Но даже при положительном решении этой дилеммы (то есть возможного обретения смысла в грядущем), она в целом не снимает вопроса о смысле жизни вообще, как не может грядущее наступление идеала освободить ныне живущих и всех отживших от бессмысленности их жизней, пусть и в качестве "навоза", служащего для удобрения этого самого грядущего? И, наоборот, само грядущее блаженство, обеспеченное страданиями множества поколений и отравленное скорбью о прошлом зле и неравномерном распределении добра и зла, разума и бессмыслицы между участниками разных мировых эпох, не будет блаженством в полном смысле слова. Так неумолимо стоит дилемма. "Одно из двух, - заключает С. Франк, - или жизнь в целом имеет смысл -тогда она должна иметь его в каждое свое мгновение, для каждого поколения людей, сейчас, теперь же, совершенно независимо от всех возможных ее изменений и предполагаемого ее совершенствования в будущем; или же этого нет, и нынешняя жизнь бессмысленна, - и тогда нет спасения от бессмыслицы, и все грядущее блаженство мира не искупает и не в силах искупить ее; а потому от нее не спасает и наша собственная устремленность на это будущее, наше мысленное предвкушение его и действенное соучастие в его осуществлении".
Мировой смысл и смысл жизни связаны в единое неразрывное целое и потому этот смысл никогда не может быть ни осуществлен во времени, ни вообще приурочен к какому-либо времени. Он или есть -раз навсегда! или уже его нет - и тогда тоже раз навсегда! Именно поэтому мир не может сам себя переделать - таков напрашивается вывод по поводу идеи сотворения смысла.
"Смысл жизни" - есть ли он в действительности или его нет - должен мыслиться как некое вечное начало, т.е. как то, на что человек опирается, а не то, что он делает. Без этого превышающего человеческие рамки и не им сотворенного смысла все дела человеческие ничтожны, а жизнь его по существу не имеет смысла. Человек ничем, никакими делами своими, не может придать смысл жизни, если его нет изначально в чем-то, что бесконечно превосходит человека.
Иными словами, смысл жизни может быть обретен только в вечности. Без условия вечной жизни жизнь бессмысленна.
Так, сделав круг, человечество вновь пришло к идее Бога, единственно в котором возможно обрести смысл жизни. Смысл жизни выносится за сферу самой жизни, в метафизические вечные категории. Иначе и не может быть. Человечество само по себе, несмотря на бесчисленные попытки и потуги, не продвинулось вперед в исторической жизни (ни в духовном плане, ни в умственном, ни в общественном). Единственное ее достижение - техника. Будучи недееспособным в сотворении смысла, человечеству остается первая функция -поисков уже существующего смысла и собственного поведения в рамках этого смысла.
Обретая бессмысленность в метафизической постановке, вопрос "что делать?" обретает смысл в индивидуальном плане: "как лично мне жить, чтобы не погибнуть в хаосе жизни?" В Евангелии вопрос "что делать?" ставится именно в этом смысле, т.е. не как спасти мир, а как мне приобщиться к началу, в котором - залог спасения жизни. На вопрос "что делать?" апостол Петр отвечает: "покайтесь, и да крестится каждый из вас во имя Иисуса Христа для прощения грехов..." (Деян. Ап. 2, 37). Сам Спаситель на обращенный к нему вопрос "что нам делать, чтобы творить дела Божии?" дает ответ: "Вот, дело Божие, чтобы вы веровали в того, кого Он послал" (Иоан. 6, 28). О том, что делать, чтобы попасть в царство божие, говорится аналогичным образом в (Марк. 10, 17; Матф. 19, 16; Лук. 10, 25). "Что делать?" везде правомерно значит: "как жить, чтобы осмыслить и через то незыблемо утвердить свою жизнь?" Другими словами, не через какое-либо особое человеческое дело преодолевается бессмысленность жизни и вносится в нее смысл, а единственно человеческое дело только в том и состоит, чтобы вне всяких частных, земных дел искать и найти смысл жизни.
Где же и как его найти?
Жизнь наша осмысленна, когда она служит какой-то разумной цели, содержанием которой никак не может быть просто сама эта эмпирическая жизнь (парадокс Сократа).
Для того, чтобы жизнь имела смысл, необходимы два условия: существование Бога и наша собственная причастность ему, достижимость для нас жизни в Боге или божественной жизни. В христианской религии разумной целью (и смыслом) является служение высшему и абсолютному благу и обретение в этом благе самодовлеюще-ценной жизни, иными словами, всей полноты бытия. Высшее же благо не может быть ничем иным, кроме самой жизни, но не как бессмысленного текучего процесса, а как вечного покоя блаженства и самознающей и самопереживающей полноты удовлетворенности в себе. Жизнь в благе или благая жизнь -вот цель стремлений. Высшее благо обретается в раю. Но смысл жизни есть также и постижение, ибо бессмысленность есть тьма и хаос, а "смысл" есть свет и ясность. Таким образом, "благо, совершенная жизнь, полнота и покой удовлетворенности, - как пишет С. Франк, - и свет истины есть одно и то же, и в нем состоит "смысл жизни". К тому же, по сути, пришел Спиноза (XVII в.) в своем учении о свободе, счастье и интеллектуальной любви к Богу, как условии достижения первого и второго.
