Л и т.: Дубровин В. Н, Тищенко Ю. Р. М. К. Петров: жизнь и идеи // Петров М. К. Самосознание и научное творчество. Ростов н/Д., 1992; Неретина С. С. Михаил Константинович Петров. М., 1999; Кузьменко Н. М. Теории локальных цивилизаций и лин-гвокультурология М. К. Петрова. Ростов н/Д., 2001; Абушенко В. Л. М. К. Петров // Всемирная энциклопедия: Философия. XX век. М.; Минск, 2002; М. К. Петров. (К 80-летию со дня рождения): Библиографический указатель. Ростов н/Д., 2003; Дидык М. А., Ерыгин А. Н. Личность и культура в эпоху модернизации: Г. Гегель, К. Ясперс, М. Петров. Ростов н/Д., 2003.
А. Н. Ерыгин
ПЕЧЕРИН Владимир Сергеевич (15(27).06.1807, м. Дымер Киевского у. Киевской губ. - 17(29).04.1885, Дублин, Ирландия) - мыслитель, поэт. В 1831 г. окончил филологический ф-т Петербургского ун-та, обнаружив большие способности к древн. языкам и классической филологии. С 1833 по 1835 г. П. с группой молодых ученых был в Германии (в Берлинском ун-те) с целью завершения образования. Вернувшись в 1835 г. в Россию, в звании и. о. экстраординарного проф. в течение семестра читал лекции по классической философии в Московском ун-те. Летом 1836 г. П. навсегда покинул Россию (лишен российского подданства решением Сената в 1848 г.). В 1840 г. П. принял католичество, а в 1843 г. стал католическим священником. В течение 20 последующих лет П. жил во Франции, Англии, Ирландии, получив известность как блестящий проповедник и оратор. Литературное наследие П. невелико по объему и состоит из писем, поэтических произв., воспоминаний (известных под названием «Замогильные записки»). Вообще все его творчество воспринимается только на фоне его личности: та или иная трактовка его личности предопределяет и оценку его творчества. В истории рус. культуры П. - фигура символическая. Наиболее удачная формула-характеристика П. принадлежит Н. П. Анциферову: «Агасфер русской интеллигенции» (Душа Петербурга. Пб., 1922. С. 92). С т. зр. Анциферова, в поэме П. «Торжество смерти» «в образе Петербурга проклятию предается весь период русского империализма, символом которого была Северная Пальмира» (Там же. С. 94). Из праведного негодования по поводу деспотического политического режима вырастает характерный для П. национальный нигилизм. «Как сладостно отчизну ненавидеть // И жадно ждать ее уничтоженья, //Ив разрушении отчизны видеть // Всемирного денницу возрожденья!» -эти «безумные строки», ставшие впоследствии печально знаменитыми, П., по его собственному признанию, написал в Берлине «в припадке байронизма» (Русское общество 30-х годов XIX в. М., 1989. С. 161). Герцен, посвятивший П. особую главу в VII части «Былого и дум», отмечает: «И этот грех лежит на Николае» (Герцен А. И. Соч. М., 1957. Т. 6. С. 387). П. принадлежал к тому слою невостребованных интеллектуалов («лишних людей», «интеллигентов»), к-рые не желали идти на службу в бюрократические структуры и не видели лично для себя выхода из сложившейся ситуации. Россию П., как и его старший современник Чаадаев, представлял в образе Некрополи-са (города мертвых), делать в к-ром ему было нечего. Субъективно свое положение в России П. представлял как жесткую альтернативу: либо духовная смерть, либо побег. Он избрал последнее. Характерно, что, очутившись на Западе, П. нек-рое время находился под влиянием идей христианского социализма (в частности, творчества фр. религиозного философа Ф. Р. Ламенне). По-видимому, католические симпатии и решение переменить веру пришло к нему позднее. Современники П. (в т. ч. и из лагеря славянофилов) понимали, что его национальный нигилизм является оборотной стороной его патриотизма, интеллектуальной честности и незаурядной смелости. И все же нельзя не признать, что в его лице наиболее остро сказалась болезнь рус. духа, несущая в себе (если не принять соответствующих мер) угрозу гибели. Именно поэтому П. представляет собой интерес для истории рус. философии не столько конкретным содержанием своего мировоззрения, сколько своей личностью, в к-рой нашла своеобразное преломление вечная тема рус. философии: интеллигенция - Россия - народ, Россия и Запад, православие и католичество, «героизм и подвижничество».
