Изменение формы собственности — это всегда потери, злоупотребления, «холодная» и иногда «горячая» гражданская война, разруха. Сегодня либералы постсоветских стран переживают такую же эйфорию, какую пережили большевики после позорного октябрьского переворота. Приватизационный зуд, как и национализационный, обусловлен непониманием того, что подобным путем невозможно эффективно решить все проблемы. «Левую чуму» не лечат «правой холерой», и наоборот; неизбежные неудачи одних «закономерно» активизируют других; «больной» экономический и социально-политический строй не лечится изменением формы собственности. Для меня либералы такие же мировоззренчески ущербные, как и марксисты.
Чем крупнее предприятие, тем бессмысленнее менять форму собственности. Именно поэтому многие российские предприятия, особенно крупные, даже после акционирования и приватизации, не смогли адаптироваться к требованиям рыночной экономики: они остаются экономически неэффективными. В странах СНГ не удается радикально изменить хозяйственное поведение большинства крупных предприятий (даже формально ставших частными), которые остаются «на плаву» не за счет эффективности своей работы, а вследствие прямого и косвенного субсидирования из госбюджета. Только сейчас, после длительного опыта ошибочного реформирования, большинство стран СНГ приходят к выводу, что смена формы собственности и правового статуса сама по себе не приводит к росту эффективности работы предприятий. Странам СНГ, чтобы выйти из затянувшего кризиса, необходимо будет признать, что основное содержание реформирования постсоветских стран — должно стать не разгосударствление экономики, а переход всего общества на качественную систему оплаты труда. (Официальные органы Казахстана, к чести своей, уже полностью согласились с данной концепцией, но считают необходимым не проявлять поспешность в ее практическом применении.) Это вовсе не значит, что исключается приватизация государственных предприятий. Это значит, что приватизация удерживается в рамках закона и экономической целесообразности. То есть продажа предприятий производится по реальным ценам и за действительно заработанные средства. Для перехода к совершенной рыночной экономике стартовый капитал вовсе не обязателен.
В условиях качественной системы оплаты труда государственную собственность тоже можно, аналогично частной, использовать на законных основаниях для получения личного дохода. В таких условиях госпредприятия тоже могут быть эффективными субъектами свободного предпринимательства. Органы государственной власти также могут, аналогично частным собственникам, нанимать менеджеров для управления государственными предприятиями на тех же (или даже лучших) условиях. Увеличение числа таких предприятий не является той «социализацией», которая подрывает устои рыночной экономики. Одним из преимуществ государственных предприятий является то, что на них возможно ввести выборность руководителей. То есть госсобственность может и должна способствовать развитию демократии. Конкуренция между частными и государственными предприятиями будет ослаблять эгоистичность предпринимателей и безответственность государственных служащих. Если весь коллектив госпредприятия будет работать при новой системе оплаты труда, то никто никому не позволит безобразничать (мошенничать, транжирить средства и т.п.). Весь коллектив будет работать как единая слаженная команда. Если работники частной фирмы станут работают по такой же системе, то сразу же перестанет действовать «закон» относительного обнищания, выдуманный Марксом; характер производственных отношений станет сотрудническим; ликвидируется отчужденность работников от результатов своего труда; повысится статус честного труда и т.д. То есть частные фирмы станут еще и социально эффективными: они будут обеспечивать неимущим соответствующее экономическому развитию качество жизни. Причем вовсе не в ущерб, а на пользу предпринимателям. Осознать выгодность этой системы предприниматели должны сами.
Государство не вправе вмешиваться в сферу частного бизнеса, принуждать его к введению новой мотивационной системы. Если государство считает необходимым призвать к рациональности систему частного предпринимательства и тем самым способствовать решению социальных проблем, то для этого эффективнее всего рыночный и косвенный метод: создавать конкурирующую с ней систему коллективного предпринимательства. То есть создавать госпредприятия, эффективно работающие в режиме рыночной экономики. Попытку депутата Государственной Думы РФ Сергея Глазьева, предпринятую в этом (правильном) направлении я считаю малоэффективной. Процесс создания эффективных госпредприятий сдвинется с мертвой точки лишь тогда, когда станет материально выгодным государственным служащим. Тогда, когда они станут, как и предприниматели, работать при качественной системе оплаты.
