Возникает вопрос: откуда у природной вещи берутся «ценностные свойства», если никаких преобразований в ней человек не совершает?
Если рассмотреть его, оставаясь на том же философском уровне и опираясь на те же категории, то в первую очередь стоит повторить, что свойство уже существующей, «данной» вещи не создаются ее отношением к другим вещам, а только обнаруживаются в таких отношениях. Поэтому, как и во всех других случаях, в новых отношениях вещи, возникающих при ее взаимодействии с субъектом, новые свойства только обнаруживаются. Так, у вещи, находящейся в потребностных отношениях с субъектом, обнаруживается новое свойство «удовлетворять какую-то потребность субъекта», точно так же, как у субъекта при этом обнаруживается новое свойство: «иметь потребность в данном предмете». Причем, потребностное отношение, как и другие объективные в своей основе отношения, не устанавливаются между случайно взятыми вещами. Для установления отношения каждая из его сторон должна обладать соответствующей внутренней сущностью: соответствующим составом элементов и их структурой как системой внутренних отношений, которые и определяют, так сказать, «изнутри» свойства, обнаруживающие во внешних отношениях между вещами, то есть, ценностное свойство вещи или ее свойство быть предметом потребности обнаруживается у природных вещей в отношениях с человеком, но зависит оно не от произвола субъекта, а одновременно от двух причин: внутренний сущности данной вещи и внутренней сущности самого субъекта, что, собственно, и позволяет им образовать данное отношение.
Однако человек как социальный индивид обладает не только активностью в установлении отношений нового типа (потребностных или ценностных отношений), но и целенаправленной активностью – деятельностью и, в частности, трудовой деятельностью. В процессе труда человек производит новые вещи с заранее планируемыми свойствами, позволяющие им в будущих отношениях становится предметами потребности. Для этого человек использует естественные, сущностные свойства вещей и, сознательно «заостряя» их, превращает в новые предметы, в которых необходимое свойство максимально выражено. Анализируя представления о предмете как бытии вещи для человека, О.Г. Дробницкий приходит к выводу, что «в общественном предмете мы имеем дело не со свойствами вещи как таковой, а с социальным отношением, но отношение это не непосредственно личное, между отдельными лицами, а воплощенное, кристаллизованное в предметах» [117, с.321 ]. В большинстве случаев уже сам факт существования предмета как продукта производства, т.е. изначально предназначенного для удовлетворения какой-либо потребности, говорит о том, что в нем «заложена» ценность. Тем не менее как в природных вещах, так и вещах «второй природы», взятых вне отношений к потребностям субъекта или общества, невозможно обнаружить специфических «ценностных свойств», даже если эти вещи поставить во все другие отношения со всеми другими вещами. А ведь только так можно обнаружить любое свойство.
Исходя из этих соображений, вытекающих из положений о природе любых свойств и отношений, становится ясно, что «потребностные» или «ценностные» свойства предметов невозможно прямо измерить с помощью каких бы то ни было приборов.
Однако это ни в коей мере не подрывает их объективности, как кажется некоторым аксиологам [ 117, с.6-47 ], как и не превращает их в нечто таинственное, «внеестественное», «сверхчувствительное», не делает их или «одушевленными», или «ожившими» предметами, как считает сам О.Г. Дробницкий [ 117, с.317 ]. Например, общепризнанно такое особое свойство предмета-товара как его стоимость. Это объективное свойство, но его тоже невозможно измерить с помощью физических приборов. Стоимость создается в общественных, трудовых отношениях, но обнаруживается она только в процессе обмена или потребления [ 66, т. 24, с.525 ]. Вне общественных отношений, вне потребления товара «стоимость» также, как и «ценность» или «значимость» предмета, никак не обнаруживает себя. Другой пример из противоположной сферы, из сферы объект-объектных отношений. Ни у кого не вызывает сомнения, что вес тела (в бытовом понимании) – объективное свойство. Однако и вес тела, как и всякое свойство, является относительным. Он «исчезает», если предмет поставить в особые отношения с притяжением к Земле. Наконец, третий пример. Само измерение, как известно, – это установление отношения одной величины к другой, принятой за «меру» [ 73, с.9 ], т.е. все зависит от того, в отношении с чем будет поставлена измеряемая величина (свойство).
