Исследования архивов Фуко называют археологией. Археология описывает дискурсы как частные практики в элементах архива. Анализ позитивностью имеет своей целью показать, по каким правилам дискурсивная практика может образовывать группы объектов в совокупности актов, высказываний, игр, концептов, последовательностей, теоретических предпочтений. Эту совокупность закономерно возникающих элементов Фуко предлагает обозначить термином "знание". Знание - это то, о чем можно говорить в дискурсивной практике, которая, тем самым, специфицируется: область, образованная различными объектами, которые приобретут или не приобретут научный статус, - это пространство, в котором субъект может занять позицию и говорить об объектах, с которыми он имеет дело в своем дискурсе. Знание следует определять и как поле координаций и субординаций высказываний, в котором определяются, появляются применяются и трансформируются концепты. Ряду сознание-познание-наука археология знания противопоставляет ряд практика-знание-наука.
25. За-постмодернизм
Современная культура обозначается Бодрийяром как культура экстаза коммуникации. Если в классическом постмодернизме Другой интерпретировался как внешнее, социокультурное содержание структур бессознательного, что фактически было унаследовано от лакановской версии структурного психоанализа, где бессознательное было артикулировано как голос Другого, то за-постмодернизм задает концепту Другой новую, коммуникационную интерпретацию, в системе отсчета которой реальность языка перестает быть для постмодернизма самодовлеющей. В качестве водораздела между классическим постмодернизмом и современным может быть оценена концепция Апеля, в частности, понимание им языка и языковых игр. Апель рассматривает язык не в контексте субъект-объектных процедур когнитивного порядка, но в контексте субъект-субъектных коммуникаций, которые в принципе не могут быть сведены в передаче сообщений. Язык выступает в этом контексте не столько механизмом объективации информации или экспрессивным средством, сколько медиатором понимания в контексте языковых игр. Если трактовка языковых игр Витгенштейном предполагала опору на взаимодействие между субъектом и текстом, то Апель трактует языковую игру как субъект-объектное отношение, участники которого являют собой друг для друга текст, как вербальный, так и невербальный. Это задает особую артикуляцию понимания как взаимопонимания. Апелевская версия постмодернистской парадигмы смягчает примат лакановского судьбоносного Означающего над Означаемым, восстанавливая в правах классическую для философской герменевтики генетически восходящую к экзегетике презумпцию понимания как реконструкцию имманентного смысла текста, выступающего у Апеля презентацией содержания коммуникативной программы игрового и коммуникативного партнера. Выступая в качестве текста, последний не подлежит произвольному означиванию и допуская определенный плюрализм прочтения, тем не менее предполагает аутентичную трансляцию семантически-речевого поведения субъекта в сознании Другого, который вне этой реконструкции смысла не конституируется как коммуникационный партнер. Ставка в игре оказывается не истиной-объектом, но подлинностью-субъектом.
Некоторые персоналии:
26. Бодрийяр Жан
Родился в 1929 году. Французсский философ, социолог, культуролог. Оригинальный философский дискурс Бодрийяра представляет из себя гиперкритицизм, тотальную сверхкритическую критику. Его стиль скорее можно отнести к интеллектуальной прозе, нежели чем к академической философии, что нередко рассматривалось как повод его идеи рассматривать как псевдофилософские.
Субъект, чтобы остаться таковым, вынужден конституировать себя как объект, и эта система управляемой персонализации осознается потребителем как свобода. Свобода владеть вещами: Бодрийяр считает, что быть свободным в обществе потребления на самом деле означает лишь свободно проецировать желания на произведенные товары и впадать в успокоительную регрессию в вещи. Нет индивидуальных желаний и потребностей, есть машина производства желаний, заставляющая наслаждаться, эксплуатирующая наши центры наслаждения. В самом акте потребления, в волшебстве покупки совершается, по Бодрийяру, бессознательное и управляемое принятие всей социальной системы норм. Следовать такой стратегии требует постмодерный мир, который Бодрийяр характеризует как состояние после оргии. Оргия закончена, все уже сбылось, все силы - политические, сексуальные, производственные - освобождены, утопии реализованы, теперь остается лишь лицедействовать и симулировать оригиастические судороги, бесконечно воспроизводить идеалы, ценности, фантазмы, делая вид, что этого еще не было.
