17. Принцип нон-селекции
Это регулятивный принцип постмодернизма (сформулирован де Фоккема), реализующий себя в двух плоскостях.
Первое. В широком смысле (в контексте общей постмодернистской установки на культурный плюрализм и отказ от видения культуры как аксиологически дифференцированной на идеологический центр и оппозиционную ему несанкционированную культурную периферию (принцип нон-селекции означает презумпцию равновозможностей, равного права на параллельное сосуществование в децентрированном культурном пространстве различных и даже взаимно альтернативных культурных программ и стратегий).
Второе. В собственном смысле принцип нон-селекции конституирует свое содержание на основе постмодернистской интерпретации хаоса. Возможность космизации, то есть упорядочивания хаоса интерпретируется постмодерном как реализующаяся в актах перехода его из одного состояния в другое: например, бытие ризомы как реализующее себя посредством осцилляций (или колебаний) между этими состояниями, то есть, по формулировке Делеза, меж-бытие интермеццо (сравнить с фундаментальной презумпцией современной синергетики - порядок из хаоса - как реализующийся посредством колебательного механизма самоорганизации). Если синергетика понимает хаос в качестве достигнутого, а достижение хаоса - как содержательно необходимый этап эволюционных преобразований от простого к сложному, то и для постмодернизма идея достижения хаоса (а именно - сознательного создания) оказывается фундаментальной: состояние хаоса понимается как достигнутое в результате целенаправленной процедуры по отношению к семантическим средам, от предложенного в свое время А. Жарри в контексте патафизики принципа внесения хаоса в порядок до принципа нон-селекции, предложенного Фоккема, как преднамеренное создание текстового хаоса. В аксиологическом плане принцип нон-селекции фактически равен принципу равнозакония у Деррида, в организационном близок к семантической фигуре "бесовской текстуры" у Роллана Барта и "принципа ускользания" у Делеза и Гваттари.
18. Нулевая степень
Понятие философии постмодернизма, означающее мнимую референциональность мифологического (Ролран Барт), гиперреального или симукляра (Бодрийяр), а также лимитированность гиперинтерпретации (Умберто Эко). Проблематика нулевой степени рассматривается Ролланом Бартом в контексте различения языка и стиля, мифологии и литературы. Письмо есть некое формальное образование, связывающее язык и стиль. Язык, согласно Барту, носит над-индивидуальный характер и является естественным продуктом времени, результатом Истории и Общества. В то же время, язык есть скорее эпистимологическая категория, не сводимая к инструментальности, не столько запас материала, сколько горизонт, то есть одновременно территория и ее границы. Эта анонимная потенциальность - площадка, заранее подготовленная для действия, ограничение и одновременно открытие диапазона возможностей. Напротив, стиль означает кумулятивность телесного опыта пишущего. Он обусловлен жизнью тела писателя и его прошлым, превращаясь мало-помалу в автоматические приемы его мастерства. Стиль исходит из сферы индивидуальной, интимной мифологии пишущего, сферы его речевого организма, где рождаются первоначальный союз слов и вещей. Таким образом, язык - это территория, на которой размещается аккумулированное прошлое писателя или архив, в который проникает телесность.
Нулевая степень письма - это антимифологическое письмо. Письмо, приведенное к нулевой степени, есть, в сущности, ничто иное, как письмо, если угодно, внемодальное, сводящееся к своего рода негативному модусу, где все социальные и мифологические черты языка уничтожаются, уступая место нейтральной и инертной форме. Примером такого рода письма для Барта выступает роман Камю "Посторонний", создавший стиль, основанный на идее отсутствия, которое оборачивается едва ли не полным отсутствием самого стиля, следствием чего является появление писателя без литературы. Письмо, приведенное к нулевой степени, обретает свою первоосновную функцию - инструментальность, и превращается в подобие чисто математического уравнения.
19. Атеизм
В традиционном понимании - ментально-мировоззренческая установка, альтернативная теизму, то есть основанная на отрицании трансцендентного миру начала Бытия, однако объективно изоморфная ему в гештальтно-семантическом отношении. В конкретных формах может представать в оппозиции не столько теизму как таковому, сколько конкретному вероучению или определенной конфессии.
Может подразделяться как религиозный индифферентизм (то есть отсутствие фокусировки на вопросах веры), религиозный скептицизм (то есть сомнение в определенных догматах вероучения), вольнодумство (то есть внеконфессиональная интерпретация символа веры), антиклерикализм (то есть социально ориентированная позиция неприятия института Церкви).
