В целом же можно сказать, что «логика Пор-Рояля» есть объединение традиционных проблем формальной логики и зарождающейся методологии научного познания (в идейном русле Р. Декарта).
Что касается разработки проблем методологии научного познания не только в сфере философии и логики, но и в самом институте науки, то здесь проблемы познавательных методов были ясно поставлены и осознаны, начиная с работ Галилея, Декарта и Ньютона.
Речь здесь в первую очередь о естествознании как о наиболее характерной области научного познания, которое главным образом «основывается на эмпирических принципах)). Естествознание как наука, а не просто как сумма знаний о природе возникло на переходе от эпохи Возрождения к Новому времени. По этому поводу Кант писал: «Естествознание гораздо позднее (чем математика - В.К.) попало на столбовую дорогу науки. Только полтора столетия тому назад предложение проницательного Бэкона Веруламского было отчасти причиной открытия [этого пути], а отчасти толчком, подвинувшим естествознание вперед, так как следы его уже были найдены; это также можно объяснить только быстро совершившейся революцией в способе мышления. Я буду иметь здесь в виду естествознание только постольку, поскольку оно основывается на эмпирических принципах».
Из контекста «Критики чистого разума» можно заключить, что, по убеждению Канта, естествознание как наука появляется в связи с зарождением экспериментального метода не как случайно собранных эмпирических результатов, а сообразно разумному плану, который предполагает формулировку необходимых законов (заметим, что мысли о теоретической нагруженное™ эксперимента в философии науки XX-XX вв. просто повторяют известные положения Канта). Все сказанное понятно из следующих замечаний мыслителя: «Ясность для всех естествоиспытателей возникла тогда, когда Галилей стал скатывать с наклонной плоскости шары с им самим избранной тяжестью, когда Торричелли заставил воздух поддерживать вес, который, как он заранее предвидел, был равен весу известного ему столба воды, или когда Шталь в еще более позднее время превращал металлы в известь и известь обратно в металлы, что-то выделяя в них и вновь присоединяя к ним (я здесь не точно следую истории экспериментального метода, зарождение которого к тому же не очень-то известно). Естествоиспытатели поняли, что разум видит только то, что сам создает по собственному плану, что он с принципами своих суждений должен идти впереди, согласно постоянным законам, и заставлять природу отвечать на его вопросы, а не тащиться у нее словно на поводу, так как в противном случае наблюдения, произведенные случайно, без заранее составленного плана, не будут связаны необходимым законом, между тем как разум ищет такой закон и нуждается в нем»[68]
Выдающаяся роль Галилея (1564-1642) в отношении становления учения о научном методе не только в том, что он по существу заложил основы современного экспериментального и теоретического естествознания, но и равным образом в том, что он помог преодолеть научному сообществу давление авторитета Аристотеля. Другими словами, Галилей установил в науке в качестве главенствующих критериев достоверности знания опытно-экспериментальную подтверждаем ость и теоретическую стройность, а не ссылку на авторитет. Напряженная борьба Галилея с господством аристотелевской идеологии в науке выражается, например, в «Послании к Франческо Инголи (1624): «Природа, синьор мой, насмехается над решениями и повелениями князей, императоров и монархов, и по их требованиям она не изменила бы ни на иоту свои законы и положения. Аристотель был человек: он смотрел глазами, слушал ушами, рассуждал мозгом; также и я - человек, я смотрю глазами и вижу гораздо больше того, что видел он; а что касается рассуждений, то верю, что рассуждал он о большем числе предметов, чем я; но лучше или хуже меня по вопросам, о которых мы рассуждали оба, это будет видно по нашим доводам, а вовсе не п нашим авторитетам. Вы скажете: Сколь великий человек, у которого было такое множество последователей? Но это ничего не стоит, потому что давность времени и число протекших лет принесли ему число приверженцев; и хотя у отца было двадцать сыновей, отсюда нельзя по необходимости вывести, что он более плодовит, чем е сын, у которого только один ребенок, потому что отцу шестьдесят лет, а сыну двадцать»[69]
Второй шаг Галилея в направлении разработки нового научно метода (методологии) - критика формальности аристотелевской логики и аристотелевских рассуждений а рriori как главного основан в построении знаний о мире. Вкладывая эти мысли в уста Сальвиати, Галилей пишет: «Заметьте, что логика, как вы прекрасно знает есть инструмент, которым пользуются в философии; и как можно быть превосходным мастером в построении инструментов, не уме извлечь из него ни одного звука, так же можно быть великим лог ком, не умея как следует пользоваться логикой; многие знают н память все правила поэтики и все же не все способны сочинить даже четырех стихов, а иные, обладая всеми наставлениями Винчи, не состоянии нарисовать хотя бы скамейку»[70] В связи с этими рассуждениями Галилей приходит к утверждению, что познавательный метод должен основываться «в доказательных науках» на опыте. Так, в ответ на утверждение Симпличио о том, что главным основанием построения системы Аристотеля были рассуждения а рriori, Сальвиати говорит: «То, что вы говорите, является методом, которым он изложил свое учение, но я не думаю, чтобы это был метод его исследования. Я считаю твердо установленным, что он сначала старался путем чувственных опытов и наблюдений удостовериться, насколько можно, в своих заключениях, а после этого изыскивал средства доказать их, ибо обычно именно :.ж и поступают в доказательных науках»[71]. 3десь мысли Галилея о методе Аристотеля близки вышеприведенной характеристике Канта, который называл Аристотеля «главой эмпириков».
