии. Поэтому роль спасительницы должна принять на себя русская философия как историческая носительница логизма, полученного от православного христианства.
Логизм – это, прежде всего, философия верующего человека. Без веры она не может быть принята и освоена. Вне веры она не принесет плодов, ибо как вода и солнце являются источниками живительных сил для любого семени, так вера и Слово Божие являются источником живительных сил для любых идей философии логизма. Западные же ветви христианства – католицизм и протестантизм – не способны исполнить эту роль, поскольку многократно подвергались изменениям и деформациям под воздействием все того же рационалистического мышления.
“Для того чтобы действительно преодолеть рационализм, необходимо по-новому, метафизически осознать природу мысли”. Ведь отождествление Ratio с мыслью, в сущности, и приводит рационализм к гносеологической безысходности. Мысль всегда жива и динамична, она просто не может выжить в сухих рационалистических схемах. Метафизический корень мысли в том божественном Логосе, в Котором и Которым сотворено все существующее. Мысль, нашедшая себя в Логосе, лишена всяких противоречий и недостатков.
Важным шагом на пути преодоления рационализма Эрн считает осознание Природы как Сущего. При этом должна осознаваться ее самостоятельность по отношению не только к человеку, но и к Богу. Самостоятельность Природы по отношению к Богу относительна, возможна лишь при условии внутреннего согласия Природы как Сущего и Сущего Абсолютного.
Преодоление рационализма и возвращение философии в лоно логизма означает “не простое усвоение мудрости прошлого, а творческое развитие того глубочайшего умозрения, которое начала великая Эллада, которое продолжил христианский Восток и которое было почти совершенно устранено с магистрали философской мысли новой Европы”.
Отсюда понятно, что значение философии Логоса должно возрастать по мере преодоления в мире рационализма. Философия Логоса – это философия живого, развивающегося Творчества, которая, как подчеркивает Эрн, вовсе не завершена в трудах восточных Отцов Церкви. Ни о какой завершенности не может быть и речи: “ибо <...> ни в каком пункте истории (помимо личности Богочеловека) не может быть абсолютного усвоения и осознания Логоса, и логизм поэтому может быть мыслим в завершении лишь за гранями истории”.
Таким образом, логизм беспределен в своем развитии и творчестве и этим отличается от рационализма, который стремится привести философию к законченной системе и таким образом завершить ее развитие, что, в принципе, равносильно ее смерти. Следовательно, философия Логоса будет неизменно торжествовать, она будет жива и тогда, когда рационализм, окончательно загнав себя в рамки какой-либо схемы, не сможет найти из нее выхода и успешно скончается.
Другим важным направлением философской деятельности Эрна является разработка так называемой Русской идеи и учения о своеобразии русской философии. И снова основные черты и той и другой могут быть прежде всего описаны через понятие Логоса в противопоставлении рационализму.
С самого своего появления Русская идея в лице русской философии была направлена на борьбу с рационализмом, в этом состоит ее главная задача. Эрн пишет: “...Вся русская философская мысль, которая захватывает и великих создателей нашего художественного слова, представляет из себя различные моменты в развитии уже начавшейся борьбы между ratio и Логосом. И только с точки зрения этой борьбы может быть осмыслено наше прошлое и правильно осознаны наши обязанности перед грядущим”.
Таким образом, основная суть всей русской философии – это стремление к Логосу. “Я противополагаю западно-европейское начало ratio антично-христианскому началу Логоса, причем убежден, что носители первого начала по творчеству и гениальности много уступают носителям второго начала, – пишет Эрн. – Русскую мысль я противополагаю западной по качеству, а не по количеству, и считаю, что русская мысль в современном духовном состоянии мира занимает совершенно особое место не потому, что тот или иной русский мыслитель столь же гениален, как Гегель, а потому, что принцип философствования русских философов (между которыми есть и гении) существенно отличен от принципа философствования западноевропейских мыслителей нового времени”.
Русская философия, на его взгляд, всем своим величием обязана тому особому месту, которое занимает в мире и истории Россия как живая наследница Восточного православия. “Россия в таинственной глуби своего народного существа носит нетленными и вечно живыми религиозные и умозрительные достижения великих отцов и подвижников Церкви”. Поэтому русская философия выступает промежуточным звеном между восточно-христианским умозрением и западно-европейской мыслью, противополагая ее рационализму и имперсонализму – логизм, онтологизм и персонализм.
Для Эрна вся русская философская мысль “представляется цельным и единым по замыслу философским делом”. Но такое единство присуще только “оригинальным” русским мыслителям, к которым он относит славянофилов, Лопатина, Вяч. Иванова, С.Н. Трубецкого, конечно, Вл. Соловьева и др. К “неоригинальным” направлениям русской мысли он относит материализм, позитивизм, неокантианство и вообще прозападных философов, которые, по его мнению, не способны “что-нибудь творчески порождать”.
Важной характеристикой русской философии, по Эрну, является отсутствие абстрактных философских систем, которые заменяются “внутреннею объединенностью созерцания”. Он считал, что практически все русские философы обладают “редким и исключительным” внутренним единством. Причем русская философия еще не достигла своего апогея, не прошла еще через все стадии своего развития, в ней заложен большой творческий потенциал, и она еще скажет миру свое весомое слово.
Одной из значительных его работ, затрагивающих тему своеобразия русской философии, является книга о жизни и учении Григория Сковороды, которого Эрн почитал за первого самобытного русского философа, – великого “старца”, являющегося образцом подражания для всех остальных поколений русских философов. В своей работе о Г.Сковороде, как и во многих других работах, он также поднимает тему борьбы христианского логизма и западного рационализма, подчеркивая, что религиозные факты должны признаваться в философии наряду с историческими или научными фактами.