- придает уверенность человеку в его сознании в устойчивости, прочности и надежности его настоящего бытия, его жизни;
- надежда всегда обращена к идеалу и мечте, к лучшему и наилучшему для человека сейчас и в будущем;
- обращенность надежды в будущее заставляет человека мыслить хотя бы минимально рационально, последовательно, исходить из смены состояний и т.п.;
- надежда укрепляет у человека «самоуверенность» и чувство самоценности;
- надежда – это исходное начало для предвидения будущего. При этом, «Жизнь – это утраченные надежды», утраченные возможности, но она всегда содержит хоть «искорку надежды», а значит, обретения и новых надежд, как бы поднимая и возвышая человека над повседневностью;
- надежды, по сути, – локомотивы для жизнеутверждения человека, для его перспективной жизнедеятельности, лекарства для снятия неуверенности, сомнений, колебаний, различных страхов и фобий, паники и отчаяния.
Представление о надежде как о положительной ценности включает и утверждение ее действенности в личностном, социальном и космическом аспектах. Э. Блох считал, что надежда ориентирует на осуществление высшего блага как торжества коммунизма и Царства Свободы, где преодолеваются какие-либо противоречия в человеческом бытии и человек становится бессмертным. По Э. Фромму, надежда как основная характеристика бытия направлена на активное преобразование человеком и обществом «земной» реальности в направлении ее «большей жизненности».
Любовь. Любовь – самый верный свидетель существования. Только находясь в состоянии любви, человек чувствует, что действительно живет, а не через него что-то живется, случается помимо его воли или желания. Он чувствует это каждую минуту так же, как идеально здоровый спортсмен чувствует каждую клеточку своего молодого тренированного тела.
С точки зрения философии то, что я кого-нибудь люблю, объясняется не предметом любви, а моей способностью любить. Другими причинами нельзя объяснить возникновение любви.
Любят не за что-то, любят, потому что любят. Для любви нет причин, как нет причин для добрых поступков, нет причин для существования совести. А когда находятся такие причины, то ни любви, ни совести нет.
Человек делает добро, поступает по совести не потому, что преследует какую-нибудь конкретную цель, а потому, что он добр, совестлив и не может жить иначе. Человек любит потому, что не может не любить, даже когда обнаруживает, что любимый на самом деле не обладает особыми достоинствами. Любящий видит в любимом то, что не видят другие, чего не видит весь мир. Человека невозможно познать никакими тестами, никакими опросами и исследованиями. Но есть одно безошибочное средство узнать человека – надо его полюбить.
Поскольку нет никаких биологических, физических или психологических оснований для любви, поскольку любят не за что-то, любят потому, что не могут не любить, то у любви есть только метафизические основания. Метафизика, метафизическое сознание – это видение бесконечности позади всякой вещи или любого явления, видение бесконечного фона, открытости, невыразимой, не улавливаемой в строгих понятиях атмосферы, «легкого дыхания». Человека любят за то, что в нем приоткрывается эта бездонная неисчерпаемая глубина, приоткрывается тому, кто его любит.
Любовь – не массовое явление, а редкий подарок, достающийся далеко не всем людям. Она встречается редко еще и потому, что люди боятся любви, так как это – постоянная забота и тревога за любимого человека, постоянная ответственность. Любовь никак не совпадает со счастьем в будничном смысле этого слова.
Любовь – очень парадоксальная вещь. Во-первых, любовь нередко возникает тогда, когда любить нельзя, и развивается, преодолевая различные препятствия. Вся художественная литература построена на описании этого конфликта – любовь Тристана и Изольды, Ромео и Джульетты, Алексея Вронского и Анны Карениной.
Отсюда вытекает второй парадокс – любовь всегда связана со смертью: или потому, что препятствия для ее осуществления оказываются непреодолимыми, или потому, что любящий человек осознает, как хрупко и недолговечно его чувство, когда он остро переживает тот факт, что он живет, дышит, радуется жизни, и потому своим главным врагом считает небытие, распад, смерть.
Воспитывать – значит пробуждать способность любить. Труд жизни начинается с труда души, с любви, а уже потом идет труд ума и рук. Обычно говорят, что всех любить невозможно, что есть люди не достойные любви. Тем не менее, детей надо, прежде всего, учить любви: научатся любить людей – будет кого и что любить, а они потом уже сами научатся ненавидеть тех, кто хочет погубить любимое и дорогое.