Смысл и бессмысленность
Мир не есть Бог и его жизнь - не божественная жизнь; в мире царит смерть, он полон тьмы и страданий. Как в нем найти путь (и существует ли он?), совпадающий с истиной и жизнью? Иными словами, наметив идеи, как их реально осуществить? А вдруг как вечная жизнь - всего лишь приманка, мечтательно-утопическое, по самому своему смыслу неосуществимое понятие? Наконец, как найти и как доказать существование Бога и примирить с ним и нашу собственную жизнь, и мировую жизнь в целом - во всем том зле, страданиях, слепоте и бессмыслице, которые всецело владеют ею и насквозь ее пронизывают? Ужас истины может заключаться в отсутствии всякого смысла и цели, в отсутствии всяких условий, при которых этот смысл был бы осуществленным. Остается выбор: или честно глядеть в лицо фактам жизни, как она есть на самом деле, или трусливо предаваться мечтам о жизни, какой она должна была бы быть, чтобы иметь смысл. Или все же отыскать смысл и абсолютное благо. Экзистенциалисты выбрали первый путь.
Камю в своей теории абсурда утверждал, что единственный прогресс цивилизации - создание людей, умирающих сознательно. Камю приходит к идее полной бессмысленности всего сущего, идее абсурда. Назначение и мужество разума ему видится в честном принятии этой истины и противостоянии ей творческим существованием (идея творческого бунта). Смотреть на все открытыми глазами, видеть все таким, каково оно есть, понимать и сознавать великую диалектику жизни и смерти - это и означает приобщаться к жизни существующего мира, сознавать и ощущать всем своим существом его удивительную силу и красоту, многообразие и полноту бытия. Смысл философии, искусства и творчества - вернуть человеку утраченную душевную гармонию. "Для человека осознать свое настоящее - это значит ничего больше не ждать... Я не хочу верить, что смерть - это преддверие другой жизни. Смерть для меня - закрытая дверь". "Все мое царство в этом мире" ("Изнанка и лицо").
Камю писал, что "абсурд рождается в столкновении между призванием человека и неразумным молчанием мира...". Мир не абсурден, он неразумен, абсурд столкновение между иррациональностью и иступленным желанием ясности. Поэтому абсурдный человек отрицает смысл и ничего не делает для вечности. Отвергая надежду, он живёт и действует только в настоящем и ради настоящего. Все разговоры и посулы прекрасного будущего - иллюзии и химеры. Человек может жить заботой о будущем только до встречи с абсурдом. Абсурд важен тем, что кладёт конец иллюзиям и учит смотреть на мир открытыми глазами, не смиряясь и не покоряясь судьбе. Абсурдный человек не ставит своей целью объяснить действительность, решить какие-то реальные проблемы - творчество состоит для него в испытании самого себя и в описании того, что он видит и переживает. Проблема смысла человеческой жизни преломляется у Камю в проблему ясного видения существующего. Смерть не решает никаких проблем, ибо за ней ничего нет. Смысл жизни коренится в самом человеке, в его отношении к миру. И разрешить его может лишь творчество. Ницше говорит: "Искусство нам дано, чтобы не умереть от истины". По Камю, абсурдная борьба, которую постоянно ведёт человек, представляет собой игру, являющуюся преимущественно искусством. Бытие человека как человека начинается с бунта, конечную перспективу которого должно дать искусство. "Великий стиль в искусстве есть выражение самого высокого бунта". Творчеству же не нужен смысл, ибо оно само его создаст.
Заключение
Итак, каким бы образом и где ни искать смысл, мы в итоге неизменно приходим к идее Бога как единственной реальности, где этот смысл мог бы осуществиться и которая примирила и оправдала всю мировую эмпирическую бессмыслицу. Именно Христос своим воскресением незыблемо утвердил победу смысла жизни над ее бессмыслием, жизни над смертью. Метафизическое всемогущество Добра удостоверено в самом его бессилии, и потому условия смысла жизни самоочевидно осуществимы, несмотря на эмпирическую бессмысленность жизни. То есть, с этой точки зрения можно с достоверностью утверждать, что "жизнь имеет смысл, и этот смысл легко и просто осуществим для каждого из нас - ибо Бог с нами, в нас". Истинный смысл - в формуле "да прийдет царство Твое". А цель и последняя задача человечества -растворения мира в Боге. В мирских же формах мир осмыслить невозможно, бессмысленна сама попытка отыскать абсолютный смысл в эмпирической жизни или же до конца "осмыслить" ее.
Более того, смысл жизни нельзя найти в готовом виде раз и навсегда данным, уже автоматически утвержденным в бытии, можно только добиваться его осуществления. То есть смысл жизни должен быть в нас, мы сами своею жизнью должны являть его. В этом плане "найти" смысл жизни значит сделать так, чтобы он был, напрячь внутренние силы для его обнаружения и осуществления. Поэтому искание смысла жизни есть всегда борьба за смысл против бессмыслицы. И символ этой борьбы есть крест, приятие которого есть достижение истинной жизни.