Выше уже было показано, что процесс вычленения.Я имел историю. Для древних греков оно было частицей Космоса. Платон предпочитал говорить «мы», и меньше — Я.
Усиленное внимание к проблеме Я появляется только в Новое время, что обусловило специфическое решение проблемы сознания в философии. Оно поднимается до ранга первичной реальности. Оторванное от Космоса, мира, Бога Я превратилось в «китайского императора Европы» (Ортега-и-Гассет) в том смысле, что последний из-за своего высочайшего ранга не мог иметь друзей, а потому был обречен на одиночество. Если Плотин не мог даже помыслить, чтобы начать философию с Я, то Декарт фор-мулирует главный тезис своей философии: «Я мыслю, следовательно существую».
Уединенность Я, погруженность в себя становится программным тезисом многих философов. «Познай самого себя», — говорил Сократ. Фихте пояснял: Я — познающее и есть существующее. Штирнер заключал: «Возлюби себя всею душою твоею, всем сердцем твоим». А Ницше призывал: «Найди в себе себя, будь единственным, ничего, кроме себя, не признавай».
Русские мыслители конца XIX — начала XX в. называли философию, в которой индивид и его сознание были признаны единственной несомненной реальностью, метафизикой индивидуализма и эгоизма. Л. П. Карсавин приводил следующие аргументы против абсолютизации Я. С его точки зрения, Я не является совершенным и самодостаточным сущим, ибо есть только «здесь» и «сейчас», т. е. в настоящем: его нет в прошлом уже, а в будущем — еще. В своем настоящем бытии Я живет маленькой минуткой
248
между последним моментом прошлого и первым мигом будущего. Поэтому безумно строить философию, исходя из Я и его сознания.
Специфика понимания Я в философии Нового времени в том, что в нем абсолютизирована способность мышления. Поэтому главной формой деятельности сознания было объявлено мышление. Направленность на внешний мир как на объект познания стала рассматриваться в качестве основной характеристики сознания. Это и привело к отождествлению сознания, познания и мышления, к пониманию Я только как субъекта познания. Под сознанием стали понимать только размышление с помощью разума, который способен создавать понятия с ясными и четкими содержательными границами. Содержание сознания свелось к предметному. Тот факт, что Я не только размышляет о мире и о себе, но и переживает, не учитывался.
С таким пониманием сознания не согласилась русская религиозная философия (Вл. Соловьев, Н. Бердяев, С. Франк, Н. Федоров и др.). Они выступали против, во-первых, рассмотрения Я в качестве автономной и самодовлеющей сферы бытия и, во-вторых, отождествления его с субъектом познания. Русские философы считали, что существуют два соотносительных момента бытия: Я и Бог. Поэтому Я не может быть главной и первичной реальностью мира. Мышление же, рассматриваемое как «чистая мысль», есть, с их точки зрения, наиболее безличностное в личном бытии Я. Живая человеческая личность несводима к субъекту познания, а ее внутренняя жизнь не ограничивается только деятельностью познания.
6. Сознание, память, самосознание
Время в структуре сознания. Наличие в структуре сознания схематизма времени признают все философы. Время является специфической «формой сознания», в которой настоящее, прошлое и будущее строго различены. Русский философ Б. П. Вышеславцев считал, что «необратимость временного ряда существует только для сознания. Отсюда грусть и трагизм сознания». Трагизм временнос-
249
ти был осознан уже в «Экклезиасте», а потому, по мнению многих ученых, эта книга есть книга грусти. Аналогичные мысли высказывал Плотин. Обнаружив, что в своем духовном опыте он может выходить за пределы привычной оппозиции Я-не-Я, слиться с Божественным, услышать голос сверху, принадлежать к высшему миру и описывать эти состояния «божественной простоты», Плотин утверждал, что на этих высших уровнях духовного слияния Я перестает четко выделять и осознавать себя, но при этом делается более подлинным, чем в сфере, где оно знает себя и знает, что оно знает. Жизнь, где Я живет не раздвоен-ной жизнью, Плотин называл прекрасной и сетовал, что не может долго пребывать здесь, что после отдохновения в Божественном с неизбежностью приходится вновь опускаться до рефлексии и рассуждения, до четкого осознания своего Я, т. е. переходить на уровень сознания. Сознание, по Плотину, есть отпадение от вечности, вступание в реку времени, а потому оно не есть самое лучшее состояние нашего духа.