Можно сказать, огрубляя и схематизируя ситуацию, что в философской сухой теории познания Аристотель был центристом, занимая промежуточную позицию между «интеллектуализмом» (или рационализмом) Платона и «сенсуализмом» (или эмпиризмом) Эпикура. В Новое время аналогично: метод (методология) Г. Галилея близок эмпиризму Ф. Бэкона, рационалистский метод Декарта-философа совпадает с рационализмом Декарта-ученого, в то время как метод Ньютона центристский. Действительно, органичное сочетание теоретико-математического и опытно-экспериментального подходов, реализованных в «Математических началах натуральной философии» (1686) Ньютона, свидетельствуют об этом. В частности, в предисловии Ньютон ясно выражает свою теоретико-методологическую ориентацию: «Так как древние, по словам Паппиуса придавали большое значение механике при изучении природы, то новейшие авторы, отбросив субстанции и скрытые свойства, стараются подчинить явления природы законам математики. В этом сочинении имеется в виду тщательное развитие приложений математики и физики»[72]
В этом смысле мы можем говорить о близости метода Ньютона и методу Канта: и в той, и в другой позиции научное знание строится на основе явлений природы (в «пределах возможного опыта») и теоретического («чистого») разума, функционирование которого выражаются в рассудочных понятиях а priori, воззрениях на основе априорных форм чувственности и математике как идеальной форме научного знания.
В «Математических началах...» Ньютона есть и нормативные формулировки (принципы) общеметодологического характера, которые выделены в разделе «Правила умозаключений в языке»:
«Правило 1. Не должно принимать в природе иных причин сверх тех, которые истинны и достаточны для объяснения явлений. По этому поводу философы утверждают, что природа ничего не делает напрасно, а было бы напрасным совершать многим то, что может быть сделано меньшим. Природа проста и не роскошествует излишними причинами вещей.
Правило 2. Поэтому, поскольку возможно должно приписывать те же причины того же рода различным проявлениям природы.
Правило 3. Такие свойства тел, которые не могут быть ни усиляемы, ни ослабляемы и которые оказываются присущими всем телам, над которыми возможно производить испытания, должны быть почитаемы за свойства всех тел вообще.
Свойства тел постигаются не иначе, как испытаниями, следовательно, за общие свойства надо принимать те, которые постоянно при опытах обнаруживаются и которые, как не подлежащие уменьшению, устранены быть не могут. Понятно, что в противность ряду опытов не следует измышлять на авось каких-либо бредней, не следует также уклоняться от сходственности в природе, ибо природа всегда и проста и всегда с собой согласована».
Общеметодологическая программа развития естествознания на основе образцов математики и механики выражена Ньютоном в следующих известных словах: «Вся трудность физики, как будет видно, состоит в том, чтобы по явлениям движения распознать силы природы, а затем по этим силам объяснить остальные явления Было бы желательно вывести из начал механики и остальные явления природы, рассуждая подобным же образом, ибо многое заставляет меня предполагать что все эти явления обусловливаются некоторыми силами, с которыми частицы тел, вследствие причин покуда неизвестных или стремятся друг к другу и сцепляются в правильные фигуры, или же взаимно отталкиваются и удаляются друг от друга» [Ньютон, 1936, с. 3]. Заметим, что здесь Ньютон формулирует не чисто редукционистскую программу механицистского подхода в естествознании, как часто считают, так как он пишет о «рассуждениях подобным же образом», а не об описании природы на языке одной только механики.