Что здесь можно сказать?
С современных позиций является совершенно очевидным то обстоятельство, что несмотря на такое противостояние сциентизма и антисциентизма, названные их социальные ориентации оказались весьма распространенными в сфере обыденного бытия современного человечества: сегодня одни люди чуть ли не боготворят науку, приписывают ей поистине чудодейственные свойства, другие же – отводят ей место едва ли не в "прибежище дьявола", но и те, и другие, находясь в русле именно обыденного сознания, не могут, конечно, быть в состоянии оценить в достаточной степени меру приемлемости того и другого.[8]
Достаточно полный и глубокий анализ отношения этих "крайностей" может быть осуществлен только с профессиональных позиций и прежде всего с позиций философии и истории науки. Но и то, и другое также не свободно от абсолютизации той или другой стороны в этом отношении. Так, экзистенциалисты настаивают на неизбежной ограниченности науки и даже – на ее неподлинности. К примеру, датский философ Серен Кьеркегор видел неподлинность науки в том, что она, по его мнению, так ничего и, не сделав в области этики, не может, следовательно, дать человеку ничего и из всей сферы духовности. А немецкий философ и социолог Герберт Маркузе полагал, что развитие науки и техники при посредстве экономически и политически господствующего класса приводит в конечном счете к формированию так называемого "одномерного" человека, т.е. человека абсолютно потребительского типа, а, стало быть, человека ограниченного и потому несвободного.[9] Английский же философ Бертран Рассел видел основной порок современной цивилизации в гипертрофированной оценке развития именно естественных наук, вследствие чего общество фактически утрачивает подлинно гуманистические ценности и идеалы.
Исходя из всего сказанного выше, можно даже подчеркнуть, что в своих крайних проявлениях антисциентизм вообще требует отменить науку как таковую. Правда, при этом остро встает другой вопрос – вопрос об источниках обеспечения людей необходимыми жизненными благами, не говоря уж о большем, – вопрос о необходимости "проектирования" будущего развития человечества.
Таким образом, дилемма сциентизм-антисциентизм выступает как проявление "вечной" проблемы культурного выбора человечества. Эта дилемма отражает в своей специфике противоречивый характер общественного развития, в котором научно-технический прогресс оказывается объективной необходимостью, а его негативные последствия не могут не приводить одновременно не только к известным потрясениям в обществе, но и способствовать, как это не парадоксально, проявлению высших достижений человечества в сфере именно духовности. Поистине прозорливой является мудрость, согласно которой путь человечества к просветлению лежит через его страдания![10]
Что здесь можно сказать?
По-видимому, то, что человечество так и не вышло еще на пути разрешения вышеупомянутой дилеммы. Показательным в этом отношении является сложившаяся в обществе оценка роли и места женщины в науке. Ведь не секрет, что еще со времен античности понятие человека отождествлялось лишь с понятием мужчины. Сохраняется, в принципе, такое положение и поныне, несмотря на то, что уже давно в Европе провозглашена идея социального и правового равенства между полами. Однако реально выбор между ними дает для женщины гораздо меньше шансов в сравнении с политическими, экономическими и социальными возможностями мужчины, ибо современная цивилизация базируется, так или иначе, преимущественно на типично мужских характеристиках человека – мужественности, инициативности, агрессивности. Одним словом, что есть – то и есть: в мире сегодня доминирует именно мужское начало и, следовательно, – созданная мужчинами наука о природе – естествознание. Естествознание, с этих позиций, выступает как наука, не включающая в себя ценности самого человека и потому является лишенной гуманистических ценностей. И если сциентизм в указанном смысле проявляет себя ортодоксально технологичным, то антисциентизм является в этом смысле не менее ортодоксально критичным и категоричным. Отсюда вышеупомянутая дилемма сциентизма и антисциентизма перерастает в проблему гуманизации естествознания и распространения этого принципа на весь процесс эволюции современной цивилизации.[11]
Современный английский писатель Чарльз Сноу в конце XX в. опубликовал книгу под названием "Две культуры", где утверждал, что на одном полюсе цивилизации находится культура, созданная наукой, а на другом – культура, имеющая художественные корни, иначе говоря, культура гуманитарного склада. Таким образом, Сноу выразил как бы традиционное противостояние сциентизма и антисциентизма, но уже в новой постановке вопроса – как противостояние естественнонаучной и гуманитарной культур.
