Формула «Бог есть все вместе взятое, все вещи», принятая Кузанцем, заключает в себе понимание мира не только как простого символа бога. Отрицательная теология не противопоставляла абсолютным образом бога и мир утверждениями типа «бог ни в чем из существующего не имеет сходства», а в теологической форме пыталась постичь бесконечность бытия, его соотношение с конечным бытием.
Отрицательная теология приходила к выводу о непостижимости бесконечного божественного бытия с помощью обычных человеческих понятий, в которых определяются все конечные объекты. И здесь есть определенный рациональный смысл: можно ли отождествить свойства конечного предмета с бесконечностью, придать бесконечному бытию название конечного объекта? Налицо попытка диалектического подхода к вопросу о соотношении конечного и бесконечного. « Максимум не является или не может быть поистине ни одной из этих вещей, но бесконечен и несравнимо выше их всех» (1, I, XX), «Сколько бы ни было у бога названий, они будут относиться к нему, как конечное к бесконечному» (1, I, XXV), «священное незнание учило о невыразимом боге тому, что он бесконечен...» (1, I, XXVI). Принцип «ученого незнания», выдвинутый Кузанцем, означал знание, полученное из исследования свойств конечных вещей, о том, что бесконечное нельзя постигнуть при помощи категорий, относящихся к вещам конечного мира.
Признание бесконечности абсолюта, таким образом, не включает в себя необходимо идею его трансцендентности по отношению к единичным вещам. Если мы примем это во внимание, то нам не будут казаться противоречащими друг другу положения Кузанца о том, что с одной стороны, «между бесконечным и конечным нет никакой пропорции» (1, I, III), а с другой – «бесконечное единство есть то, что заключает в себе все вещи», «... во всех существующих вещах обнаруживается только максимум» (1, I, III). Так логически связаны между собой идеи отрицательной теологии и пантеизма.
Вопрос о соотношении конечного и бесконечного в те времена мог решаться лишь в фантастической форме учения о соотношении верховного существа, абсолюта и земных его творений. Попытки осуществления единства конечного, человеческого и бесконечного, божественного духа принимали с конца античности форму мистического единения индивида с абсолютом, при помощи, которой философская мысль того времени стремилась проникнуть в тайну совпадения этих понятий.
С другой стороны, отрицательная теология своим учением о бесконечном абсолюте подрывала христианское учение о троичности бога, которые было одной из основных и тщательно оберегаемых церковью догм. Как может идти речь о трех лицах бога, если он бесконечен и в этой бесконечности обнаруживает неразличимое единство, тождество? И хотя в «Ученом незнании» Кузанец уделял большое внимание христианскому учению о троице, превращая при этом христианские понятия лиц божества в философские понятия единства, равенства и связи, он сознавал, что отрицательная теология несовместима с учением о троичности: ведь «согласно этой отрицательной теологии, нет ни отца, ни сына, ни духа святого, но есть только бесконечное» (1, I, XXVI). И здесь же он подтверждал истинность негативной теологии: «... в теологии верны отрицания и неверны утверждения».
В «Ученом незнании» он признает роль утвердительной теологии лишь в вопросах почитания бога, истину же он оставляет за отрицательной теологией. В дальнейшем он выражает стремление объединить оба метода познания бога и, наконец, уже в самом конце жизни, в последнем произведении «О вершине созерцания», он признает положительную теологию основным методом постижения абсолюта: «... чем яснее истина, тем легче она постижима, хотя я когда-то полагал, что она лучше находится в темноте». В этом сочинении он завершает свой переход на позиции положительной теологии.
Итак, Николай Кузанский, отвергая терминологию Священного писания, ставит проблему бога не столько как теологическую, сколько как собственно философскую проблему. Речь при этом идет о соотношении конечного мира, мира конечных вещей с их бесконечной сущностью, с бесконечным, безмерно великим первоначалом. Постижение бесконечного бытия в его соотношении с бытием конечным есть глубоко философская проблема. Рассматриваемая в таком плане, она не могла быть поставлена и решена в пределах традиционного богословия с его формально-логическим аппаратом. Здесь необходим был иной, в сущности своей глубоко диалектический подход, и именно диалектика мира и бога составила главное содержание философии Кузанца. Трактовка бога как бесконечного единства связана у Николая Кузанского с диалектическим учением о боге как средоточии единства противоположностей и о переходе от бога к миру как процессе раскрытия этого диалектического единства, как о переходе от единства к множественности, от бесконечности к конечному.
