Отвечая на вопрос, что такое постмодерн, Лиотар строит свою программу следующим весьма продуманным образом. Он решительно отвергает пожелания и требования расслабиться, прекратить экспериментирование, заняться поиском устраивающих всех единства, идентичности и безопасности, быть реалистом (ибо реализм уберегает от сомнений), отказаться от этических критериев авангардизма, подчинить высказывания техническому критерию наилучшего исполнения. Лиотар противник, как он выражается, нулевой степени всеобщей культуры [19,с.108].
Решительно ввязываясь в борьбу за более высокую, чем нулевая, степень культуры, Лиотар в первую очередь деконструирует принцип реализма. Капитализм дестабилизировал старое понимание реальности. "... Реальности, кроме той, что удостоверяется между партнерами неким консенсусом относительно их познаний и обязательств, не существует" [19,с.109]. Насущной задачей становится изобретение новых реальностей, непредставимых в форме объектов. В этой связи он противопоставляет объектно ориентированной эстетике прекрасного эстетику возвышенного. Эстетика возвышенного – это не тоска по реальному, а сотворение непредставимого, что не дает "сделать себя присутствующим" [19,с.112].
Постмодерн негативен, он "находится в непрестанном поиске новых представлений – не для того, чтобы насладиться ими, но для того, чтобы дать лучше почувствовать, что имеется нечто непредставимое" [19,с.113]. Непредставимое, особенно в эстетической форме, – лучшее средство против террора, желания стиснуть реальность.
Современность нуждается в проработке приблизительно так же, как разговор пациента и психоаналитика, ориентирующийся на свободные ассоциации. «Если же кто-то пренебрегает подобной ответственностью, раскрывает тайну жизни, то он наверняка обрекает себя на дотошное повторение "современного невроза" – западной паранойи, западной шизофрении и т.д. – источника познанных нами на протяжении двух столетий бед» [20,с.56].
Теперь перед нами другой, нежели конструктивный, постмодерн. Он очевидным образом ориентирован на эстетическое (этика сводится к ответственности перед эстетическим), яркий свет возвышенного затемняет научное вместе с техническим, явственно слышна со всех сторон поступь деконструкции. Налицо деконструктивный постмодерн. Разумеется, деконструктивный постмодерн – это дитя не только Лиотара, но целой плеяды выдающихся философов, в том числе Ж. Дерриды, Ж. Бодрийара, Ж. Делёза, Ф. Гаттари, Ю. Кристевой, Ж. Лакана, У. Эко.
Что такое философский постмодернизм?
Предыдущий анализ обозначил возможность различения конструктивного и деконструктивного постмодернизма. Это различение остается в силе и в широком философском контексте [21,с.Х-Х1], т.е. далеко за границами творчества Лиотара. Конструктивный постмодернизм сохраняет теснейшую преемственность с концепцией языковых игр из арсенала аналитической философии. Деконструктивный постмодернизм – наследие французского постструктурализма [22]. Отметим также, что нет оснований сближать, тем более до тесного контакта, философский постмодернизм, с одной стороны, и постмодернизм культуры (искусства), с другой стороны. Между двумя этими постмодернизмами пропасть междисциплинарной разобщенности. Поэтому нет ничего удивительного в том, что их эволюция не идет параллельными курсами, вольница культурного постмодернизма далеко не во всем подходит философскому постмодернизму.
Философский постмодернизм вынужден существовать в координатах философских сопоставлений с философскими "родственниками"– от герменевтики до критической теории (Франкфуртская школа) и аналитической философии. У постмодернизма культуры свои партнеры по коммуникации: от романтизма и классицизма до кубофутуризма и постимпрессионизма. К тому же следует учитывать, что философский постмодернизм в междисциплинарном отношении не только ориентирован на литературу, архитектуру, театр и прочие виды искусства, он соотносится и с наукой, и с техникой. Еще раз – постмодернизм от философии и постмодернизм от эстетической культуры – это не одно и то же.
Что касается деконструктивного постмодернизма, то его претензия считать в философии все, кроме себя, "ретро" представляется чрезмерной: несмотря на приставку "пост" ему вряд ли когда-либо удастся отменить, уничтожить своих современников-оппонентов. Было бы, однако, неверно принижать статус постмодернизма, считая его всего лишь французским наследником постструктурализма. Постмодернизм – это французский постструктурализм, вставший вровень с ведущими философскими течениями современности, например с аналитической философией, в силу чего он приобрел интернациональный характер.
