Постмодерное общество теряет интерес к целям - не только великим и возвышенным, но и более скромным. Цель перестает быть важной ценностью. Как отмечает французский философ П. Рикёр, в наши дни наблюдается "гипертрофия средств и атрофия целей". Причиной тому служит опять же разочарование в идеалах и ценностях, исчезновение будущего, которое оказалось как бы украденным. Все это ведет к усилению нигилизма и цинизма. Если И. Кант в свое время создал "Критику чистого разума", то его соотечественник П. Слотердайк в связи с двухсотлетним юбилеем кантонского труда издает "Критику цинического разума" (1983), считая, что нынешний цинизм вызван разочарованием в идеалах Просвещения. Цинизм постмодерна проявляется в отказе от многих прежних нравственных норм и ценностей. Этика в постмодерном обществе уступает место эстетике, принимающей форму гедонизма, где на первый план выходит культ чувственных и физических наслаждений.
2. Сопоставление монизм/плюрализм
Термин «плюрализм», буквально означающий «множественный», был предложен X. Вольфом как установка, противоположная монизму. Сегодня смысловой контекст этого термина значительно расширился. Плюрализм перестал быть философским понятием. Он выполняет роль общего мировоззренческого принципа, регулирующего отношения в различных областях социальной жизни. Принцип плюрализма имеет много точек зрения, среди которых наиболее важными являются политическая, экономическая, философия теории познания (гносиология). Во всех случаях плюрализм предполагает сосуществование множества разнородных начал, в качестве которых могут выступать не сводимые друг к другу субстанции, ценностные установки, мировоззренческие позиции, принципиально противоположные мнения и многое другое.
Плюрализм противостоит, прежде всего, тоталитаризму, догматизму и монизму, т.е. тем основным установкам, в которых целое преобладает над частным, единое — над многим, общее — над индивидуальным. Принцип плюрализма в качестве мировоззренческой установки гарантирует свободу единичного, частного, особенного, индивидуального.
Плюрализм, провозглашая ценность единичного и особенного, открывает возможности для расцвета индивидуальности, в частности для самобытного мышления и творчества.
Принцип плюрализма утверждает изначальную множественность духовно-мировоззренческих ценностей, отсутствие истины, единой для всех. В этом смысле принцип плюрализма предполагает идею равенства. Признавая плюралистичность истины, мы тем самым уравниваем в правах различные, порой противоположные мнения, суждения, оценки и концепции. Разнообразные взгляды уравниваются в двух отношениях. Прежде всего в том, что ни один из этих взглядов не может претендовать на абсолютное выражение истины, поскольку она неизвестна или ее вообще нет. Оправданием этого служит то обстоятельство, что в основе каждого из таких ответов лежит свой особый способ существования, истоки которого теряются в глубинах бытия и истории.
Окружающий нас мир не обладает, согласно плюралистическому мировоззрению, изначальной жесткой связанностью и причинно-следственной заданностью. Он допускает различные комбинации и в руках умелого строителя является благодатным материалом для создания множества вселенных. Тем самым плюрализм настаивает на внешнем и случайном характере связей, существующих в мире.
Наиболее заметен плюрализм в нормативной сфере, где он проявляется в многообразии способов и форм правомерных человеческих действий: не существует поступков, которые были бы одинаково нравственными для всех субъектов социального действия.
Интерес к общефилософским аспектам плюрализма не случайно возник именно сейчас. Плюрализм — это реальность нынешней социокультурной жизни во всех её проявлениях и на всех уровнях, — от изучения принципов и основ бытия и до феноменального. В плюралистическом мировоззрении действительность предстает как некое множество, которое нельзя непротиворечиво представить в теории. Выход состоит в том, чтобы или пытаться преодолеть плюрализм посредством монистической теории, или смириться с фактом плюрализма, как это делает постмодернизм. Одна из трудностей, которая подстерегает нас на пути обсуждения «монизм/плюрализм», состоит в том, чтобы четко определить критерии разграничения. Единообразие или многообразие представляют обычное для жизни явление и еще не свидетельствуют о монизме или плюрализме. Лишь в том случае, когда разнообразие или единство характеризует основной уровень бытия, правомерно утверждать о плюралистической или монистической позиции. Когда многообразие может быть сведено к единой, всеохватной формуле, значит, речь идет о монистическом толковании бытия. Но если различия и противоположности не могут быть согласованы - здесь уместно говорить о плюрализме.