3.3 Понятие абсолютного бытия
Поиски абсолютной сущности, абсолютной меры всех вещей присущи Николаю Кузанскому. Он убежден, что точное познание истины каждого предмета есть познание абсолютного бытия – истинной меры каждой вещи.
Что же он понимает под абсолютным бытием? В известной мере Кузанец противопоставляет понятие абсолютного бытия понятию мира конечных вещей: абсолютное бытие обладает такими свойствами, как единство, единственность, простота, неделимость, бесконечность, полное совпадение противоположностей. Это бог, абсолютный максимум. «Максимум – это то, больше чего ничего не может быть» (1, I, II). Здесь он не отходит от традиционного христианского взгляда на бога как на существо, которое не может допустить наряду с собой существования чего-либо большего. Однако дальнейшие его рассуждения идут вразрез с христианским толкованием божества. Из единственности максимума Кузанец делает вывод, что максимуму ничто не противостоит, следовательно, с ним совпадает минимум. «Абсолютный максимум единственен, ибо он – все, в нем все есть, ибо он – высший предел. Так как ему ничего не противостоит, то с ним в тоже время совпадает минимум, и максимум тем самым находится во всем» (1, I, II).
Итак, для определения свойств абсолютного бытия он наряду с понятием максимума вводит понятие минимума: « минимум есть то, меньше чего не может быть» (1, I, IV).
Абсолютное бытие – это не просто максимум с которым совпадает минимум. Постижение совпадение максимума и минимума Кузанец считал невозможным с точки зрения обычных человеческих понятий. Однако именно понятие ума использует он для выяснения этого вопроса: «... и минимум, и максимум представляют собой превосходную степень. Максимальное количество есть максимально великое количество; минимальное количество есть максимально малое количество. Если убрать количество, минимум и максимум совпадут» (1, I, IV). Здесь проводится мысль о том, что количество не входит в понятие абсолютного минимума и максимума. Абсолютное бытие – это качество без количества, чистое качество. Отрыв качества от количества, имеющий своим источником религиозную идею бога-духа, бестелесного существа, вносит метафизический элемент в систему философа, что противоречит общему духу его сочинений.
Усвоение принципа совпадения противоположностей, согласно Кузанцу, должно произойти посредством «могущественной помощи математики» (1, I, XI). В «Ученом незнании» он пользуется не столько арифметикой, сколько геометрией. Используя геометрические фигуры для решения философских вопросов, Кузанец примыкает к передовым ученым и художникам Возрождения, искавшим в геометрии средство познания природы. Согласно философу, геометрические фигуры, рассматриваемые с точки зрения бесконечности, изменяют свои свойства. Увеличение геометрических фигур до бесконечности приводит к выводу об их тождестве с бесконечной прямой.
Итак, бесконечно минимальная кривизна совпадает с бесконечно максимальной кривизной. То же мы наблюдаем при бесконечном приближении хорды к дуге – бесконечно-малая хорда совпадает с дугой. Эти положения не просто иллюстрации к идее совпадения противоположностей; они являются отражением углубленных занятий кардинала математикой.
Математика, следовательно, дает нам примеры совмещения несовместимого с точки зрения рассудка. «Я утверждаю, что если бы имелась бесконечная линия, она была бы прямой, треугольником, была бы кругом и сферой. Таким же образом, если бы имелась бесконечная сфера, она была бы треугольником, кругом и линией. То же следует сказать о бесконечном треугольнике и бесконечном круге» (1, I, XIII). Отсюда он делает вывод: «бесконечность заставляет нас полностью преодолевать всякую противоположность» (1, I, XVI).
Итак, в абсолютном бытии исчезает противоположность наибольшего и наименьшего – ведь «всякая противоположность в нем есть тождественность» (1, I, XXI).
Возникает вопрос, что он имеет ввиду, вводя в свою систему понятие минимума, и как мыслит он его совпадение с максимумом? Если минимум - мир конечных вещей, совпадающий с богом-максимумом, тогда мы могли причислить Кузанца к представителям последовательного пантеизма, полностью отождествляющим природу и бога. Но это опровергается тезисом о том, что мир конечных вещей подвержен отношениям сравнения, абсолютный же минимум нельзя сравнить ни с чем.
Если минимум – это небытие, тогда совпадение максимума с минимумом мыслится как совпадение бытия с небытием. Но он говорит не только о совпадении бытия и небытия в абсолюте: «... всеобщее и частное, единство и бесконечность в нем суть то же самое... действительность и возможность, сущность и существование, бытие и небытие суть в нем, абсолютном, само тождество» (17, 128). Как объяснить тогда совпадение действительности и возможности, сущности и существования? Что в каждой паре понятий принять за максимум, что за минимум?