Довольно часто природу постмодернизма стараются разглядеть в термине пост-модерн-изм. Латинское "modo" переводится как "недавно". Постмодерн, следовательно, можно перевести как то, что наступило вслед за недавним. Если недавно понимают как прошлое, то постмодерн признают настоящим; если же недавно интерпретируется в качестве настоящего, то в постмодерне видят указание на будущее. Суффикс "изм" указывает на понятийный характер термина постмодерн-изм. Одни протестуют против понятия "постмодернизм" и либо вообще не используют этот термин, либо оговаривают его непонятийный статус. Другие видят в постмодернизме концепцию радикальной множественности [23,с.5]. Как видим, префиксиальный анализ термина "постмодернизм" сообщил нам в данном случае не слишком много информации.
Характерные особенности постмодернизма как философского движения содержатся в работах его творцов. В кратчайшем обобщении доминанты философского модернизма – это агонистика языковых игр, дисконсенсус (а не консенсус), дискретность (а не прерывность и прогресс), множественность (а не единство), нестабильность (а не стабильность), локальность (а не пространственная всеобщность), фрагментарность (а не целостность), случайность (а не системность), игра (а не цель), анархия (а не иерархия), рассеивание (а не центрирование), апофатика (а не позитивность), движение на поверхности слов и вещей (а не в глубь их), след (а не означаемое и обозначаемое), симулякр (а не образ), поверхностность (а не глубина), лабиринт (а не линейность), неопределенность (а не определенность), имманентное (а не трансцендентное), эстетика парадоксально-возвышенного (а не прекрасного и представимого), соблазн (а не производство).
Упрощая до крайности, рискованно сжимая характеристику постмодернизма, можно определить его как деконструкцию текста, дополняемую внезапностью соблазна. На главных флангах постмодернизма кроме Лиотара мы различаем фигуры Дерриды и Жана Бодрийара (р. 1929). Деррида, провозгласив все текстом, деконструирует последний и превращает его в следы и в идеале в пустоту. Бодрийар объявляет все соблазном, "и нет ничего, кроме соблазна", мертвы "те, кто не желает больше ни соблазнять, ни быть соблазняемым" [24,с.65-66]. И снова речь заходит о тайне видимостей и их пустоте [24,с.66]. На смену Тайне слова приходит Тайна соблазна. Один из лидеров российских писателей-постмодернистов уже фиксирует кризис вербального искусства [25].
В философском отношении постмодернизм – это деконструкция традиционного, рассеивание устоявшегося, ирония по поводу утопий. Философский постмодернизм – не химера, его, на первый взгляд, столь разрозненные компоненты объединены концептуальным единством, деконструкцией (вне зависимости от ее приложений). Различение конструктивного и деконструктивного постмодернизма также представляется значимым.
1. Маркс К. Капитал// К. Маркс, Ф. Энгельс. Сочинения. 2-е изд. – М.: Госполитиздат, I960.
2. Маркс К. К критике политической экономии// Там же.– Т. 13.
3. Соссюр Ф. де. Заметки по общей лингвистике: Пер. с франц.– М.: Прогресс, 1990.
4. Соссюр Ф. де. Труды по языкознанию. – М.: Прогресс, 1977.
5. Автономова Н.С. Структурализм// Современная западная философия. Словарь. – М.: ТОН-Остожье, 1998.– С. 395-398.
6. Шмид В. Фуко Мишель// Современная западная философия. Словарь. – М.: ТОН-Остожье, 1998.– С. 471-476.
7. Табачникова С. Мишель Фуко: историк настоящего// М.Фуко. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности.– М.: Касталь, 1996.– С. 396-443.
8. Фуко М. Воля к истине. – М.: Касталь, 1996.
9. Фуко М. Археология знания. – Киев: Ника-Центр, 1996.
10. Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук.– СПб.: A-cad, 1994.
11. Хайдеггер М. Бытие и время: Пер. с нем. В.В.Бибихина. – М.: Ad Marginem, 1997.
12. Деррида Ж. Письмо японскому другу// Вопросы философии.– 1992.– № 4.– С. 53-57.
13. Деррида Ж. Эссе об имени. – М.: Институт экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 1998.
14. Делёз Ж. Платон и симулякр// Интенциональность и текстуальность. – Томск: Водолей, 1998.– С. 225-240.
15. Серль Дж. Р. Перевернутое слово// Вопросы философии.– 1992.– № 4. – С. 58-69.
16. Деррида Ж. Конец книги и начало письма// Интенциональность и текстуальность. – Томск: Водолей, 1998.– С. 218-224.
17. Lyotord J.-F. La postmoderne explique aux enfants. – Paris, 1986.
18. Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна. – М.: Институт экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 1998.
19. Лиотар Ж.-Ф. Ответ на вопрос: Что такое постмодерн?// Общественные науки за рубежом. Сер. 3: Философия. 1992. № 5,6.– С. 102-114.
20. Лиотар Ж.-Ф. Заметки о смыслах "пост"// Иностранная литература. 1994.– № 1.– С. 56-59.