По форме своего проявления атеизм жанрово варьируется в предельно широком диапазоне, от моделей, исключающих Бога в качестве объяснительного принципа из картины мира (материализм в последовательно монистических своих версиях) до смысложизненной позиции богоборчества (романтизм). Атеизм остро проявляет себя в экзистенциальных проекциях человеческого существования. (Например, у Мигеля де Унамуно в "Молитве атеиста":
Господь несуществующий,
Услышь в своем небытии
Мои моления.)
В философии постмодернизма - атеизм - способ или стиль мышления, обоснованный идеей "смерти субъекта" и принципиальным отказом от возможности внетекстового источника смысла - как в плане "трансцендентального означаемого" (Деррида), так и в плане трансцендентного субъекта (В. Лейч). Такая парадигма философствования постулирует практическую невозможность существования Бога для субъекта речи (Кристева). Семантическая фигура Бога стоит в постмодернизме в одном ряду с фигурами Автора, психоаналитически понятого Отца и в целом субъекта (познания, действия, власти), сопрягаясь с феноменом центра, структуры, власти и т.п., выступая символом традиционной рациональности метафизики и онтологии. В этом отношении атеизм фактически выступает в постмодернизме необходимым аспектом фундаментальной для его номадологической парадигмы децентрации (текста, опыта, структуры), постулируя новое понимание бытия как флуктуационного процесса самоорганизации, осуществляющегося вне однозначных механизмов линейной причинности, предполагающих процедуру внешнего причинения - "Мир без Бога" стоит в ряду с такими базисными аксиомами постмодернизма, как Текст без Автора, Язык без Субъекта, Голос без Говорящего - выражая наряду с ними идею нелинейности. Подобным образом понятый атеизм позволяет постмодернизму предположить внутри своего концептуального поля нетрадиционно артикулированную семантическую фигуру Бога (Бог как предельный цикл хроноса у Делеза, например - вне обязательной для теизма личностной его артикуляции).
Фактически постмодерн задает не только новую семантику, но и нетрадиционную аксиологическую окраску классическому понятию атеизма: по формулировке Вейль, "одна из драгоценных радостей земной любви - радость служить любимому существу так, чтобы оно не знало об этом. В любви к Богу это возможно лишь через атеизм".
20. Постистория
Понятие философии постмодернизма, сменившее собой традиционную концепцию истории и задающее новое видение социальных процессов, обоснованное:
1) отказом от линейного видения социальной динамики;
2) отказом от презумпции наличия внутренней логики истории - в общем контексте отказа от логоцентризма;
3) отказом от презумпции трансцендентального означаемого, предполагающего в данном случае наличие автохронной социальной реальности;
4) общей постмодернистской презумпцией артикуляции настоящего как лишенного возможности новизны.
Если при переходе от традиционной культуры к классической - осевой - вектор развития представления о времени разворачивается как переход от циклической временной модели к линейной, то современный переход культуры постмодерна знаменуется радикальным отказом философии от линейной концепции времени. Последний оценивается в качестве метонаррации, и в этом качестве подвергается десакрализации: так, в оценке Бодрийяра, "история - это наш утраченный референт, то есть наш миф". Согласно видению Джиммисона, современное общество характеризуется "последовательным ослаблением историчности в нашем отношении к общественной истории". Подобная установка была зафиксирована уже Арент: "Нить традиции оборвана, и мы не будем в состоянии восстановить ее. Что утрачено, так это непрерывность прошлого. То, с чем мы оставлены, все то же прошлое, но прошлое уже фрагментированное". Понимание истории как линейное разворачивание событийности из прошлого в будущее, предполагающего усмотрение в последовательности событийной однозначности принудительной причинности и вытекающей из этого возможности одного, так называемого правильного прочтения события сменяются в постмодернизме установкой на интерпретационную плюральность нарративной истории, или, как пишет Бодрийяр, "история была могучим мифом, который поддерживал одновременно возможность объективной связности причин и событий и возможные нарративные связности дискурса" - не случайно век истории это также и век романа.
Постмодернистское же видение социальной процессуальности принципиально нелинейно. По оценке Деррида, "чему не следует доверять, так это метафизическому концепту истории, который привязан не только к линейности, но и ко всей системе импликации (телиология, эсхатология, выявляющая и интерпретирующая аккумуляция смысла, известный тип традиционности, известный концепт преемственности, истины и т.п.)".