Соч.: Замогильные записки // Русское общество 30-х годов XIX в. Люди и идеи: Мемуары современников. М., 1989; Герцен, Огарев и их окружение: Рукописи, переписка и документы. М., 1940.
Л и т.: Гершензон М. О. Жизнь В. С. Печерина. М., 1910; Штрайх С. В. С. Печерин за границей в 1833-1835 гг. // Русское прошлое: Исторический сборник. Пг.; М., 1923. Кн. 3; Сакулин П. Н. Русская литература и социализм. М., 1924. Ч. 1; Литературное наследство. М., 1955. Т. 62. В. В. Сапов
ПИСАРЕВ Дмитрий Иванович (2(14). 10.1840, с. Знаменское Елецкого у. Орловской губ. - 4( 16).07.1868, Дубельн, близ Риги) - публицист и литературный критик, просветитель-материалист. Окончил историко-филологический ф-т Петербургского ун-та; в 1861—1866 гг. -ведущий сотрудник журн. «Русское слово»; за статью о проправительственном публицисте бароне Фирксе, выпустившем за границей две брошюры против Герцена, П. около четырех с половиной лет отсидел в Петропавловской крепости; в 1866-1867 гг. он писал для журн. «Дело»; будучи на курорте на Балтийском побережье, утонул в море. П. - одна из наиболее спорных фигур в истории рус. общественной, философской и литературно-критической мысли. Т. Масарик называл его «ужасным ребенком», сорванцом рус. радикализма; критик Волынский писал о его якобы бешеном самодурстве; Зеньковский сближал его с Ф. Ницше, и т. д. Как правило, его считали родоначальником рус. нигилизма. В советский период негативных характеристик в адрес П. стало меньше, но разногласия в его оценке не сгладились. Так, В. Ф. Переверзев полагал, что нигилизм П. предвосхищал будущее построение рус. марксизма; др. авторы усматривали у П. эволюцию в направлении к народничеству, третьи настаивали на ненародническом характере его демократизма; в 40-60-х гг. в советской историографии фактически была снята преобладавшая в дореволюционной историографии тема писаревского нигилизма, возврат к этой теме наметился в последнее время в связи с постепенным преодолением в отечественной историографии идеологемы «классической русской философии». Обобщающей категорией, наиболее адекватно отражающей характер мировоззрения П., можно считать понятие «просветитель», но при учете того обстоятельства, что «рус. Просвещение», достигнув в 60-е гг. XIX в. пика своего развития, тогда же вступило в стадию кризиса, из к-рого разные мыслители выходили разными путями. В общих рамках рус. Просвещения 40-60-х гг. XIX в. тип мировоззрения П. совпадает с типом мировоззрения Чернышевского и его соратников по журн. «Современник». Элемент нигилизма в становящемся просветительским мировоззрении П., выразившийся осенью 1861 г. в призыве бить направо и налево, разбить все, что можно разбить, значительно отделил его от более трезвого «Современника», хотя и не вывел за пределы просветительской идеологии. Как просветитель П. на стороне поборников «разума» и «правды» и непримиримый обличитель «врагов человечества», невежества, застоя и бесправия; идея «естественных потребностей человека» - главный критерий в его размышлениях по всем общественным вопросам. П. - за развитие экономики России «на европейскую ногу»; он популяризатор идей естествознания и антропологии, причем именно в их европейском варианте. Позитивная социально-экономическая программа П. не разработана сколько-нибудь подробно, но осн. линии ее он наметил достаточно отчетливо; конечную цель мышления и деятельности каждого честного человека он видел в решении вопроса о голодных и раздетых людях. Соответственно предполагалась переделка всего строя экономических отношений. П. ориентируется в первую очередь на развитие промышленности, техническое переустройство об-ва, на формирование среднего сословия, к-рое он хотел бы превратить в «мыслящих реалистов», на воспитание образованных фабрикантов и земледельцев, к-рые сочетали бы свою выгоду, выгоду рабочего и потребности окружающего мира. Тем самым объективно П. выступал как идеолог буржуазного пути развития России, хотя, будучи просветителем, разделял иллюзии просветительского надклассового, общечеловеческого по форме мировоззрения, не сознавая и не признавая себя представителем к.