Точка зрения Юма и его предшественников явилась своеобразным выражением понимания того, что познание не есть простое копирование действительности, а является сложным процессом освоения объекта субъектом, причём в этом процессе многое определяется творческой активностью субъекта.
В настоящее время одним из характерных выражений агностицизма является гносеологическая позиция т. н. конвенционализма (т. е. философская концепция, сулящая о том, научные теории и понятия являются не отражением объективного мира, а продуктом соглашения между учеными), согласно которой отношение между фактом и относящимся к нему высказыванием – чисто условно, поскольку возможно описание одного и того же факта в различных высказываниях. Отсюда делается вывод о произвольности познания. Но в действительности между различными языками описания обычно могут быть установлены достаточно жёсткие соответствия, не говоря уже о том, что различные, описания, если они соответствуют действительности, дают в принципе одинаковый результат при их практическом применении. Виднейший представитель конвенционализма – французский математик и методолог науки А. Пуанкаре (1854 – 1912). Он отделял отношения между вещами от сущности самих вещей, считал, что познаваемы только отношения, но природа вещей непознаваема. Пуанкаре говорил, что "не только наука не может открыть нам природу вещей; ничто не в силах открыть нам ее, и если бы ее знал какой-нибудь бог, то он не мог бы найти слов для ее выражения".
Конвенционализм как система мировоззренческих взглядов и принципов научного познания широко распространился в последние десятилетия в западной философии, а также в логике и методологии науки. С конвенционалистскими установками выступали К. Поппер, И. Лакатос, П. Фейерабенд и многие другие ученые.
Другой характерной для неопозитивизма формой агностицизма является отказ от какого бы то ни было решения вопроса об отношении познания и действительности под предлогом того, что этот вопрос относится к числу "метафизических" и не допускает "строгого" решения. Неубедительность этой позиции доказывается уже самой историей неопозитивизма, который, вопреки первоначально провозглашенным тезисам, всё более и более вовлекается в обсуждение "метафизических" проблем.
Позицию агностицизма защищает и критический реализм. Один из главных представителей этого направления, американский философ Дж. Сантаяна, утверждает, например, что познание носит принципиально символический характер и что самое большое, на что можно надеяться, - это окружить объект подходящей символикой, а затем, быть может, посредством удачного проникновения воображения (которое само по себе недостоверно), постичь сущность объекта. Согласно Сантаяне, убеждение в истинности познания коренится в конечном счёте в свойственной человеку животной вере. Эта, как и все другие многообразные современные формы агностицизма, основывается на преувеличении отдельных сторон процесса познания, на игнорировании органической взаимосвязи мышления и предметно-практической деятельности.
Однако история подобного мировоззренческого подхода началась много раньше, в Древней Греции, где была оформлена в рамках соответствующей школы скептиков, хотя истоки скептицизма и агностицизма были заложены еще ранее, софистами.
Сущность скептицизма и его истоки. Скептицизм (греч. skeptomai – сомневаюсь) – философская концепция, подвергающая сомнению возможность познания объективной действительности. Последовательный скептицизм смыкается с рассмотренным выше агностицизмом и нигилизмом (точка зрения абсолютного отрицания, не связанного ни с какими положительными идеалами). Скептицизм получает наибольшее распространение в те периоды развития общества, когда старые общественные идеалы уже расшатаны, а новые еще не укрепились. В качестве философской доктрины скептицизм возник в период кризиса древнегреческого общества (IV в. до н. э.) как реакция на предшествующие философские системы, которые с помощью умозрительных рассуждений пытались объяснить чувственный мир, нередко при этом вступая в противоречие друг с другом. Своей вершины скептицизм достиг в учениях Пиррона, Аркесилая, Карнеада, Энесидема и Секста Эмпирика, о которых подробнее будет сказано ниже. Продолжая традиции софистов, которые, опираясь на общую и неразличимую текучесть, устанавливали свою вполне релятивистскую позицию, причем в отношении всего существующего, и прежде всего в отношении самого человека, первые скептики указывали на относительность человеческого познания, на его формальную недоказуемость и зависимость от различных условий (обстоятельства жизни, состояние органов чувств, влияние традиций и привычек и т. п.). Эти умозаключения непосредственно исходили из известной формулы софиста Горгия: "первое положение гласит, что ничто не существует; второе – что если что-либо существует, то оно непознаваемо для человека; третье – что если оно и познаваемо, то все же по крайней мере оно непередаваемо и необъяснимо для ближнего".
