[8] «Чтобы сделать себя значимым в качестве свободного и быть признанным, самосознание должно представить себя другому как свободное от природного наличного бытия. /…/ Когда появляется неравенство, /…/ то при обязательном взаимном признании в определенной деятельности между ними возникает отношение господства и рабства»
Но у Платона отношения правитель - подчиненный совсем не является отношением сверху вниз. Мудрейший правитель это, по сути, выборная должность, как современный президент или член парламента, которого долгое время испытывают и выбирают из лучших. Таким образом, идеальное государство Платона есть больше демократией, чем аристократией.
Интересный момент можно обнаружить в «притче о пещере» из того же диалога. От человека, избавившегося от оков и волей судьбы получившего возможность просвещения, Платон требует гражданского подвига – спасения своих соплеменников:
[1] «… по доброй воле они не станут действовать, полагая, что уже при жизни переселились на Острова блаженных. Мы не позволим им оставаться там, на вершине, из нежелания спуститься снова к тем узникам, и, худо ли бедно ли, они должны будут разделить с ними труды их и почести…»
Здесь говорится о необходимости самопожертвования прогрессивного человека, о необходимости просвещенного человека добровольно унизиться и снова спуститься во мрак пещеры ради спасения своего народа, поскольку [1] «закон ставит своей целью не благоденствие одного какого-нибудь слоя населения, но благо всего государства». Далее встречается мысль о неготовности спасаемой публики следовать за спустившимся революционером:
[1] «А кто принялся бы освобождать узников, чтобы повести их ввысь, того разве они не убили бы, попадись он им в руки?»
Этот вопрос подводит нас к обширной теме популяризации революционных идей. Можно сказать, что во все времена регрессивная обывательская публика сопротивляется любым изменениям вносящим дискомфорт в их привычный уклад. В ситуации с пещерными людьми, как и во всех других подобных ситуациях, спустившемуся революционеру предстоит долгая, терпеливая просветительская работа, предшествующая революции – выходу наверх.
Переход общества от одного исторического состояния к другому – крайне энергоемкий процесс. Именно для привлечения к нему больших масс и использования их энергии и нужна длительная подготовительная просветительская работа, работа с общественным мнением. Судя по всему, именно так представляют себе свою революционную миссию Сократ и многие другие философы – как миссию генераторов и пропагандистов ценностей завтрашнего дня. И потому, хотя сам по себе диалог о государстве и не приводит к немедленной революции в Древней Греции, мы можем рассматривать его как популяризацию идей блага и справедливости, как неоценимый вклад в развитие многоэтапной предреволюционной деятельности, так или иначе, ведущей человечество вперед к окончательной революции и идеальному миру.
Кант. Не менее революционной видится и работа Имануила Канта «Идея всеобщей истории во всемирно-гражданском плане». В ней он очень последовательно проявляет себя как сторонник перемен и улучшений человеческого общества. В первом положении он обозначает конечную цель человеческого существования:
[5] «Все природные задатки живого существа предназначены для совершенного и целесообразного развития».
Вся человеческая история, таким образом, рассматривается Кантом как движение к обозначенной цели, как череда больших и малых изменений в сторону конечной цели. Идея непрекращаемого развития, усовершенствования человека, его возвышение над собственной животной сущностью по-прежнему остается актуальной. Однако правильно ли и правомерно ли со стороны философа намечать цель многим поколениям вперед? Мишель Фуко, потомок поколения Канта, в своей статье о Кантовском Просвещении выражается об этом вполне однозначно:
[7] «Я предпочитаю четко определенные преобразования /…/ проектам создания нового человека, которые наихудшие романтические системы только повторяли и повторяли»
В тоже время, неприятие потомками идеалов предков, не должно мешать последним, без излишних амбиций, выбирать для себя путеводную звезду своих исследований.