-л. одного сословия или класса. Стремление П. сконцентрироваться на вопросе о голодных и раздетых людях внесло в его мировоззрение социалистический элемент, но последний наличествует у него лишь постольку, поскольку он есть во всяком зрелом просветительстве. Расхождение между «Русским словом» и «Современником», получившее название «раскола в нигилистах», в числе прочего означало, что публицисты первого эволюционировали к «чистому» демократизму, лишенному народнической социалистической окраски, тогда как мн. соратники Чернышевского входили в число предтеч народничества, возлагая надежду на крестьянскую общину как исходный пункт будущего социализма в России. В сфере философии взгляды П. также не выходят за рамки просветительского мировоззрения. Он сторонник применения приемов опытных наук во всех сферах человеческого мышления, сенсуалист в теории познания. В сфере историософии осн. принцип П. - признание зависимости исторического процесса от умственного прогресса, от запаса знаний в об-ве: особую роль в об-ве играет труд и экономические условия существования народных масс и т.д. В эпоху 60-х гг. XIX в., переполненную несбыточными ожиданиями и иллюзиями насчет массовых крестьянских восстаний, П. считал, что народ почти всегда и почти везде молчит и терпит, платит налоги и отдает в распоряжение мировых гениев достаточное количество «пушечного мяса», что только в «великие минуты в истории человечества» слышится «великий глас народа», но эти минуты обманывают общие ожидания и народ снова впадает в горькое разочарование и вековую апатию. В отечественной историографии существует т. зр., согласно к-рой П. является предтечей субъективного метода в истории. Он действительно считал, что история есть осмысление событий, исходя из личной позиции писателя. Аналогично высказывался тогда Чернышевский и др. шестидесятники. Из всего мировоззрения П. наибольшие споры всегда вызывали его литературно-критические взгляды. Будучи первоначально сторонником «чистого искусства», П. в дальнейшем дошел до отрицания искусства вообще, к-рое, как он считал, вредит общественному развитию и мешает молодежи посвятить себя спасительному естествознанию; по П., искусство мешает развитию науки, к-рая может вполне обойтись без искусства. Высказавшись за «разрушение эстетики», доказывая, что нет принципов и законов искусства, П. радикально разошелся с концепциями Белинского, Чернышевского и Добролюбова. Особое видение им Пушкина как всего лишь великого стилиста, но не поэта, весьма нелестные высказывания о И. А. Гончарове, А. Н. Островском, др. рус. писателях создали П. дурную репутацию по горячим следам его несомненно утилитаристских и нигилистических высказываний. В судьбе П. и его идей есть своего рода парадокс: еще при его жизни возникла обличительная литература, направленная непосредственно против его идей; но в то же время он пользовался большой популярностью в об-ве, особенно среди молодежи; его увлекательными, едкими, остроумными статьями зачитывались; его влияние на молодежь было огромным. Это влияние не всегда оказывалось благотворным: нигилизм П. выступал несомненно дезориентирующим фактором. Но равнодействующая всех его идей была в конечном счете культуротворческой, способствующей движению рус. об-ва по пути исторического прогресса.