А. П. Козырев
МУРАВЬЕВ Валериан Николаевич (28.02.1885, Петербург -1930, Нарым) - философ, публицист, представитель рус. космизма. До революции служил по дипломатической части, сотрудничал в журн. «Русская мысль». После Февральской революции 1917 г. - начальник политического кабинета МИД. Октябрьскую революцию вначале не принял, выступив с резкой критикой большевизма (ст. «Рев племени» в сб. «Из гчубины» (1918), однако вскоре переосмыслил свое отношение к созидавшемуся новому строю. Будучи апологетом идеи «Третьего Рима, т. е. всемирного государства на теократической основе», рассматривал социализм как неполную и ущербную попытку воплотить теократические чаяния и на этой почве считал возможным примирение с советской властью, при сохранении надежд на ее будущее перерождение. После революции участвовал в работе Вольфилы, преподавал в Ин-те живого слова, в 1926-1928 гг. работал в Центральном ин-те труда. Будучи приверженцем идей Федорова, активно сотрудничал с Горским и Сетницким, занимался проблемами трудоведения, представлял человеческий труд не только как политэкономическую, но и как онтологическую категорию, начало сознательно-творческой космизации бытия. В кн. «Овладение временем как основная задача организации труда» (М., 1924) предложил концепцию времени на основе теории множеств Г. Кантора. Мир состоит из множественностей, каждая из к-рых представляет собой свою множественность элементов. Время - показатель динамики множеств. А значит, оно обратимо, и борьба с ним может идти через возобновление той комбинации элементов вещей и существ, к-рая имела место до их гибели, исчезновения. Целенаправленная деятельность человека в мире - деятельность «времяобразующая». Человеческая история движется в направлении расширения власти над временем, идет к полному овладению и управлению им. М. развивал представление о культуре как начале организации, противостоящей «слепому действию природных сил, ведущих к бесформенному состоянию или небытию», как творчески-преобразующей деятельности человека в мире и выделял, исходя из этого, 2 осн. типа культуры. Символическая культура представляет собой творчество идеальных образцов, как бы «второй действительности», неподвластной силам тления и смерти (искусство) - здесь исследуются пути, рождаются проекты и планы пересоздания жизни (философия и наука). К др. типу - культуры реальной - М. отнес «те виды деятельности, к-рые реально, а не только в мысли и в воображении изменяют окружающий нас мир. Это экономика, производство, земледелие, техника, медицина, евгеника, практическая биология, педагогика и т. п.». По убеждению мыслителя, в истории человеческой цивилизации эти 2 типа культуры оказались разорваны и разобщены, однако в «новой культуре будущего», уже сознательно поставляющей перед собой задачу регуляции, деятельность «теоретически-символическая» и деятельность реально-трудовая должны соединиться, ведя ко всецелому преображению мира и человека. В синтетической культуре, стремящейся к победе над пространством и временем, установлению «космократии и пантократии» человеческого рода, важную роль, по мысли М., будут играть те направления прикладной науки, к-рые связаны с «вопросом о биологическом совершенствовании человека», о «преобразовании и обновлении» его физической природы. В будущем именно они дадут начало «особому искусству, связанному с усовершенствованной антропологией, - антропотехнике или даже антропоургии». Такое искусство сможет активно использовать достижения медицины, химии, генетики в творческом преображении телесного состава человека. М. говорит о возможности для человечества созидать новую жизнь, участвовать в явлении в мир чувствующих, мыслящих существ уже не путем «бессознательного рождения», а усилием коллективного, «соборного» творчества. М. - автор утопического романа «Остров Буян» и философской мистерии «Софья и Китоврас» (1926-1928). Мистерия, написанная в форме платоновского диалога, впитавшая в себя стилевые искания В. И. Иванова в области теории драмы, захватывала самые широкие смысловые пласты: история и эсхатология, вопрос о нравственных и духовных основах социального действия и строительства, об интеллигенции и народе, о судьбах христианства и церкви в мире, о вере и науке, о путях и целях культуры, о богочеловече-стве, о софийности мира.
С о ч.: Овладение временем. Избр. филос. и публицист, произв. М., 1998; Всеобщая производительная математика // Русский космизм: Антология философской мысли. М., 1993. С. 190-210.
Лит.: Аксенов Г. П. Времявластие: (О Валериане Муравьеве и его философии) // Вопросы философии. 1992. № 1; Он же. Время не властно над именем // Библиография. 1993. № 1; Макаров В. Г. В. Н. Муравьев. Очеловеченное время // Вопросы философии. 2002. № 4,Hagemeister М. Nikolaj Fedorov: Studien zu Leben, Werk und Wirkung. Miinchen, 1989. S. 318-341.
