Введение
1. Особенности формальной логики
2. ТАЙНА ДИАЛЕКТИЧЕСКОЙ ЛОГИКИ
3. Общее и отличия формальной и диалектической логики
Заключение
Список литературы
Язык это знаковая система или средство выражения человеческой мысли. Естественный язык это основа речи и средство общения людей. Искусственный язык более формализован и однозначен, используется в различных науках.
Семиотика как общая теория знаков и знаковых систем изучает принципы построения различных языков. Семиотическими категориями логики являются: знаки, как материальные предметы и явления, представляющие другие предметы и служащие для приобретения, хранения, переработки и передачи информации.
Неязыковые знаки это показатели, символы и сигналы. Языковые или описательные термины используются в целях общения и обозначения имени и значения предмета. Имя это языковое выражение для обозначения предмета. Имя предмета может быть простым (туризм, рынок), сложным (денежная система), собственным, общим (туристическая компания).
Каждое имя имеет значение - денотат и смысл имени - концепт. Термином называется слово или словосочетание, которое точно обозначает определенный предмет. Значение имени это обозначаемый данным именем предмет (менеджер, турист). Смысл имени это способ обозначения имени предмета, более точная фиксация его содержания. Денотату туризм соответствует концепт: путешествие с целью отдыха. Предложения это грамматически целостные единицы человеческой речи и оболочки логических суждений. Они несут определенную информацию.
Цель работы – определить соотношение формальной логики и диалектической логики.
Задачи работы – рассмотреть особенности формальной логики; изучить тайну диалектической логики; обозначить общее и отличия формальной и диалектической логики.
В формальной логике семиотической категорией является суждение (высказывание) - повествовательное предложение. Предложение высказывает мысль по своему логическому значению истинную или ложную.
Для выявления предмета логики важную роль приобретает формализованное мышление, в рамках которого у изучаемых объектов выявляются устойчивые свойства и отношения. Формализация реализуется в естественных и искусственных языках. Использование арифметических знаков и языков программирования привело к возникновению символической или математической логики, в рамках которой формальный анализ с опорой на математические методы стал основой решения сложных экономических и технологических задач. Их решение требует:
- содержательных способов рассуждений на естественном языке;
- выявление наиболее общих свойств и отношений между предметами и явлениями;
- фиксации свойств и характеристик самих мыслей и отношении между ними.
Отношения между мыслями также изучаются логикой и выражаются логическими терминами: суть (есть, являются); все (каждый, ни один); некоторые (если......., то...; и; или) и т.д. В ходе содержательных рассуждений и оценке конкретных данных, основы наших заключений, наряду с безусловными дедуктивными выводами используются индуктивные и традуктивные (по аналогии) умозаключения. Последние, несмотря на свой вероятностный характер, весьма существенны для доказательства и аргументации спорных положений[1].
Логика изучает именно эту рациональную ступень познания и мышления, его опосредованную способность перехода от старых знаний к новым, не обращаясь каждый раз к опыту. Для этого используется выводное знание, полученное путем рассуждений из старых знаний. Если известно, что «где дым, там и огонь». На холме - дым. То вывод: «на холме – огонь» - истинен, если истинно исходное знание и соблюдены требования логики.
Студент должен уяснить, что образование выводного знания подчиняется определенным законам, как и все явления в мире. Поэтому главное назначение логики заключается в изучении специфических мыслительных законов и правил достижения истинного выводного знания.
Каким образом делает это логика? Прежде всего, изучая формы, структуру и правила мышления в отвлечении их от конкретного содержания. При этом термин «логика» употребляется в двух основных смыслах.
Во-первых, для обозначения умения, навыка, искусства ясно, четко, убедительно и последовательно рассуждать, доказывать и опровергать различные положения. Например, сюда входят навыки точного употребления слов и предложений, что придает речи ясную и понятную форму. Логика показывает, что при правильном рассуждении заключение это логически необходимое следствие из посылок. Поэтому общая схема данного рассуждения приобретает форму логического закона. Наконец, логика помогает искусно доказывать и опровергать положения, формулировать и разрешать смысл задачи, видеть существо ошибок и уловок в споре, избегать софистических ухищрений.
Во-вторых, логика это особая наука, которая изучает формы мышления с точки зрения их структуры, а также законы и правила получения выводного знания. При этом логика становится инструментарием познавательного действия. Определяя границы и сущность предмета логики, следует отметить её значение в рамках критического мышления и рациональной аргументации для принятия и разработки управленческих решений. Поскольку логику интересует форма построения мыслей, и она отвлекается от конкретного содержания, заключенного в них, данный раздел называется формальной логикой[2].
