Гегель широко применяет в своей философской системе. Каждая категория выражает
один какой-либо момент, аспект процесса развития и служит одновременно исходным
пунктом для следующей категории, которая отрицает, снимает предшествующую
категорию. Новое отрицает старое, но отрицает диалектически не просто
отбрасывает его в сторону и уничтожает, а сохраняет и в переработанном виде
использует жизнеспособные элементы старого для созидания нового. Такое
отрицание Гегель называет конкретным.
Отрицание для Гегеля не одноактный, а по сути дела бесконечный процесс. И в
этом процессе он всюду находит связку из трех элементов: тезис — антитезис
— синтез. В результате отрицания какого-либо положения, принимаемого за
тезис, возникает противоположение (антитезис). Последний с необходимостью
подвергается отрицанию. Возникает двойное отрицание, или отрицание
отрицания, что ведет к возникновению третьего звена, синтеза. Оно на более
высоком уровне воспроизводит некоторые черты первого, исходного звена. Вся эта
конструкция называется триадой.
В философии Гегеля триада выполняет не только методологическую функцию, но и
функцию системосозидающую. Это не только содержательный принцип, или закон
диалектики, но и способ построения системы. Вся архитектоника, структура
гегелевской философии подчиняется тройственному ритму, строится в
соответствии с требованиями триады. В целом философия Гегеля делится на три
части: — логику, философию природы и философию духа. Это не рядоположенные
части, которые можно поменять местами. Это триада, где каждая часть выражает
закономерный этап диалектического развития. По крайней мере, так считает сам
Гегель. Логику он делит тоже на три части: учение о бытии, учение о сущности
и учение о понятии. Каждая из указанных частей также является триадой. Учение
о бытии, например, включает в себя: 1) определенность (качество), 2) величина
(количество), 3) мера. Качество состоит из трех частей: 1) бытие, 2) наличное
бытие, 3) для-себя-бытие. Бытие, о чем мы уже говорили, это триада: чистое
бытие — ничто — становление. Здесь достигнут предел деления, или триада,
состоящая из категорий, каждая из которых не может быть разложена на триады.
Нет ни возможности, ни необходимости излагать всю эту сложную систему больших
и малых триад. Остановимся на некоторых наиболее важных моментах.
присущему ей качеству. В силу качественной определенности вещи не только
отличаются друг от друга, но соотносятся между собой.
Категория качества предшествует в логике Гегеля категории количества.
Такой порядок в общем соответствует истории человеческого познания. Дикари (как
и дети) различают вещи по их качественной определенности, хотя не умеют
считать, т.е. не знают количественных соотношений.
Синтезом качественной и количественной определенности выступает мера.
Каждая вещь, поскольку она качественно определена, есть мера. Нарушение меры
меняет качество и превращает одну вещь в другую. Происходит перерыв
постепенности, или качественный скачок.
Гегель решительно выступает против плоского эволюционизма, признающего лишь
постепенный переход от одного качественного состояния к другому. «Говорят:
в природе не бывает скачков... Но мы показали, что вообще изменение бытия
суть не только переход одной величины в другую, но и переход качественного в
количественное и наоборот, становление иным, представляющее собой перерыв
постепенности, и качественно другое по сравнению с предшествующим состоянием».
Вода через охлаждение не становится твердой постепенно, не делается сначала
кашеобразной, чтобы затем, делаясь постепенно все тверже и тверже, достигнуть
консистенции льда, а затвердевает сразу. Уже достигнув температуры точки
замерзания, она всё еще может полностью сохранить свое жидкое состояние, если
она остается в покое, и ничтожное сотрясение приводит ее в твердое состояние.
Гегель приводит и другой пример, но уже из моральной области. Здесь также
имеют место переходы количественных изменений в качественные, и «разность
качества» оказывается основанной на разности величин. Так, благодаря
количественным изменениям мера легкомыслия оказывается превзойденной и в
результате появляется нечто совершенно иное, а именно преступление.
Качественный скачок может превратить право в несправедливость, добродетель —
в порок. Любопытно и такое рассуждение философа: государства при прочих
равных условиях получают разный качественный характер благодаря их различию
по величине. Законы и государственный строй превращаются в нечто другое,
когда увеличивается объем государства и возрастает число граждан. Государство
имеет меру своей величины, превзойдя которую оно неудержимо распадается при
том же государственном устройстве, которое при другом размере составляло
его счастье и силу.