Действительно, естественные науки дают для культуры образ знания в виде уже готовых истин и результатов, в то время как социальная жизнь представляет собой мир сложных, противоречивых и запутанных явлений. Поэтому здесь неизбежно приходится учитывать сложное взаимодействие объективных и субъективных факторов. Под давлением этих новых обстоятельств в науке представления классической науки о необратимых процессах, строгом детерминизме, отрицании роли случайных событий и др. постепенно отходят на второй план. Так, теория относительности показала, что физические свойства движущихся тел существенно зависят от положения систем отсчета в пространстве и времени, а квантовая механика выявила, что на процессы, происходящие в микромире, неизбежное влияние оказывают именно измерительные приборы. Но и в том, и в другом случае, так или иначе, присутствует субъективный фактор – человек наблюдающий измеряющий, и с этим в настоящее время уже нельзя не считаться. Указанные тенденции и приведенные примеры определенно свидетельствуют о неизбежности процесса сближения естественнонаучной и гуманитарной составляющих единой человеческой культуры, как доминанты современного научного поиска.[12]
Предметом философских споров является вопрос о сущности умозаключения. Представители субъективного идеализма (позитивизма и неопозитивизма) полагают, что умозаключение является чисто субъективными сущностями как по содержанию, так и по структуре. Это значит, что содержание умозаключений не зависит от объективной реальности, а определяется только условиями человеческого мышления, и форма умозаключений – также продукт рассудочной деятельности человека.[13] Таким образом, выводы, которые мы получаем в процессе умозаключений, не содержат объективной истины, не отражают объективной реальности. Поэтому представители позитивизма и неопозитивизма пытаются установить границы не объективной истины умозаключения, а лишь их логической правильности; понятия объективной истинности и ложности заменяются понятиями логической истинности и ложности. Для того, чтобы установить условия логической истинности умозаключений, сами умозаключения строятся в форме аксиоматических систем. Каждая правильно построенная аксиоматическая система должна обладать логическими свойствами непротиворечивости, разрешимости и полноты. Обоснование для системы умозаключений этих свойств, а также соблюдение основных формально-логических законов по отношению к умозаключению считается достаточным основанием для утверждения истинности.
1. «Бытие и время» Мартина Хайдеггера в философии ХХ века (материалы обсуждения) // Вопросы философии. – 1998. - № 1. – С. 32-46.
2. Водолагин, А.В. Мировая история в интерпретации Мартина Хайдеггера / А.В. Водолагин // Философские науки. – 1989. - № 9. – С 12-20.
3. Гайденко, П.П. От исторической герменевтики к «герменевтике бытия». Критический анализ эволюции М. Хайдеггера / П.П. Гайденко // Вопросы философии. – 1987. - №10. – С 36-44.
4. Дильтей, В. Категория жизни / В. Дильтей // Вопросы философии. – 1995. - № 10.
5. Долгов, К.М. От Кьеркегора до Камю: Очерки европейской философско-эстетической мысли ХХ века / К.М. Долгов. – М., 1990. – С. 344-387.
6. Микешина Л.А Философия науки: Современная эпистемология. Научное знание в динамике культуры. Методология научного исследования : учеб. пособие / Л.А. Микешина. — М. : Прогресс-Традиция : МПСИ : Флинта, 2005. — 464 с.
7. "Первый" позитивизм // Антология мировой философии. Т. 3. М., 1971
8. Планк, М. Позитивизм и реальный внешний мир / М. Планк // Вопросы философии. – 1998. - № 3. – С.39.
9. Хайдеггер, М. Слова Ницше «Бог мертв» / М. Хайдеггер // Вопросы философии . – 1990. - № 7. – С. 36-45
[1] Гайденко, П.П. От исторической герменевтики к «герменевтике бытия». Критический анализ эволюции М. Хайдеггера / П.П. Гайденко // Вопросы философии. – 1987. - №10. – С 36-44.
[2] Хайдеггер, М. Слова Ницше «Бог мертв» / М. Хайдеггер // Вопросы философии . – 1990. - № 7. – С. 36-45
[3] Планк, М. Позитивизм и реальный внешний мир / М. Планк // Вопросы философии. – 1998. - № 3. – С.39.
[4] Хайдеггер, М. Слова Ницше «Бог мертв» / М. Хайдеггер // Вопросы философии . – 1990. - № 7. – С. 36-45
[5] Гайденко, П.П. От исторической герменевтики к «герменевтике бытия». Критический анализ эволюции М. Хайдеггера / П.П. Гайденко // Вопросы философии. – 1987. - №10. – С 36-44.
[6] Планк, М. Позитивизм и реальный внешний мир / М. Планк // Вопросы философии. – 1998. - № 3. – С.39.
[7] Хайдеггер, М. Слова Ницше «Бог мертв» / М. Хайдеггер // Вопросы философии . – 1990. - № 7. – С. 36-45
[8] Гайденко, П.П. От исторической герменевтики к «герменевтике бытия». Критический анализ эволюции М. Хайдеггера / П.П. Гайденко // Вопросы философии. – 1987. - №10. – С 36-44.
[9] Планк, М. Позитивизм и реальный внешний мир / М. Планк // Вопросы философии. – 1998. - № 3. – С.39.
[10] Планк, М. Позитивизм и реальный внешний мир / М. Планк // Вопросы философии. – 1998. - № 3. – С.39.
[11] Гайденко, П.П. От исторической герменевтики к «герменевтике бытия». Критический анализ эволюции М. Хайдеггера / П.П. Гайденко // Вопросы философии. – 1987. - №10. – С 36-44.
[12] Гайденко, П.П. От исторической герменевтики к «герменевтике бытия». Критический анализ эволюции М. Хайдеггера / П.П. Гайденко // Вопросы философии. – 1987. - №10. – С 36-44.
[13] Планк, М. Позитивизм и реальный внешний мир / М. Планк // Вопросы философии. – 1998. - № 3. – С.39.