Гладарев Борис Сергеевич - сотрудник Центра независимых социологических исследований (ЦНСИ) г. Санкт-Петербурга.
Статья основана на материалах полевого исследования "Пользователи мобильных телефонов в России. Сетевая перспектива", реализованного при поддержке France Telecom и Telenor. Задачей исследования являлось выяснение вопроса о влиянии использования информационно-коммуникационных технологий, мобильных телефонов в особенности, на характер повседневного общения молодых людей, проживающих в Петербурге.
Гендерный порядок (в понимании Коннелла [1, с. 116]) пронизывает всю структуру социального взаимодействия, содержится в самых, на первый взгляд, далеких от полоролевых отношений фрагментах социальной реальности1 (в мобильной связи, где взаимодействие происходит между социальным агентом (не важно какого пола) и техническим устройством). Однако, я рискну предположить, что именно в гендерно нейтральных взаимодействиях гендерная система проявляет себя в наиболее характерных и устойчивых формах. Гендерная система - это поведение и социальные взаимодействия, которые предписываются в соответствии с полом [2, с. 35]. Социальные взаимодействия посредством мобильного телефона также могут иметь гендерное измерение.
Материалом для анализа послужили данные 14 глубинных двухстадийных интервью (7 с мужчинами и 7 с женщинами), а также данные 14 дневников повседневной коммуникации, которые заполнялись информантами в течение недели по следующей схеме: время и продолжительность контакта; с кем был контакт; форма (лицом к лицу, стационарный или мобильный телефон, SMS e-mail, почта); содержание и обстоятельства контакта и место, где он происходил.
Информанты рекрутировались через персональную сеть исследователя. Их биографии значительно отличаются по многочисленным параметрам. В исследовании участвовали люди с доходом от 100 (случай 4) до 1000 долларов (случаи 2 и 5), с образованием от среднего (случаи 2, 4, 8 и 11) до поствузовского (аспиранты - случаи 6, 9, 10), коренные жители Петербурга (случаи 1, 3, 4, 5, 7, 8, 11) и мигранты (случаи 2, 6, 9, 10, 12, 13, 14), студенты и домохозяйки, программисты и профессиональные спортсмены, люди с многолетним опытом пользования информационно-коммуникационными технологиями (например, случаи 5 и 7) и включившиеся в сети пользователей мобильной телефонии и интернета совсем недавно (случаи 1 и 12). При отборе информантов был соблюден гендерный баланс. Некоторые информанты (1, 3, 4, 5) принадлежали к одной социальной сети, то есть были знакомы друг с другом. В случаях 3 и 13 у информантов есть дети. Случаи 9 и 10 являются семейной парой, причем они заполняли дневники параллельно.
Хотя в рамках исследовательской стратегии множественного кейс-стади проанализировано только 14 случаев, в результате получены достаточно объемные данные. В частности, собрана информация о 710 альтерах 14 персональных сетей, данные о 775 контактах с участием 911 альтеров, состоявшихся у 14 информантов в течение недели заполнения дневника. Таким образом, собрано два взаимодополняющих массива данных: лейтмотивные интервью и дневники повседневной коммуникации. Благодаря применению комплексной методологии, с одной стороны, получены дискурсивные данные о пользовании различными информационно-коммуникационными технологиями, содержащиеся в глубинных интервью, а, с другой, - информация о повседневном их практическом применении, зафиксированная в недельных дневниках коммуникаций . Сопоставление дискурсивных и практических данных позволяет наиболее полно описать гендерный аспект повседневного пользования мобильными телефонами.
Почему и как мужчины и женщины покупают мобильные телефоны?
Статистические данные различных аналитических агентств говорят о распространении новых информационно-коммуникационных технологий (ИКТ) в геометрической прогрессии3. Самой массовой информационно-коммуникационной технологией в России в настоящий момент становится мобильный телефон (рост количества пользователей интернет примерно в два раза ниже). Только в Петербурге, где по данным Госкомстата проживает 4, 67 млн. человек, насчитывается 4, 24 млн. пользователей мобильных телефонов. Основная масса подключений последнего времени происходит в возрастной группе 20-30-летних.
Результаты исследования показывают, что молодые люди и девушки в среднем в 4 раза чаще пользовались для общения различными ИКТ, чем встречались лично. Это говорит о том, что ИКТ играют принципиальную роль в современных практиках коммуникации. В структуре различных ИКТ (стационарный или мобильный телефон, SMS, бумажная почта, электронная почта, ICQ и другие формы интернет-коммуникации "in real time") наибольшей популярностью среди 20-30-летних молодых людей и девушек, проживающих в Петербурге, пользуется мобильный телефон, за ним - стационарный и только затем с большим отрывом - электронная почта, ICQ, традиционная почта и факсимильные сообщения.
Обратимся к мотивам включения в коммуникационные сети мобильной связи.
