Смекни!
smekni.com

Некоторые вопросы философии (стр. 3 из 4)

“Влюбленный в практику без науки - словно кормчий, ступающий на корабль без руля или компаса; он никогда не уверен, куда плывет. Всегда практика должна быть воздвигнута на хорошей теории... Наука - полководец, и практика - солдаты”.

· Гелиоцентрическая система мира Коперника

Одним из наиболее значительных достижений естествознания этого времени было создание польским астрономом Николаем Коперником гелиоцентрической системы мира. Основные идеи, положенные в основу этой системы, состоят в следующем: Земля не является неподвижным центром мира, а вращается вокруг своей оси и одновременно вокруг Солнца, находящегося в центре мира.

Это открытие произвело поистине революционный переворот, так как опровергло существовавшую более тысячи лет картину мира, основанную на геоцентрической системе Аристотеля-Птолемея. Вот почему и сегодня при упоминании о любом значительном изменении употребляют выражение “коперниканская революция”. Когда немецкий философ XVIII в. И. Кант оценивал изменения, осуществленные им в теории познания, то и он называл их “коперниканской революцией”. Успехи в развитии естествознания в немалой степени определили и характер философских размышлений. Ведущим направлением философской мысли XVI в. становится натурфилософия, а центральное место в кругу рассматриваемых проблем отводится проблеме бесконечного. Переход от представлений о замкнутом мире к концепции бесконечной Вселенной означал радикальный пересмотр всей системы онтологических воззрений.

· Учение Кузанского о безграничности космоса

Поворот к новой космологии наметился уже в XV в. и был связан с творчеством крупнейшего европейского мыслителя Николая Кузанского (1401-1464). Его учение о безграничности космоса ставило под сомнение богословско-схоластические представления о Вселенной и явилось прямым следствием решения вопроса о соотношении Бога и мира.

Бог в философии Кузанского получает наименование абсолютного максимума, или абсолюта, который не является чем-то находящимся вне мира, а пребывает в единстве с ним. Бог, охватывающий все сущее, содержит мир в себе. Такая трактовка соотношения Бога и мира характеризует философское учение Кузанского как пантеизм (от греч. pan - все, theos - бог), важнейший признак которого составляет безличность единого божественного начала и его максимальная приближенность к природе.

Согласно пантеистическому учению Кузанского, мир, поглощенный Богом, не может иметь самостоятельного существования. Следствием этой зависимости мира от Бога и является его безграничность: мир имеет “повсюду центр и нигде окружность. Ибо его окружность и центр есть Бог, который всюду и нигде”. Мир не бесконечен, иначе он был бы равен Богу, но “его нельзя помыслить и конечным, поскольку у него нет пределов, между которыми он был бы замкнут”.

В космологии Кузанского отвергалось учение о Земле как центре Вселенной, а отсутствие неподвижного центра привело его к признанию движения Земли. В трактате “Об ученом незнании” он прямо говорит: “.... Наша Земля в действительности движется, хоть мы этого и не замечаем”.

Было бы неверно видеть в космологических построениях Кузанского прямое предвосхищение гелиоцентризма Коперника. Отвергая центральное положение и неподвижность Земли, он не отдавал предпочтения какой-либо определенной схеме движения небесных тел. Но расшатывая традиционные представления о мире, он открывал путь к десакрализации космологии, т. е. к ее освобождению от религиозного толкования.

· Натурфилософия Джордано Бруно

Новые воззрения развивали в своих сочинениях Парацельс (1493-1541), Бернардино Телезио (1509-1588), Франческа Патрици (1529-1597), Томмазо Кампанелла, но наиболее глубокие результаты натурфилософия получила в творчестве Джордано Бруно (1548-1600), с чьим именем связан решающий поворот в утверждении новой космологии.

Центральная идея космологической доктрины Бруно - тезис о бесконечности Вселенной. “Она никоим образом не может быть охвачена и поэтому неисчислима и беспредельна, а тем самым бесконечна и безгранична...”. Эта Вселенная не сотворена, она существует вечно и не может исчезнуть. Она неподвижна, “ибо ничего не имеет вне себя, куда бы могла переместиться, ввиду того, что она является всем”. В самой же Вселенной происходит непрерывное изменение и движение.

Обращаясь к характеристике этого движения, Бруно указывает на его естественный характер. Он отказывается от идеи внешнего перводвигателя, т. е. Бога, а опирается на принцип самодвижения материи.

“Бесконечные миры... все движутся вследствие внутреннего начала, которое есть их собственная душа... и вследствие этого напрасно разыскивать их внешний двигатель”.

Положение о бесконечности Вселенной позволило Дж. Бруно по-новому поставить вопрос о центре мира, отрицая при этом не только геоцентрическую, но и гелиоцентрическую системы. Центром Вселенной не может быть ни Земля, ни Солнце, потому что существует бесчисленное множество миров. И у каждого мира-системы есть свой центр - его звезда.

