Все сказанное, конечно, прямо относится и к познавательным пределам научной антропологии в целом.
В отношении возможностей познания и управления обществом есть вполне разумные скептические соображения. Известна концепция "идеальных типов" М. Вебера, проистекающая из теории познания Канта: человек структурирует свои знания о внешнем мире на основе предписаний рассудка, априорных форм чувственности. У М. Вебера общество описывается на основе концепции "идеальных типов". На основании методологии, смыкающейся с философией, ограниченность предсказаний будущего общества обосновывается в "Нищете историцизма".[114] С ним в этом согласны и критики попперовской концепции.[115] На основании методологии, смыкающейся с конкретным знанием по нелинейной динамике сложных самоорганизующихся систем, обосновываются границы возможностей управления обществом,[116] где утверждается, что системой нельзя управлять сколь угодно долго, поскольку самоорганизующиеся объекты должны иметь достаточную свободу для собственной реализации. Надо заметить, что данные мысли, сформировавшиеся в сфере синергетики, созвучны ранее высказанным философским размышлениям К. Ясперса, который так писал о планировании общества как целого:
1. Наше знание никогда не охватывает целое как таковое, но мы всегда находимся в нем.
2. Всякая деятельность приводит к непреднамеренным и непредвиденным следствиям.
3. Планирование допустимо в области механического и рационального, но не в области живого и духовно разумного. Склонность прибегать к тотальному планированию и там, где оно невозможно, проистекает из двух источников: из желания следовать примеру техники и из соблазна мнимого тотального знания истории".[117]
В этом смысле «Государство» Платона не улучшило и не ухудшило ход общественной истории. Думаю, и без работ К. Маркса в России получилось бы то, что получилось, только риторика и атрибутика были бы иные. Муссолини и Гитлер устроили бы то же самое, что устроили без "помощи" Гегеля и Ницше. Интересно, что философы часто подстраивают свои системы при всей претензии на истинность к существующему политическому устройству: Аристотелю был "мил" рабовладельческий строй, Гегелю - современная ему монархия.
В силу названного обстоятельства человек "обречен" при исследовании общества на применение познавательного принципа редукции - исследование свойств целого только по свойствам его частей. Он не может использовать принцип целостности - исследование свойств целого во взаимодействиях с другими целостными образованиями. Он не может применить принцип контрредукции - исследование высших метацелостных свойств целого как части более высокоорганизованной целостности. Невозможность полного познания общества обуславливает невозможность предсказания его изменений в будущем, равно как и предсказания изменений после тех или иных искусственных воздействий на него.
Меньше всего в вопросе познания общества как целого следует питать надежды на социологию. Социология так же много может сказать об обществе, как, например, анатомия о живом организме. Все методы социологии - это методы, основанные на принципе редукции, т.е. познание целого (общества) совершается через исследование его частей (анкетирование отдельных граждан, анализ отдельных явлений культуры, общественных организаций и т. п.). Методологическая ограниченность метода редукции хорошо обоснована.[118]
Наиболее сложные объекты человеческого познания - человек* социальные и социоприродные системы. В познании и управлении сложными системами такого рода неустранимы односторонность и редукционизм - познание сложного через простое, целого через части, системы через ее элементы. Неустранимы даже при осознании методологических проблем соотношения принципов редукции, целостности и контрредукции (о последнем принципе, сформулированном автором, см., например. Неизбежность таких ограничений связана с непреодолимым объективным обстоятельством - человек (Человечество в целом ) сам является частью познаваемой им глобальной исторической (со связями между элементами во времени) социоприродной системы. Любую систему, в которую человек включен как элемент, он может реально исследовать только изнутри как в историческом аспекте - неполнота знаний о прошлом и незавершенность будущего, так и в пространственном аспекте - невозможность выйти за пределы системы, в которой он находится.
Дело также и в том, что сколько бы человек ни получал знаний об общественном организме как целом, как бы ни стремился к полному охвату, вся его деятельность в данном направлении и все получаемые знания будут опять-таки всего лишь частью этой системы. Эта система, кстати, включает в себя как элемент и систему научного знания.