А. Г. Гачева
МУРАВЬЕВ Никита Михайлович (9(20).09.1795, Петербург -28.04( 10.05). 1843, с. Урик Иркутского окр. Иркутской губ.) -декабрист, теоретик конституционализма. По окончании Московского ун-та М. был определен (1812) на службу в Министерство юстиции. Участник заграничных военных походов 1813-1814 гг., дослужился до капитана (1825). Один из основателей «Союза спасения», член «Союза благоденствия», член Верховной думы и глава «Северного общества» декабристов. Осужден правительством к лишению чинов и дворянства и к ссылке в каторжные работы на 20 лет (в 1832 г. срок был сокращен до 10 лет). Осн. теоретический труд - три проекта Конституции, свидетельствующие об эволюции его социально-политических воззрений (3-й проект был написан им уже после ареста, в 1826 г.). Исходя из принципов естественного права и конституционализма, уже в преамбуле первого варианта проекта конституции М. заявлял: «Нельзя допустить основанием правительства произвол одного человека, невозможно согласиться, чтобы все права находились на одной стороне, а все обязанности на другой. Слепое повиновение может быть основано только на страхе и недостойно ни разумного повелителя, ни разумных исполнителей. Ставя себя выше законов, государи забыли, что они в таком случае вне закона, - вне человечества!» Главным субъектом общественно-исторической жизни и установления законов должен быть народ: «Источник верховной власти есть народ, которому принадлежит исключительное право делать основные постановления для самого себя». Одна из центральных идей М. - наделение крестьян землей после упразднения крепостного права. Частная собственность признается «священной» и неприкосновенной. Развивая идеи разделения властей и федеративного устройства государства, М. мыслил в качестве высшего представительного органа Народное вече, состоящее из двух палат: Палаты народных представителей и Верховной думы, представляющей регионы страны. Император получал статус «верховного чиновника правительства» и должен был отчитываться перед палатами. Суд признавался независимым. Большое внимание уделялось правам и свободам граждан. «Свобода, - писал М., - заключается вовсе не в том, чтобы иметь возможность совершать все дозволенное законами, как полагал Монтескье, а в том, чтобы иметь законы, соответствующие неотчуждаемому праву человека на развитие его естественного капитала, т. е. совокупности его физических и моральных сил. Всякий иной закон есть злоупотребление, основанное на силе...» В проектах устанавливалось, что «все русские равны перед законом», они имеют право «излагать свои мысли и чувства невозбранно и сообщать оные посредством печати своим соотечественникам»; заявлялась незыблемость принципов: «нет преступления, нет наказания без закона» и «закон обратной силы не имеет». Предполагалось уничтожение сословий, рекрутчины и военных поселений.
С о ч.: Проект Конституции... // Избр. социально-политические и филос. произв. декабристов. М., 1951. Т. 1. С. 293-343 Дело Муравьева...// Восстание декабристов. М.; Л., 1925. Т. 1 Никита Муравьев: Письма декабриста. 1813-1826 гг. М., 2001
Лит.: Струве П. Муравьев и Пестель // Новое время. 1993 № 51; Дружинин Н. М. Декабрист Никита Муравьев. М., 1933: Волк С. С. Исторические взгляды декабристов. М.; Л., 1958 Габов Г. И. Общественно-политические и философские взгля ды декабристов. М., 1954; Нечкина М. В. Движение декабристов. М., 1955. Т. 1-2; Яхин P. X. Политические и правовые взгляды декабристов Северного общества. Казань, 1964; Егоров С. А. Политические и правовые взгляды декабриста Никиты Муравьева. М., 1974.