Все, что освобождено, неизбежно начинает бесконечно размножаться, мутирует в процессе частичного распада и рассеивания. Идеи и ценности - такие, как прогресс, богатство, демократия - утрачивают свой смысл, но их воспроизводство продолжается и становится все более совершенным. Они расползаются по миру как метастазы опухоли и проникают всюду, просачиваясь друг в друга. Секс, политика, экономика, спорт и так далее теперь присутствуют везде, и значит, нигде. Политика сексуальна, бизнес - это спорт, экономика не отличима от политики, и так далее. Ценности более невозможно идентифицировать. Культура стала транскультурой, политика - трансполитикой, сексуальность - транссексуальностью, экономика - трансэкономикой. Все подверглось радикальному извращению и погрузилось в ад воспроизводства, ад того же самого. Другой - как принцип различения стал знаком товара на рынке, стал ресурсом рыночной игры отличий, стал сырьевым ресурсом, который уже исчерпан. На месте Другого, по мысли Бодрийяра, возведен "Тот же самый", то есть объект - главный участник Оргии, которого мы старательно маскируем под Другого. На симукляре Другого, на теле "Того же самого" паразитирует и вынашивает свое могущество машина. Сверхскоростной и сверхпродуктивный аутичный разум-мутант компьютеров так эффективен потому, что он отключен от Другого. Как полагает Бодрийяр, нет больше сцены, нет спектакля, нет иллюзий, нет Другого, который единственный позволяет мне не повторяться до бесконечности. По Бодрийяру, между тем, все наше общество, с присущими ему антисептическими излияниями средств коммуникации и интерактивными излияниями, иллюзиями обмена и контакта нацелено на то, чтобы нейтрализовать отличия, разрушить Другого как естественное явление. При существовании общества средств массовой коммуникации оно начинает страдать аллергией на самое себя. Весь спектр отрицаемых отличий воскресает в виде саморазрушительного процесса. И в этом тоже кроется прозрачность зла. Отчужденности больше не существует. Нет Другого, который ощущался бы нами как взгляд, как зеркало, как помутнение. С этим покончено. (Это краткая аннотация к работе Бодрийяра "Прозрачность зла".)
27. Делез Жиль (1925-1995)
Французский философ. Делез распределяет все понятия культуры между двумя полюсами: шизофренией и паранойей, которые образуют два противостоящих способа мышления, причем первый рассматривается как однозначно позитивный, а второй, соответственно, воплощает в себя все негативные черты культуры. Подобная трактовка шизофрении воплощает в себя идеалы революционной борьбы левоанархических течений 1960-70-х годов. Понятие "машины желаний" и производства противопоставляются теории субъекта и презентации как воспроизводства. По Делезу, в современной культуре свободные потоки единичности, производимые "машинами желания", постоянно оказываются структурированными и ограниченными, территориализированными в рамках поля субъекта. Задачей шизоанализа является детеррроризация потоков симуклярности и освобождение из-под власти государственного мышления и метафизики субъекта.
Государственная философия основана на понятиях паранойи, идентичности, сходства, истины, справедливости, отрицания, которые позволяют иерархически структурировать внутренние области репрезентативного мышления - субъект, понятие, объект. Задача подобного мышления - установить сходство, симметрию между этими тремя областями и четко разграничить их с помощью негативации от всего, что привносит инаковость и различие. Репрезентативной модели государственной философии Делез противопоставляет номадическое мышление, которое основано на шизофрении, - различии, а не на идентичности и существует во внешности, противостоящей внутренности этих трех структурированных областей.
Номадическое мышление стремится сохранить различие, разнородность понятий там, где государственное мышление выстраивает иерархию и сводит все к единому центру субъекту. Понятие, освобожденное от структуры репрезентации, представляет собой точку воздействия различных сил, которые противопоставляются Делезом власти. Последняя является продуктом репрезентации и направлена на создание иерархии, в то время как свободная игра сил разрушает любой централизованный порядок. Сила философствующего мыслителя, по мнению Делеза, в сопротивлении власти во всех ее ипостасях и проявлениях, власти как таковой. "Отношение сил можно дополнить отношением к себе, позволяющим нам сопротивляться, уклоняться поворачивать жизнь и смерть против власти". Основной задачей шизоанализа является освобождение потоков желаний из-под власти параноидального структурирования. Революционные тенденции шизофрении Делез усматривает прежде всего в искусстве, которое осуществляется силами больных, разрушающих устоявшиеся структуры. "Имя философа - всего лишь псевдоним его персонажей. Я есть не я, но способность мысли видеть себя и развивать через план, что проходит сквозь меня во многих местах".