2. ТАЙНА ДИАЛЕКТИЧЕСКОЙ ЛОГИКИ
Как известно, термин «диалектическая логика» был введен в философию Г.В.Ф. Гегелем. Гегель нередко употреблял философские термины в значении, отличном от их обычного употребления. И «логикой» он называл не науку о выводах и доказательствах, а свою собственную «науку» о саморазвитии абсолютной идеи в «царстве чистой мысли». Диалектическая логика Гегеля — это учение о Логосе, наука о Боге, который «существует в своей истинности лишь в мышлении и как мышление. Однако такие же сверхзадачи Гегель приписал и традиционной, аристотелевской логике и обрушился на неё с беспощадной критикой. Традиционная логика, согласно Гегелю, занимается «внешним материалом», «мертвыми формами», не способна проникнуть в «суть вещей» и должна поскорее «сойти со сцены». Разумеется, никакой новой логики Гегель не создал, а лишь освободил свою метафизику от всех логических законов и, прежде всего, от закона непротиворечивости.
Философские взгляда К. Маркса и Ф. Энгельса сложились под сильным влиянием гегельянства. Сказывалось это влияние не только в «заигрывании» с гегелевской терминологией, о которой однажды обмолвился Энгельс. От Гегеля марксизм в скрытом виде унаследовал фатализм и телеологию, т.е. веру в некую «всемирно-историческую необходимость», определяющую ход событий и ведущую человечество к состоянию совершенства. Однако ни Маркс, ни Энгельс никогда не апеллировали ни к какой особой логике и термин «диалектическая логика» не употребляли. Напротив, все свои утверждения они строго согласовывали с правилами логического вывода, а у своих оппонентов старались найти логические противоречия. Поэтому распространенное сейчас убеждение, будто «ненависть марксистов к логике сравнима только с их ненавистью к собственности», является, на мой взгляд, значительным преувеличением.
Отношение марксистов к логике стало меняться на рубеже XIX—XX вв. В этот период выводы точных наук подорвали онтологическую базу марксистского материализма, а социально-экономическое развитие европейских стран пришло в явное противоречие с историческими предсказаниями Маркса. Поэтому многие теоретически мыслящие социалисты того времени (например, теоретики II Интернационала или русские «легальные» марксисты) пришли к выводу, что некоторые существенные положения марксистской теории ошибочны и от них необходимо отказаться. Но, в это же время возник и иной тип отношения к наследию Маркса. Большинство марксистов, вместо того, чтобы отказаться от тех или иных положений теории Маркса, стали переинтерпретировать эти положения с целью сделать их неопровержимыми. Но сделать теорию неопровержимой можно только сделав её непроверяемой, т.е. иррациональной, К. Поппер писал по этому поводу: «Марксистская теория… в некоторых своих ранних формулировках… давала проверяемые предсказания и действительно была фальсифицирована. Однако вместо того, чтобы признать это опровержение, последователи Маркса переинтерпретировали и теорию и свидетельство с тем, чтобы привести их в соответствие. Таким путем они спасли теорию от опровержения, однако это было достигнуто ценной использования средств, сделавших её неопровержимой… и благодаря этой уловке они разрушили её широко разрекламированные претензии на научный статус» [4]. Одним из средств подобного «спасения» марксистской теории стала её диалектизация, т.е. внесение в её состав большего количества элементов гегельянства, чем это было изначально. И важнейшая роль в этом процессе принадлежала В.И. Ленину.
Именно Ленин высказал мысль, что марксистская теория опирается не на обычную формальную логику, а на некоторую особую, высшую Логику, восходящую своими корнями к диалектической логике Гегеля. «Если Marx не оставил «Логики» (с большой буквы), то он оставил логику «Капитала» — писал Ленин в конспекте «План диалектики (логики) Гегеля». — В «Капитале» применена к одной науке логика, диалектика и теория познания (не надо 3-х слов: это одно и то же) материализма, взявшего все ценное у Гегеля и двинувшего сие ценное вперед»[3].
Дело «диалектиков» не получило развития. В те годы марксизм в нашей стране уже не нуждался ни в какой интеллектуальной защите. Защита марксизма стада осуществляться непосредственным физическим насилием, причем не только над философами, но и над учеными, если их выводы хоть в чем-то расходились с официальной идеологией. В таких условиях «логические» рассуждения «диалектиков» показались властям не только ненужными, но и вредными, уводящими от актуальных задач классовой борьбы и партийно-государственного строительства «Борьба за действительную, а не мнимую разработку ленинского философского наследия — писал возведенный в 30-х годах в ранг официального идеолога М.Б. Митин — означает борьбу не за… формалистическую теорию диалектики, а за конкретную диалектику». Под «конкретной диалектикой» Митин имел в виду учение о партийности философии, классовой борьбе и коммунистическом строительстве. Разработки диалектики как логики прекратились. И хотя понятие «диалектическая логика» употреблялось в некоторых философских статьях 30-х-40-х годов, в него вкладывалось лишь то, что говорилось по этому поводу в ленинской статье «Ещё раз о профсоюзах».