Таким образом, мы, осознавая методологическую неполноту познания общества, социоприродных систем, осознаем также и то, что преодолеть эту неполноту когда-нибудь окончательно невозможно. Известное утверждение о том, что осознание границ означает уже выход из них - пустой каламбур и софизм (мы знаем, что человеческий организм не может существовать при температуре тела выше + 42 градусов, но от этого не сможем преодолеть этот барьер, во всяком случае, при температуре выше + 70...80 градусов белки полностью денатурируются и жизнь прекращается).
Только философия претендует на метафизические прорывы мысли, в которых философ стремится подняться над обществом и созерцать его как целое. Вне зависимости от результатов, сами по себе эти стремления героические.
Возможности познания Мира коллективным разумом и предельные возможности его освоения отдельным человеком в наше время все больше расходятся. Если даже рассматривать исключительно фундаментальные научные знания, которые составляют необходимые "кирпичики" миропонимания, то ни один современный, даже весьма одаренный человек, не в состоянии ими овладеть. Он не может одновременно знать физику элементарных частиц, космологию, теорию относительности и гравитации, квантовую механику, электродинамику, неорганическую и органическую химию, физическую химию и химическую физику, биофизическую химию, биохимию, молекулярную биологию, цитологию, физиологию, ботанику, зоологию, геологию, геохимию, биогеохимию, минералогию и т.д. Заметим, что в этом перечислении нет ничего лишнего, все названные области знания - необходимые составляющие естественнонаучной картины мира.
Вследствие этого коллективный разум в наше время накапливает знания о мире, которые доступны индивидуумам лишь в отдельных фрагментах. Другими словами, в узком окошке доступной области познания стохастического мира (о чем мы говорили выше, подразумевая, конечно, возможности коллективного разума) отдельному человеку открывается лишь узкая щель. Словом, "научная картина мира", о которой так много говорят, во всем своем облике не известна ни одному человеку. Отсюда и следствие: падение интереса к науке как к духовной ценности, удовлетворяющей потребность миропонимания. Такова реальность при нахождении на позициях "чистого" сциентизма-материализма. Ситуация, конечно, выглядит совершенно иначе при многих других мировоззрениях. Поэтому не только религиозные, но и философские учения, допускающие возможность для человека источников знания дополнительных к эмпирико-рационалистическим, например, априорно-трансцендентных или откровений - психологически благоприятны для человеческого существования.
Замечу сразу, что тенденции интеграции и синтеза различных областей научного знания не делают его более компактным и однородным, поскольку эта тенденция идет параллельно экспоненциальному росту научного знания. Это с одной стороны. С другой, появление новой пограничной дисциплины не приводит к исчезновению "материнских".
Проблема информационной перегрузки человека постепенно осознается, но от этого не становится легче. В ключе обсуждения названных проблем полезно привести слова П. Флоренского, который писал: "Содержание науки чужой специальности давно уже стало недоступным не просто культурному человеку, но и специалисту-соседу", - и далее: "Культура есть среда, растящая и питающая личность, но, если личность в этой среде задыхается, то не свидетельствует ли такое положение вещей о каком-то коренном "не так" культурной жизни? Культура есть язык, объединяющий человечество, но разве мы не находимся в Вавилонском смешении языков, когда никто никого не понимает и каждая речь служит только для того, чтобы окончательно удовлетворять и закрепить это отчуждение? (речь о профессиональных языках различных наук)" [Флоренский. 1990, с. 346].
При рассмотрении такой обширной проблемы необходимо в первую очередь структурировать область анализа. Ниже будет раздернут план изложения и анализа вопроса на основании следующих точек зрения гносеологической, эпистемологической, онтологической, этической психологической и исторической
В это части мы обращаемся к традиционной проблеме соотношения «веры и знания». Несмотря на почтенный возраст этой проблемы, сформулирована она некорректно, в ней мы не найдем подразумеваемой дихотомии научно-философских и религиозных учений. Кроме того, стоит заметить, что вера в Бога сама по себе еще не есть религиозность, как известно, бесы тоже веруют и трепещут Религиозность предполагает не только веру в существование Бога, но и любовь к нему и следование его заветам.