Далее в своей работе Кант утверждает, что для максимально полного развития потенциала человека, ему нужна свобода и внутренние амбиции, что наиболее масштабно достигается при создании правильного государственного строя:
[5] «…Величайшая проблема /…/ - достижение всеобщего правового гражданского общества. Только в обществе, и именно в таком, в котором членам его предоставляется величайшая свобода, а стало быть, существует полный антагонизм и определение и обеспечение свободы ради совместимости ее со свободой других, - только в таком обществе может быть достигнута высшая цель природы развитие всех ее задатков, заложенных в человечестве»
Таким образом, Кант намечает цель предстоящих общественных преобразований, обозначает конечное состояние революционной деятельности – всеобщее правовое общество. Правовое общество Канта это матрица законов, которая каждому человеку даст свою зону свободы и независимости от чужих свобод, и при этом создаст наиболее удобные условия для антагонистических, развивающих отношений. Необходимо заметить, что Кант категорически отказывается от идеи гармонии и бесконфликтности будущего общества, ради непрекращения развития:
[5] «…таланты в условиях полного единодушия, умеренности и взаимной любви, навсегда остались бы скрытыми в зародыше; люди, столь же кроткие, как овцы, которых они пасут, вряд ли сделали бы свое существование более достойным, чем существование домашних животных…»
Правовое общество у Канта – это не утопический розовощекий рай, а только сухая формализированная система регуляции взаимоотношений граждан. Вышеупоминаемая мысль Канта о необходимости Господина для соблюдения законов видится всего лишь как один из множества вариантов принуждения. В своем ответе на вопрос о Просвещении, кант говорит о необходимости Критики, как внутреннего контролера. Вот цитата М. Фуко, в свою очередь цитирующего И. Канта:
[7] «Кант описывает Просвещения как момент истории, когда человечество начинает применять свой собственный разум, не подчиняясь никакому авторитету, так что в эту самую пору как раз и становится необходимой Критика. Ее роль состоит в том, чтобы определять условия, при которых применение разума является легитимным»
Если предполагать неограниченную отсрочку установления правового общества и при этом учитывать непрекращаемый прогресс человека в его развитии, действительно можно надеяться на то, что к моменту торжественного свершения окончательной революции человек будет уже на достаточно высоком нравственном уровне чтобы в совершенстве владеть критикой и обходиться без Господина. Речь идет о том самом «нравственном законе внутри нас».
Самым замечательным во взгляде Канта видится то, что его не устрашают никакие средства достижения конечной цели. Практически все средства Кант считает конструктивными, поскольку верит в интуитивное стремления человечества к всеобщему благу.
[5] «… все войны представляют собой многочисленные попытки (правда, не как цель человека, а как цель природы) создать новые отношения между государствами и посредством разрушения или хотя бы раздробления всех, образовать новые объединения, которые, однако, опять-таки либо в силу внутреннего разлада, либо вследствие внешних распрей не могут сохраниться и потому должны претерпевать новые, аналогичные революции, пока, наконец, отчасти, благодаря наилучшей внутренней системе гражданского устройства, отчасти же благодаря общему соглашению между государствами и международному законодательству не будет достигнуто состояние, которое подобно гражданскому обществу сможет, как автомат, существовать самостоятельно»
В этом и следующем положениях Кант признает возможность поэтапного, но скачкообразного изменения мировой ситуации с помощью череды революций и преобразований. Этим он подтверждает свою причастность к касте революционеров, а не реформаторов. Далее он прогнозирует намечающийся консенсус, (частично реализовавшийся в 20м веке в виде Европейского союза) и формулирует ценности, вокруг которых он произойдет:
[5] «…Хотя в настоящее время имеется только весьма грубый набросок такого государственного объединения, тем не менее, все будущие его члены уже как будто проникаются сознанием необходимости сохранения целого в интересах каждого из них. И это вселяет в нас надежду, что после некоторых преобразовательных революций осуществится наконец то, что природа наметила своей высшей целью, а именно всеобщее всемирно-гражданское состояние, как лоно, в котором разовьются все первоначальные задатки человеческого рода»
Однако у Канта также есть и трезвое опасения того, что [5]«человечество, быть может, вновь уничтожит варварскими опустошениями самое эту ступень и все достигнутые успехи культуры». Подобные опасения встречаются и у других философов.
Декарт. Предшественник Канта Р. Декарт, заставший еще инквизицию, проживал свою жизнь в гораздо более несвободных условиях, чем Кант. Возможно поэтому, из соображений личной безопасности, он имел крайне умеренные политические взгляды и избегал мысли о революциях. В тоже время Декарт в своих научных работах проявлял неслыханное для тех времен свободомыслие, за что и провел вторую половину своей жизни под гнетом католической и протестантской церкви. Но в «Рассуждении о методе» он сообщает:
[6] «/…/ я никоим образом не одобряю беспокойного и вздорного нрава тех, кто, не будучи призван ни по рождению, ни по состоянию к управлению общественными делами, неутомимо тщится измыслить какие-нибудь новые преобразования. Мое намерение никогда не простиралось дальше того, чтобы преобразовывать мои собственные мысли и строить на участке, целиком мне принадлежащем./…/