Разорвав границы мира и утвердив бесконечность Вселенной, Бруно оказывается перед необходимостью выработать новое представление о Боге и его отношении к миру. Решение этой проблемы свидетельствует о пантеистической позиции мыслителя. Бруно утверждает, что природа есть Бог в вещах, он не противостоит миру как его творец, а находится в самой природе как внутреннее деятельное начало.

Если в рассуждениях Николая Кузанского природа как бы погружается в Бога, который сохраняет свою обособленность от мира, то у Бруно Бог отождествляется с природой, и он немыслим вне материального мира. В этом состоит кардинальное отличие натуралистического пантеизма Бруно от мистического пантеизма Кузанского. Видя в природе не только совершенное божественное творение, но прежде всего совокупность присущих ей закономерностей, свободных от непосредственного вмешательства, натурфилософия эпохи открывала путь дальнейшему развитию экспериментального естествознания, возникновению классической механики Ньютона, созданию философских концепций XVII - XVIII вв.


2. Вопрос № 27. «Типы рациональности»

1. Основные положения

Проблема рациональности по многим причинам является одной из центральных в современной философии. Можно показать, что почти все дискуссии, ведущиеся сегодня в разных областях философского знания, начиная с теории познания и философии науки и кончая этикой, социальной и политической философией, так или иначе, выходят именно на эту проблематику.

Рациональность (в предельно широком ее понимании) в практической и духовной деятельности людей не имеет достаточно отчетливых границ, охватывая как целеполагание, проект, так и совокупность избираемых шагов, позволяющих, в конечном счете, достичь поставленной цели.

Рождение феномена рациональности связывается с коренным реформированием европейской философии в Новое время, выразившимся в ее сциентизации и методологизации. Пионером этой реформы принято считать Декарта, пробудившего человеческий разум освободиться и от оков мистики и откровения, и от рассудочной ограниченности схоластики.

Цель идеологов рационализации философии и человеческой культуры в целом состояла в утверждении науки (прежде всего математики) в качестве безоговорочного и единственного лидера. Вера и авторитет (Библии и Аристотеля) должны были уступить место критической рефлексии, точному расчету и идеологической непредвзятости. Культ «естественного света разума», несущего в себе не только критический, но и конструктивный заряд, получил впоследствии наименование «классической» или собственно философской рациональности. Между тем многие философы прошлого и настоящего времени указывают на неправомерность отождествления философской рациональности с рациональностью научной с ее критериями логичности, дискурсивности, системности и т.п.

Особая опасность содержится в «очищении» философской рациональности от нравственного контекста как не имеющего отношение к установлению объективной истины. Постклассическая философия XIX века предприняла попытку раздвинуть узко-рассудочные границы сциентизированной философии и повернуть ее лицом к социально-гуманистическим ценностям, идущим еще из античности. Подлинно рациональный, действительно разумный путь человеческого развития – это не только глубоко продуманный и рассчитано сбалансированный, но прежде всего нравственный путь, при котором долг, альтруизм, милосердие и прочие архаичные и, строго говоря, нерациональные факторы не вытесняются, где знание не подавляет совести. Формально истина доступна всякому здравствующему, но воистину истине, по словам Сократа, причастен лишь тот, кто способен употребить свой разум на благо всего человеческого рода. Всякое рафинирование рациональности (культ «чистой» науки) есть, в сущности, противоестественное выхолащивание духовного мира человека. Это не только антигуманно, но и неразумно, ибо человеческая разумность состоит, кроме всего прочего, в том, чтобы понимать, принимать и ценить то, что лежит за ее пределами и что, в конечном счете, определяет условия ее собственного существования и функционирования.

Знание (в том числе и научное) не складывается и не развивается в рамках узко понимаемых рациональных критериев в обход неформализованных, внерациональных духовных реалий. Сциентистская концепция рациональности при всей своей привлекательности и ясности целей так и не смогла окончательно избавить философское и научное мышление от того нерационального шлейфа, который всегда тянется за ними.Современная философская мысль все более склоняется к убеждению в многообразии форм рациональности, их исторической обусловленности, определяемой в значительной мере личностью мыслителя и особенностью эпохи. Проблема «разных» рациональностей не только реальна, но и весьма актуальна.Вместе с тем заслуживает внимания и концепция единства рациональности, понимаемая, однако, как диалектическое единство многообразных проявлений разума. Рациональность научная, философская, религиозная и т.д. – не альтернативы, но грани единого и многоликого человеческого разума. Все дело в акцентах, приоритетах: научных, нравственных, художественных и т.д., сменяющих (но не отменяющих) друг друга в силу объективных условий исторического и логического развития человеческой культуры. Выявляя специфику этих особенностей рациональности, используют понятия «форма» или «тип» рациональности, тем более что сама рациональность имеет целый ряд критериев, ни один из которых не обладает абсолютной значимостью.Ценностный критерий рациональности не менее актуален, чем, скажем, критерий логический.Знание (в том числе и научное) не складывается и не развивается в рамках узко понимаемых рациональных критериев в обход неформализованных, внерациональных духовных реалий. Сциентистская концепция рациональности при всей своей привлекательности и ясности целей так и не смогла окончательно избавить философское и научное мышление от того нерационального шлейфа, который всегда тянется за ними.

2. Типы рациональности