Согласно теории Фрейда постоянная задача развивающейся человеческой культуры есть обуздание любовной жизни, и первые собственно культурные законы направлены сначала на запрет сексуальных отношений между родственниками, а потом и на ограничение сексуальной жизни вообще, например браком. Но многочисленные запреты, наложенные культурой на сексуальное наслаждение, сказались и в том, что позднейшее разрешение его в браке не давало человеку полного удовлетворения. Правда, и неограниченная половая свобода не приводила, по Фрейду, к лучшим результатам. Ценность любовной потребности тотчас понижалась, если удовлетворение становилось слишком доступным.
Таким образом, любовь, прежде всего сексуальная, является, по Фрейду, базисом человеческой культуры. Она не просто связывает одного человека с другим. Эрос объединяет семьи, племена, народы, нации в одно большое целое – человечество.
Любовь не только конституирует человека как личность, но и является средством более глубокого и более точного открытия реальности.
Очень часто люди довольствуются суррогатами, многочисленными формами псевдолюбия.
Во-первых, большинство людей считает, что любовь – дитя сексуального наслаждения и если два человека научатся в этом смысле вполне удовлетворять друг друга, то они постигнут искусство любить. Любовь не является следствием сексуального удовлетворения: наоборот, даже знание так называемых сексуальных приемов – это результат любви.
Второй формой псевдолюбия, которая вместо человеческого счастья приводит лишь к неврозам, страданиям, является привязанность одного или обоих «любовников» к фигуре одного из родителей. Уже во взрослом состоянии они переносят на любимого человека чувство ожидания или страха, которые испытывали по отношению к отцу или матери.
Еще одна форма псевдолюбия – любовь-поклонение. Люди часто имеют склонность обожествлять любимого. Он теряет себя в любимом человеке, вместо того чтобы находить себя в нем.
Проявление невротической любви вызвано нежеланием замечать свои грехи и сосредоточенностью на недостатках и слабостях «любимого» человека.
Видом псевдолюбия является также «временная аберрация». Многие помолвленные или молодожены мечтают о блаженстве, которое, как они думают, ожидает их впереди, хотя в данный момент они уже начинают скучать друг с другом.
И наконец, очень частая форма псевдолюбви – проекция своих проблем на детей. Когда человек чувствует, что не в состоянии придать смысл собственной жизни, он старается обрести его в сыне или дочери. Не найдя смысла для себя, можно и ребенка воспитать неправильно. Часто не расторгают несчастливый брак, выдвигая такой аргумент: мы не можем разойтись, чтобы не лишать ребенка благодеяний единой семьи.
Понимание того, что человек без любви – жалкое, неполноценное существо, не постигающее смысла своего существования, выражено в Послании апостола Павла коринфянам: «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я – медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, – то я ничто».
Проблема счастья
Каждый понимает счастье по-разному. Вопрос «что есть счастье?» равнозначен в некотором смысле вопросу «что есть истина?». Уяснение этой проблемы позволяет нам осознать свое отношение к жизни, свои идеалы, ценностные ориентации, нравственные принципы. Очевидно, более правомерно ставить вопрос не о том, как сделать себя счастливым, а о том, как стать достойным счастья.
В философском смысле: счастье – поиск истины, реализация своих творческих потенций. В осознании вопросов счастья проявляется вся личность человека в целом: эмоциональная, волевая, интеллектуальная сфера.
Ницше считал, что мудрый человек не обязан быть счастливым – если человек знает, зачем он живет, ему не важно, как он живет.
Конечно, никто не знает точно, что такое счастье, и разные люди понимают его по-разному. Наиболее распространенная точка зрения подменяет счастье удовольствием. Удовольствие – это имитация счастья. Крайним видом такого иллюзорного счастья является наркотическое опьянение: человек полностью отрешен от мира, полностью растворен в чистом удовольствии, абсолютно счастлив и доволен, в данный момент больше ничего ему не нужно, и сейчас он не думает о том, что наступит очень тяжелое похмелье, тяжкие страдания.
Люди чаще имеют возможность и желание получить поверхностные удовольствия, а не глубокие. Причем тот, кто познал много поверхностных удовольствий, имеет меньше возможностей испытать в будущем такие, которые захватили бы его целиком.
Многие отождествляют счастье с полным удовлетворением своих потребностей: у них все есть, они богато живут, им доступны любые физические и духовные удовольствия – что еще надо для счастья?
Некоторые люди связывают свое представление о счастье с карьерой, прежде всего с политической: им кажется, что настоящее счастье – иметь власть, управлять другими людьми, все время быть на виду, слушать слова одобрения. Но, как показывает жизнь, политические деятели редко бывают счастливы – власть быстро развращает и опустошает человека.