Противоположность между монизмом и плюрализмом имеет принципиальный, абсолютный характер, ибо они выражают совершенно разные онтологические и гносеологические принципы. Более глубоких основных различий, чем различие монизма и плюрализма, не существует. Монизм означает, что отдельные вещи обладают бытием лишь постольку, поскольку они находятся в связи с абсолютным бытием. Плюрализм признает возможность единства мира, но настаивает на том, что оно является не абсолютным, а случайным и зависящим от множества переменных факторов. Монистические системы также допускают многообразие бытия в мире, однако считают его проявлениями бытия целого на феноменальном уровне.
Понятие существенного монизма состоит в идее единства человечества, которая опирается на принцип единства и цельности человеческого разума: «все люди равны, поскольку они разумны». Это единство и целостность подтверждается изучением, в итоге которого обнаруживается полное тождество структур мышления и бытия. Вебер, начиная с этой же самой интуиции монизма, пришел к прямо противоположному выводу: «все люди являются не столько равными, сколько разными, ибо их образ жизни, когнитивные структуры, политика и экономика базируются на метафизических и исторических ценностях, характерных только для определенных локальных культурных групп» Рациональность является лишь средством, с помощью которого эти ценности осуществляются в мире, но облик этого мира зависит от характера ценностей, а не от структур рациональности.
Раскрытии смысла современной человеческой ситуации с монистической точки зрения не имеет теоретических и практических перспектив, так как она лишена смысла и решения большинства индивидуальных и глобальных проблем, стоящих перед нынешним миром. Необходимо различать идею единства как мировоззренческий ориентир и как нравственный идеал, и монизм как онтологический и гносеологический принцип. Всеобщая человеческая солидарность с момента оформления этических мировых религий является одной из самых благородных целей, к которой взывают религиозные реформаторы, писатели-гуманисты, дальновидные политические деятели. Но никогда в истории универсальное единство человечества не было актуально достигнуто; оно выступает лишь как цель, к которой следует стремиться, как практическая задача, которую должны решать политики.
Точка зрения метафизического монизма, что мир един и нужно только обнаружить и артикулировать условия такого единства, дезориентирует теоретические поиски соразмерной философско-теоретической модели общества. Единство никогда не существует как предзаданное условие человеческого бытия, это задача, которую каждое новое поколение теоретиков и практиков обречено переосмысливать и решать заново, сознавая при этом, что их понимание единства и их практические действия по осуществлению этого единства не выходят за пределы их пространства и времени.
Главная теоретическая и практическая проблема, ассоциируемая с плюрализмом, состоит не в том, насколько правомерны утверждения о множестве жизненных и рассудительных практик, а в глубине различий, лежащих в основе этого множества.
Культурный плюрализм обращает внимание на исчерпанность онтологического монизма: последний не дает возможности решить главную проблему плюралистического мира, — обеспечить справедливость. Джон Ролз вынужден был через двадцать лет после опубликования первого издания своей «Теории справедливости» уточнять, что справедливость он рассматривает не в метафизической, а в политической перспективе: «…речь идет о том, что в демократическом государстве публичное понимание справедливости должно быть максимально независимо от сталкивающихся философских и религиозных учений. Разрабатывая соответствующую концепцию, мы применяем принцип справедливости к самой философии: теория справедливости должна быть политической, а не метафизической» Ролз утверждает, что его теория хотя и является моральной концепцией, но все-же она создавалась с учетом основных политических, экономических и социальных институтов либерального общества и вне рамок этого последнего просто не может быть применена.
Дробление, плюрализация культурных форм особенно показательны для периодов социальных изменений, когда происходит разрушение одних форм идентичности и создание новых. Для отдельных индивидов примыкание к самобытной культурной группе является выходом из идентификационного тупика, ибо служит средством упрощения реальности. Это упрощение проявляется в превращении всех индивидов, составляющих культурную группу, в более или менее однородное целое. В постоянно меняющемся мире образование культурных групп представляется важнейшим средством самосохранения. Идентификация через создание своей культурной группы выступает в качестве главного средства преодоления постмодернистского хаоса. Иммигранты, женщины, глухонемые, представители сексуальных меньшинств, приверженцы экзотических религиозных культов образуют свои замкнутые культурные мирки, чтобы защититься в них от житейских невзгод.