Итак, ценностное свойство является объективным свойством предмета, зависящим от его внутренней сущности, но обнаруживающимся, как и все другие свойства, лишь в отношении, в данном случае в отношении с человеком. В этом и состоит, на наш взгляд, вся «таинственность» и «непостижимость» феномена ценности.
Совершенно другая проблема, которую никак нельзя смешивать с проблемой природы таких свойств, состоит в том, как назвать эти свойства предметов: «полезными», «значимыми», «ценностными» и т.д. По этому поводу К. Маркс писал, что люди «приписывают предмету характер полезности, как-будто присущий самому предмету, хотя овце едва ли представлялось бы одним из ее «полезных» свойств то, что она годится в пищу человека» [ 23 ]. Существующий антропоцентризм в обозначении особых свойств предметов, имеющих отношения к потребностям человека и общества, вполне естественный. Не следует только придавать ему значение абсолютной объективности, считая, как это делают некоторые исследователи, что ценности существуют объективно вне всякой зависимости от человека и общества именно как «ценность», присущая вещам «самим по себе» (см. об этом в 1.1).
На протяжении всего предыдущего параграфа рассматривались различные виды объективных отношений, чтобы на этой основе перейти к обсуждению вопросов, связанных с отражением отношений.
Положение об объективном характере отношений нужно еще раз специально отметить, так как в психологии существует тенденция использовать термин «отношение» и в других значениях, причем не дифференцируя их. Например, К.К. Платонов специально подчеркивал, что «недостатком теории отношения В.Н. Мясищева является не очень четкое разграничение понятий — объективное и субъективное отношение» [ 226, с.164 ].
Ясно, что категория «отношение» не сводима ни к пониманию ее как категории только познания, ни как «психологического образования личности» (Мясищев), ни как «атрибута сознания» (Платонов). Во всех этих случаях может идти речь только о разных значениях термина «отношение».
Признание объективного существования отношений позволяет говорить о том, что возможно отражение не только вещей (предметов, явлений) и их свойств, но и самих отношений.
Однако вопрос о том, как может осуществляться отражение отношений, крайне не прост. Даже в одной и той же работе можно встретить по этому поводу противоречивые мнения [233, с. 146 и 214 ].
В чем же состоит специфика, в каких формах возможно отражение отношений, как оно осуществляется на различных уровнях развития живых организмов и человека?
Обсудить или даже перечислить все вопросы, возникающие в связи с этой проблемой, просто невозможно, поскольку обширна сама по себе проблема отражения «много различных отношений». Детальный анализ всей этой проблемы и не является целью данной работы, но рассмотреть некоторые вопросы просто необходимо, ибо без ответа на них, хотя бы в первом приближении, невозможно переходить к более частным вопросам, непосредственно относящимся к теме исследования.
Первым и, по-видимому, самым главным из них является вопрос о том, как вообще осуществляется отражение отношений.
Обоснованность такого вопроса станет более понятной, если подчеркнуть, что и гносеология, и психология всегда в большей степени концентрировали свое внимание на системе своих понятий и развивали её, исходя из непосредственного или опосредованного отражения отдельных свойств предметов (явлений) или предметов в целом, а не на том, как происходит отражение тех связей и отношений, которые существуют между предметами и явлениями и согласно изложенным выше философским представлениям вне и без которых невозможно выявить сами свойства и предметы.
В какой-то степени такое акцентирование и абстрагирование от связей и отношений понятно и оправдано, так как отражение предметов и явлений уже на непосредственно-чувственном уровне (сенсорно-перцептивном) в виде целостных объектов является, по всей видимости, наиболее адекватным способом отражения для организации эффективного поведения и деятельности [ 183, с.148-149 ].
Отдельные свойства и сами предметы буквально бросаются в глаза в любом акте перцептивного отражения, да и вообще в познании человека, тогда как отношения менее явны и с трудом «различимы» как для самого рядового субъекта, так и для ученого, изучающего способы их познания субъектом.
Видимо, это и явилось причиной их меньшей изученности. Но это не значит, что адекватное приспособление живого организма, и человека в частности, возможно и вообще без отражения в какой-либо форме основных отношений организма и личности со средой и обществом или что отражение отношений менее необходимо для организации поведения и деятельности*.