В. И. Коваченко
МУРАТОВ Павел Павлович (19.02(3.03). 1881, Бобров Воронежской губ. -5.10.1950, поместье У айтчёрч-Хаус, графство Уотерфорд, Ирландия) - писатель, публицист, культуролог. Окончил петербургский Институт путей сообщения (1903). Переехав в Москву, служил в библиотеке Московского ун-та помощником, затем хранителем отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея. Печатался с 1906 г. в газ. «Утро России», журн. «Заря», «Старые годы», «Золотое руно», «Аполлон», «Весы» как художественный критик. По эстетическим пристрастиям М. - «классик»; от увлечения постимпрессионизмом ему передался вкус к распознаванию предвечных форм, оценка пластических возможностей фактуры, но не в отвлеченном плане, а применительно к «теплому», «живому». Главной сферой интересов М. стало итал. искусство: кн. очерков «Образы Италии» (М., 1911-1912. Т. 1-2), принесшая автору широкое признание, сделала Италию для рус. символизма мифом и перекрестком культурного смысла. Сила классического итал. искусства обусловлена, по М., синтезом античных и христианских начал, «природной латинской религией», символической активностью, не столько порожденной христианством, сколько освобожденной им и «направленной к цели». Параллельно с изучением итал. искусства у М. обостряется интерес к иконописи. Он принимает участие в организации выставки рус. старины (1913), становится одним из пионеров расчистки икон в Кремлевских соборах, предлагает принципы накопления и систематизации иконографического материала (Древнерусская живопись. М., 1914); написал 4 из 5 вып., посвященных допетровской иконописи, 6 тома изданной И. Э. Грабарем «Истории русской живописи» (М., 1913). Трактуя икону преимущественно эстетически, М. видит в ней единство зап. и вост. начал, а также проявление высшего художественного аристократизма. С нач. 1914 г. М. - редактор журн. «София», затем призывается в действующую армию. Революцию встретил в Севастополе, по возвращении в Москву избирается в президиум Комитета по охране художественных и научных сокровищ России (1918), сотрудничает в антибольшевистских журналах («Народоправство» и др.). В 1922 г. выехал в командировку за рубеж, откуда не вернулся. Жил в Германии, с 1924 г. - в Риме, с 1927 г. - в Париже. Печатался в осн. органах эмиграции: «Последние новости», «Звено», «Воля России», «Русская мысль», «Современные записки» и др. В Германии опубликовал роман «Эгерия» (1922), во Франции трагикомедии «Приключения Дафниса и Хлои» (1926), «Мавритания» (1927). В 1924 г. изд-во Гржебина выпустило окончательную 3-томную редакцию «Образов Италии». С 1927 г. М. вошел в число сотрудников парижской газ. «Возрождение», занялся политической журналистикой. Резкое неприятие левого крыла эмиграции вызвала его неподписанная ст. «О дедушках и бабушках русской революции» (1931). Перед 2-й мировой войной М. переехал в Англию, последняя работа «Русские военные кампании 1944-1945» (1946) написана им в соавторстве с дублинским коллекционером У. Э. Алленом. М. явился воплощением «эстетизма 1910 года» (Г. В. Иванов). Он мало внимателен к религиозной проблематике, рассматривает русскую идею в контексте общезап. опыта. Революция, по его мнению, отбросила Россию в Азию. Н. Н. Берберова назвала италофильски окрашенный символизм М. «не декадентским, вечным». В цикле эссе («Анти-искусство», 1924; «Искусство и народ», 1924; «Кинематограф», 1925) главной темой М. становится возможность преодоления кризиса культуры. Новую культурологическую ситуацию он называет «пост-Европой» и оценивает ее в плане конфликта между «человеком органическим» и «человеком механическим», искусством и «антиискусством». Корень кризиса культуры - в утрате искусством чувства «пейзажа» как связующего звена между «рукой» художника и его интеллектом. Критицизм новейших форм художнического самовыражения (экспрессионизм, сюрреализм, театр Мейерхольда) не в состоянии соответствовать душе «народного человека», приведенного в состояние варварства индустриализмом XIX в. Специализация искусства - следствие триумфа науки, или «тирана естества», к-рый форсирует силы природы, добывая энергии I н скорости, делающие нереальными параметры данного человеку в его физических ощущениях мира. Уничтожение пластического («статического») образа, или «выпадение из пейзажа», привело к торжеству в искусстве механических форм знания, неспособных внушать эстетическое наслаждение. По мнению М., ситуация «механического абсурда» парадоксальна. С позиций эстетизма «пост-Европу», памятуя о классическом искусстве, следует ненавидеть; в плане же кипения беспредметной интеллектуальности - отчасти приветствовать. Однако игра интеллекта все же аморальна: перестройка культуры на механический лад неизбежно убивает в творце «народное», ремесленническое начало, притупляет эмоциональность. Оценивая перспективу развития искусства, М. не пессимистичен: параллельно с «анти-искусст-вом» как следствием индустриализма существуют, пусть и в искаженном виде, пласты культуры, способные возродить органические формы творчества. Кинематограф, детективы общедоступны и, несмотря на значительную тривиальность и пошлость, являются вопреки всему способом удовлетворения стихийной эстетической потребности народа. Подобно Г. К. Честертону (эссе «В защиту детективной литературы», 1901), М. склонен видеть в массовой культуре (кинематографе) проявление тяги к морализму и «порядку», а также протест против автоматизма и «хаоса» цивилизации, к-рые внушает элитарное искусство.