Гегель убедительно обосновывает то, что позднее получило название закона о
переходе количественных изменений в качественные и, наоборот путем скачков.
Развитие науки и общественной практики подтвердило правильность открытого
Гегелем этого диалектического закона.
Диалектика перехода количества в качество отвечает на вопрос о форме
развития всех природных и духовных вещей. Но остается еще более важный вопрос о
движущей силе, импульсе этого развития. И здесь Гегель ищет ответа не в
потустороннем мире, а в самой действительности. Формулирует он этот ответ в
учении о сущности. «Одним лишь блужданием из одного качества в другое и
одним лишь переходом из качественного в количественное и наоборот дело еще не
окончено, а имеется в вещах нечто пребывающее, это пребывающее есть, прежде
всего, сущность».
Качество, количество, мера — все это, как уже говорилось, категории бытия.
Это формы, в которых мы воспринимаем действительность, и воспринимаем
эмпирически, опытным путем. Но опытным путем невозможно постичь сущность
вещей. Сущность есть внутренняя основа бытия, а бытие — внешняя форма
сущности. Нет чистых сущностей, они выражаются, проявляются в формах бытия.
Сущность есть то же бытие, но на более высокой ступени. Сущность, как
внутренняя причина бытия, не тождественна с последним, она отлична от него.
Иными словами, сущность познается из противоположности непосредственному
бытию. Значит, познание должно идти вглубь, вскрывать в явлениях их
сущность.
В чем же, по Гегелю, заключается эта потаенная сущность бытия? Кратко говоря, в
его внутренней противоречивости. Все существующее содержит в себе
противоречие, единство противоположных моментов.
Тождество, единство противоположностей — ключевое понятие логики Гегеля.
Обыденное сознание испытывает страх перед противоречием, считая его чем-то
ненормальным. Да и формальная логика с ее законами (не противоречия,
исключенного третьего) запрещает логические противоречия. Гегель говорит много
нелюбезных слов в адрес этой логики. Но фактически он не против формальной
логики, а против ее абсолютизации. Такая логика не может претендовать на роль
всеобщей методологии в противовес диалектике. В этом случае формальная логика
превращается в метафизику. Правильно истолкованная формальная логика запрещает
абсурдные противоречия, противоречия доктринальные, словесные, вносящие
путаницу в рассуждения. Эти требования выполняет и Гегель, иначе его бы просто
не поняли. Но кроме противоречий неправильного рассуждения, имеются
противоречия реальные, противоречия самой жизни. И от них избавиться не удается
никому. «Противоречие — вот что на самом деле движет миром, и смешно говорить,
что противоречие нельзя мыслить».- «Противоречие есть корень всякого движения и
жизненности, лишь, поскольку оно имеет в самом себе противоречие, он движется,
обладает импульсом и деятельностью».
Противоречие ведет вперед, оно является принципом всякого самодвижения. Даже
самый простой вид движения — перемещение тела в пространстве — представляет
собой постоянно возникающее и тут же разрешающееся противоречие. Нечто
движется не только потому, что оно теперь здесь, а в другой момент там, но и
потому, что оно в один и тот же момент и здесь, и не здесь, т.е. и находится,
и не находится в данной точке траектории. Гегель предлагает «вместе с
древними мыслителями» признать противоречия, обнаруженные ими в движении. Но
отсюда не следует, что движения нет, а, напротив, следует, что движение есть
существующее противоречие.
«Древние диалектики», а это философы элейской школы и, прежде всего Зенон,
вскрыли в своих апориях объективные противоречия, присущие движению,
пространству, времени. Но поскольку любые противоречия считались
недопустимой аномалией, ошибкой логического рассуждения, то вскрытые
противоречия были объявлены видимостью, порождаемой несовершенством
чувственного познания. А по своей сути постигаемый разумом мир лишен и
движения, и многообразия.
Аналогичный ход рассуждения у Канта: попытка разума постичь вещи в себе
приводит к антиномиям, т.е. к неразрешимым логическим противоречиям. По Канту
следует признать бессилие разума и непознаваемость мира. Гегель же с этим не
согласен: вскрытые противоречия свидетельствуют не о бессилии разума, а о
его мощи. Антиномии не тупик, а путь, ведущий к истине. «Так как каждая из
двух противоположных сторон содержит в самой себе свою другую и ни одна из
них не может быть мыслима без другой, то из этого следует, что ни одно из
этих определений, взятое отдельно, не истинно, а истинно лишь их единство.