Проблема вечности, где нет сознания и времени, которое входит в его структуру, была одной из центральных в трудах Св. Отцов Церкви. Известный знаток их трудов, философ Вл. Лосский, дал следующую интерпретацию соотношения вечности, времени и сознания в трудах Василия Великого. Время как форма бытия сознания и человека есть следствие грехопадения. Но после-пришествия Христа нет причин видеть во времени основания трагизма. В воскресный день, знаменующий собой воскресение Христа-Спасителя, мы уже не рабы, подвластные законам времени. Мы символически входим в Царство вечности, где нет времени, и связанного с ним сознания уныния и печали. После пришествия в мир Спасителя, время обре-ло позитивное качество, которое состоит в том, что именно во времени созревает встреча Бога с человеком. Преодолен трагизм времени и оно превращается в возможность человеческого преображения. Вечность, согласно Отцам Церкви, нельзя определять через противопоставление времени, как это делал Плотин. Категория времени обозначает движение, перемену, переход из одного состояния в другое. Если определять вечность как нечто противопо-
250
ложное времени, то тогда вечность есть неподвижность, неизменность, статичность. Это — вечность философского толкования, умозрительного мира Парменида, Платона, Плотина. Так понятая вечность постоянно репродуцировалась в философских трактатах в виде пропорций, гармонии, неизменных структур космоса, геометрии идей, истин, схожих с математическими понятиями, управляющими тварным миром. Вечность стабильна и неизменна. Вечность живого Бога не тождественна так понятой вечности. В православии Божественная вечность не может определяться через противопоставление времени, ибо она трансцендентна времени.
В русской религиозной философии, в частности в философии Н. А. Бердяева, сознание рассматривается как следствие грехопадения человека. Но философ также видит во времени позитивное качество, не дающее оснований для печали и скорби. Сознание, по Бердяеву, дано людям для того, чтобы.они осознали тяжесть совершенного ими греха, испытали муки души, потерявшей единение с Богом. Но одновременно с этим оно оставляет возможность выйти на путь искупления и творческого восстановления утерянного единения с Богом. В сознании не только заложены предпосылки всех страданий человека, но и дана возможность через искупление спастись и войти в вечную жизнь.
Следует отметить, что пессимизм в отношении погруженности сознания схематизмами времени высказывали в основном мыслители, далекие от христианства. Отсюда и признание Э. В. Ильенкова, что без сознания — этого «проклятого дара» человек был бы счастливее. Ницше также считал, что жизнь была бы вполне возможна и без сознания «сколь бы обидно ни звучало это для какого-нибудь более старого философа» (имеется в виду не возраст, а философские школы рационализма. — Т. М.). Преобладающая часть «мыслящей, чувствующей, водящей жизни» протекает в нас без участия сознания. «К чему вообще сознание, раз оно по существу излишне?» — писал он.
Время, составляющее глубинную внутреннюю структуру сознания, не тождественно физическому времени: оно связано с надеждами, чаяниями и целями данного субъекта, что
251
и обусловливает отношение человека к настоящему, прошлому, будущему. Немецкий социолог К. Мангейм обнаружил, что изменение формы утопического сознания в Новое время напрямую связано с изменением формы времени в структуре сознания. Так, либерально-гуманистическая идея как форма утопии, возникшая в борьбе с существующим порядком, противопоставляет «дурной» действительности «правильный» рациональный образ мира. Но она пользуется этим образом не для того, чтобы в любой момент времени гарантировать насильственное изменение;, мира, а для того, чтобы иметь «масштаб» для оценки на-стоящего. В сознании либерала доминирует вектор будущего: для него будущее — все, а прошлое — ничто. В отличие от либералов, консерваторы ценят прошлое, считая, что оно создает ценности. Они не просто помнят прошлое: для них прошлое присутствует в настоящем. В структуре их сознания ценность прошлого, его присутствие в настоящем задает программу будущего. Поэтому в структуре сознания консерватора присутствуют все три измерения времени, но доминирует ценность прошлого.
Сознание и память. Наличие в структуре сознания времени есть память, поэтому можно говорить о том, что память входит в структуру сознания. Действительно, Я невозможно без акта «Я помню себя». Плотин, например, сопрягал сознание и память, трактовал сознание как воспоминание о пережитом душой блаженстве в состоянии «Божественной простоты». Сознание, с его точки зрения, необходимо человеку для того, чтобы вспомнить о том состоянии, где оно не присутствовало. Поэтому для Плотина сознание вторично. Наличие в нем воспоминания о "состоянии единения с Божественным помогает человеку сохранять свою идентичность.
В словаре Вл. Даля сознание определяется прежде всего как «сознание себя», память о себе. X. Вольф, представитель немецкого Просвещения, писал, что личность именуется «вещью, которая осознает себя, и даже то, чем она была ранее в том или ином состоянии». Наличие воспоминания — это сигнал о присутствии в сознании прошлого времени. В этой связи Ф. Ницше видел отличие человека от собаки, в частности, и в том, что собака не может