Основная масса людей в постсоветских государствах психологически не воспринимает рыночные реформы, не с завистью, а с озлобленностью относится к владельцам частной собственности. Такое отношение к предпринимателям обусловлено ошибками при переходе к рыночной экономике. Природа частой собственности, возникшей в результате проведения приватизации «по-советски» глубоко криминальна. О морально-нравственных издержках вообще говорить не приходится. Основная масса людей в СНГ не признает легитимность новой частной собственности, ощущает себя обманутой, ограниченной в возможностях законно зарабатывать столько, насколько они желают стараться. Психологическое неприятие основной массой тружеников как частной собственности, так и государственной, как рыночной экономики, так и плановой, обусловлено одним и тем же экономическим несовершенством, которое можно ликвидировать одним и тем же путем — путем постепенного перехода всего общества на качественную систему оплаты (труда). Необходимость этого пути еще мало кто осознает, тем более те, кто привык действовать только популистски. А пока реформы в постсоветских странах осуществляются и будут осуществляться в условиях отсутствия общественного консенсуса по отношению к ним.
Некоторые российские ученые ошибочно полагают, что реформы сдерживаются ментальными предубеждениями, якобы накопленными за годы Советской власти, не дающими развиваться предпринимательской активности. Не менталитет людей, а примитивное, научно несостоятельное содержание реформ сдерживает их осуществление. Власть в России (и не только) не дружит с теорией, поэтому её практика государственного строительства — как капризный пирог, пропекающийся лишь в отдельных местах. При неразумной политике решение одних проблем всегда обостряет другие проблемы. В медицинской практике про таких — нерадивых — лекарей говорят: «Они одно лечат, другое калечат».
Переход на качественную систему оплаты — это и есть тот, как я полагаю, мирный вариант решения стоящих перед обществом проблем, поиском которого, как считал философ Карл Поппер, должно постоянно занято цивилизованное общество. Неправ был герой писателя Ф.Достоевского, утверждавший, что «…никогда люди никакою наукой и никакой выгодой не сумеют безобидно разделиться в собственности своей и в правах своих». Мирно «разделиться в собственности» вполне возможно. Для перехода к непротиворечивому состоянию общества нужно лишь выстроить правильную стратегию, основанную на рациональном мировоззрении.
Основываясь на изложенных суждениях, можно вполне конкретно ответить на вопрос, какая форма собственности лучше? В условиях существующей системы оплаты труда частная собственность экономически эффективнее государственной, хотя и множит социальные и нравственные проблемы. Государственная же собственность является более благоприятной в социальном смысле. Капитализм более живуч, более эффективен, нежели социализм, поскольку экономический фактор все-таки является определяющим по отношению к социальному. Осознание именно этого факта создает иллюзию превосходства (недоразвитого) либерализма перед (псевдорациональным) марксизмом и больше всего способствует превращению многих людей в сторонников либеральных ценностей. Правые оказались немного рациональней. В действительности ущербный капитализм, как и ошибочный социализм, далеки от цивилизованного общества. В условиях качественной системы оплаты труда частная и государственная формы собственности становятся в равной мере экономически и социально эффективными, нравственно оправданными. Введение новой системы оплаты, по моему пониманию, решает вопрос собственности или, выражаясь словами директора российского фонда «Новые правые» А.В.Чадаева, «размывает значение собственности».
«...Двадцатый век настолько обнажил
конструкции людской несовершенство,
что явно и надолго отложил
надежды на всеобщее блаженство...»
Игорь Губерман
Класс капиталистов начал свое историческое развитие с отчуждения земли у крестьян. Сельские производители, оставшиеся без средств существования после экспроприации у них земли, были выброшены на рынок труда в виде поставленных вне закона рабочих. Перед людьми, насильственно согнанными со своих земель, было два пути: либо продавать свою рабочую силу, либо нищенствовать, бродяжничать и разбойничать. История установила, что люди поначалу пытались заняться последним. Но с этого пути были согнаны на узкую дорогу, ведущую к рынку труда, посредством виселиц, позорных столбов и плетей. Из истории также известно, что трудолюбивые люди не хотели работать на других, и заставляли их это делать посредством крайней нужды и насилия. На протяжении многих десятков лет шел невиданный по масштабам эксперимент над населением Европы: его приучали к дисциплине наемного труда поркой, пытками, казнями. Акты такого «приучения» вписаны в летописи человечества пламенеющим языком крови и огня. Столбы на дорогах Европы были увешаны трупами бродяг. Только Генрих VIII повесил 72 тысяч человек. Он, разумеется, не понимал, что в нищете людей виноват именно он. Так осуществлялся переход от феодализма к капитализму. С помощью насилия рабочих приучили к выгодному для частных собственников способу жизни, при котором главенствуют материальные потребности. Насилие, как историческое условие становления капитализма, сопровождало этот процесс во всех странах. Американский президент Джон Кеннеди абсолютно верно сказал: «Все богачи в первом поколении — сукины сыны». Такова, к великому огорчению, историческая цена нынешнего капиталистического рая, оплаченная жуткими страданиями предков.