Данные исследования демонстрируют разительные отличия в женских и мужских нарративах, касающихся рассказа о покупке мобильного телефона. "Женские" истории лейтмотивно опираются на дискурсивную модель, которую я назвал бы "найди меня", где подчеркивается "женская" объектность. В рассказах информанток мобильный телефон фигурирует как "удобная штучка", "возможность" быть "позванной" или "приглашенной" куда-либо. "Для чего я купила? Ну, не знаю... В общем-то, давно хотелось иметь такую возможность, чтобы мне могли позвонить. Иногда бывает обидно, что вот Вам человек звонил, хотел куда-то позвать или придти, а телефон был занят или тебя дома не было. Вот для таких вот вещей" (Ирина4, помощник редактора, 24 года). Или: "...чтобы звонили знакомые, если что произойдет интересного" (Светлана, студентка, 23 года).
Мужские нарративы пронизаны риторикой эффективности и престижа. Их дискурсивную модель можно было бы назвать "я успешен". Мужские рассказы концентрируются на технических характеристиках, особенностях модели, ее атрибутивной презентабельности."... Это был 95 год. Не помню точно, но, кажется, это была Motorola 250 или 350. Тогда еще сотовые телефоны были не настолько в моде, но, по крайней мере, не настолько распространены. Мне выдали его на работе. Да, я был крут. Это было достаточно серьезно" (Петр, юрист, 28 лет). Или: "Я телефон давно очень хотел, когда это было еще очень модно и телефоны были мало у кого, и это считалось очень престижно. Ну, мне сразу же захотелось выделяться в обществе" (Артем, профессиональный спортсмен, 19 лет).
Существует также объяснительная модель, подчеркивающая помимо успешности активную позицию мужчины, его "деловитость", субъектность. "Для чего купил? Чтобы звонить! Постоянная связь очень важна, чтобы текущие проблемы решать сразу и по ходу... Я уже не могу без этого обходиться. Телефон - это теперь обязательное условие нормальной работы и, вообще, жизни" (Василий, программист, 30 лет).
Приведенные выше нарративы демонстрируют различие в "мужских" и "женских" объяснительных моделях включения в сообщество пользователей мобильной связи и подвергают сомнению утверждение норвежских исследователей Р. Линга и Б. Иттри, которые считают, что "мобильные телефоны - технология с высоко обобщенными интегральными функциями, которая выравнивает, например, различия между мальчиками и девочками, поскольку мобильные телефоны отличаются от большинства других технологий (например, мотоциклов), которые имеют тенденцию скорее подчеркивать, чем минимизировать различия между гендерами. Используясь независимо от образования и происхождения семьи, мобильные телефоны создают мосты по крайней мере через некоторые границы между различными социальными классами" [4, с. 28]. Исходя из данных интервью, кажется, что более точно описывает ситуацию Г. Гесер, говоря о том, что мобильные телефоны все еще могут подчеркивать социальные неравенства, поскольку их фактические образцы использования сильно связаны с различными целями социальных действий, так же как с различными ситуациями, социальными отношениями и социальными ролями [5].
Действительно, если следовать К. Уэст и Д. Зиммерманн, гендер создается в ситуациях социального взаимодействия [6, с. 210], а потребительские мотивы, в том числе и в отношении "новых технологий", воспроизводят устойчивые гендерные стереотипы и используются для развития "гендерного дисплея" в понимании Гофмана [7, с. 69]. "Женские" и "мужские" модели мотивации включения в сети коммуникации телефонной связи отражают "гендерно соответствующее поведение", когда женщина выглядит как пассивный объект для "поиска", "приглашения", а мужчина, как активно презентирующий себя субъект. Как отмечала Фрай, мужчины продуцируют господство, а женщины подчинение [8]. Если мужчины при объяснении покупки используют риторику "успешных субъектов", то женщины прибегают к формулам "желаемых объектов".
Мобильный телефон, как любая "новая вещь", прежде всего, включается в существующую гендерную систему, расширяя диапазон ситуаций взаимодействия, но не меняет принципа организации гендерных отношений. Немаловажным кажется и тот факт, что из семи информанток, участвовавших в исследовании, пять получили мобильный телефон в подарок от своих мужей или бойфрендов, тогда как из семи информантов шестеро приобрели мобильные телефоны самостоятельно (седьмому телефон подарила мама). Можно интерпретировать подобные формы вовлечения в коммуникацию по мобильной связи, как отражение механизмов социального контроля, основанных на доминирующем гендерном порядке.
Мобильный телефон очень быстро обрастает гендерными стереотипами. Техническое средство, прибор, вещь на глазах обретает гендерное измерение. Описывая ситуацию приобретения аппарата, одна из информанток говорит о телефоне, применяя гендерные маркеры. "Я хотела такой же, как у него (мужа - Б.Г.) телефон. Это Ericsson, а какой точно, не скажу. Но он немножко более массивный и в нем больше функций, чем в моем телефоне. И в то же время... у него мужской дизайн. И девушке с таким телефоном вроде бы как-то и не пристало ходить (смех). Он сказал, что нужно брать Nokia 31-10. Это телефон более женский, и он симпатичнее смотрится, стоит недорого" (Елена, студентка, 23 года).