Пиррон (360 – 270 гг. до н. э.), основатель школы скептицизма, резко противопоставлял догматическое знание, основанное на научных данных и доказательствах, и феноменализм, то есть то, что нам является в субъективном смысле слова и должно нами пониматься как чистая кажимость. Отсюда прежде всего следует то, что мы ничего не знаем, даже того факта, знаем ли мы или не знаем, и вообще, существует ил что-нибудь или нет. Отсюда Пиррон делает вывод о том, что подлинное знание принадлежит лишь богам. Следовательно, раз уж для человека знание недоступно, то, так как все течет и меняется, ни о чем вообще сказать нельзя, поскольку все говорят не о том, что действительно есть, но только о том, что им кажется, и откуда и проистекает та всеобщая противоречивость суждений, которая мешает признать что-либо за ложь. Далее, раз уж мы ничего не знаем, то должны воздерживаться от всякого рода суждений, в результате чего мы должны поступать только так, как поступают все обычно, согласно местным нравам и порядкам.
Пиррон впервые ввел термины атараксия (невозмутимость) и апатия (бесчувствие, бесстрастие), поскольку именно таково должно быть внутреннее состояние мудреца, отказавшегося от разумного объяснения действительности и от разумного же к ней отношения. В противовес Аристотелю, отстаивающему созерцательный образ жизни как нравственный идеал, Пиррон именно с атараксией и апатией связывает блаженство.
Скептицизм ученика Пиррона, Тимона Флиунтского (325 – 235 гг. до н. э.), выражен в том ответе, который он дает на три поставленные им же вопроса. Во-первых, в каком виде существуют вещи? Ответ Тимона гласит: вещи неразличимы и неустойчивы. Во-вторых, как мы должны относиться к вещам? Ответ: мы не можем доверять ни нашим восприятиям вещей, ни нашим представлениям о них, ибо то и другое из-за непостоянства вещей не является истинным, ложным. В-третьих, какое отсюда вытекает для нас поведение? Ответ: мы не можем ничего решать о вещах, ничего высказывать о них и должны иметь полную свободу своих суждений, из которой вытекает непоколебимость нашего духа.
После Пиррона и Тимона скептицизм на долгое время исчезает как самостоятельное учение, развиваясь в течение нескольких последующих столетий в рамках, прежде всего, платоновской Академии. Поэтому коснемся вкратце академического скепсиса. Так, Аркесилай (315 – 241) понимал, что ни наука, ни мнение не дают мудрости и не спасают от глупости. Следовательно, должен существовать и какой-то иной критерий для практического действия, а именно – объективное существование смысла сущего. Человеческое действие должно гармонировать с этим смыслом, при этом не обязательно понимая сущность этой гармонии. Другими словами, вместо чистой и безусловной относительности Пиррона Аркесилай все же рекомендует разбираться в чувственной текучести и выбирать из нее то, что создает для человека жизненно-практический успех, который является критерием истины. Другой академик, Карнеад (214 – 129), утверждает, что критерий истины в абсолютном смысле отсутствует, хотя должен существовать относительный критерий, поскольку иначе нельзя будет судить о том, как поступать в жизни. Поэтому, во-первых, мы, обладая представлением вещи, представляем и самую вещь и самих себя, как представляющих. При этом представление может быть как истинным, так и ложным, но им, тем не менее, не должно пренебрегать. Во-вторых, необходимо иметь в виду обстоятельства, которые могут нас отвлечь от представления как некоей специфической данности. В третьих, самое главное требование Карнеада в отношении выставляемой им вероятности заключается в том, что от простой констатации единичности представления мы должны переходить к анализу и всех других моментов, так или иначе участвующих в изучаемом нами единичном представлении.
Самостоятельное скептическое учение вновь возникает в I в. до н. э. благодаря Энесидему, а именно его учению о десяти скептических тропах. Троп в данном случае означает "способ опровержения догматизма", причем все эти тропы доказывают только один тезис, а именно невозможность что-нибудь утверждать и наличие для каждого утверждаемого "да" обязательно и отрицательного "нет". Первый троп доказывает невозможность суждения и необходимость воздерживаться от него на основании того чувственно-познавательного разнобоя, который существует вообще. Второй троп возникает от разницы между людьми. Третий – от различия каналов в наших органах чувств. Четвертый троп касается обстоятельств, т. е. распределения состояний и перемен в человеческой жизни. Пятый троп говорит о зависимости от положения, расстояний и мест; в зависимости от чего одни и те же предметы кажутся различными. Шестой троп гласит о непознаваемости отдельных вещей ввиду их постоянных соединений и взаимодействий. Седьмой троп касается отношений величины и устройства подлежащих предметов. Восьмой – количества и качества вещей. Девятый троп связан с постоянством, необычностью, редкостью явлений. Наконец, десятый троп связан с вопросом нравственности, то есть находится в зависимости от поведения, обычаев, законов, баснословных верований и догматических положений.