Соч.: Соч. Спб., 1890-1893. Т. 1-3: Письма об Испании. Л., 1976; Литературная критика; Публицистика; Письма. М., 1984; В. П. Боткин и А. А. Фет // Литературное наследство. М., 1939. Т. 25-26; Неизданная переписка В. П. Боткина и И. С. Тургенева. М.; Л., 1930.
Л и т.: Егоров Б. Ф. В. П. Боткин - литератор и критик // Учен. зап. Тартуского ун-та. Тарту, 1963. Вып. 139; 1965. Вып. 167; 1966. Вып. 184.
Н. Г. Габидулина
БРЮСОВ Валерий Яковлевич (1(13). 12.1873, Москва -9.10.1924, Москва) - писатель, критик, историк и теоретик литературы, публицист, автор работ по истории, философии, геополитике. Один из основоположников рус. символизма. Выходец из просвещенной купеческой семьи. В 1893-1899 гг. учился на историко-филологическом отд. Московского ун-та, где большее внимание уделял занятиям философией, к-рую изучал под руководством Лопатина, слушал также лекции Троицкого, Бугаева, посещал семинар Грота. Наибольшее влияние на формирование его философских взглядов оказали Б. Спиноза, Г. В. Лейбниц, И. Кант «В. С. Соловьев. К 1897 г. относятся первые замыслы самостоятельных философских трудов Б.: «...я напишу «Философские опыты». Содержание: I. Лейбниц. II. Эдгар По. III. Метерлинк. IV. Идеализм. V. Основание всякой метафизики. VI. Любовь (Двое). VII. Христианство» (Дневник, 23 октября 1897). Однако попытки эклектически совместить индивидуализм с панпсихизмом Лейбница и идеями Шопенгауэра («мир есть мое представление»), а также с представлениями рус. персонализма (Козлов и др.) привели Б. к сознанию невозможности построения собственной философской системы. Университетское зачетное соч. «Учение Лейбница о познании» (1899, неопубл.) - единственное завершенное его теоретико-философское произв. - в целом не содержит новых идей и положений, но свидетельствует о глубоком понимании автором сути предмета, что было отмечено Лопатиным и В. И. Герье. Идеи Лейбница и Шопенгауэра оказали решающее влияние на формирование эстетики и философии творчества Б. уже в его первых программных работах «О искусстве» (1899) и «Истины» (1901). Б. сближается также с Толстым в трактовке искусства как средства познания мира и средства общения людей (понимаемого в свете учения Лейбница как общение монад). Вместе с тем он подчеркивал элитарность подлинного искусства («Истолкователем художника может быть только мудрец»). В ст. «Истины», ставшей итогом теоретико-философских исканий, Б. провозглашал свободу воли, множественность истин и плюрализм как основу мировосприятия и миропознания. Идеи Б. оказали влияние на философию и эстетику рус. символизма, хотя сам он остался равнодушен и к «религиозной общественности» и «новому религиозному сознанию» круга Мережковского, и к «теургии» А. Белого, и к «соборности» В. И. Иванова, не говоря уже о таких теориях, как «соборный индивидуализм» и «мистический анархизм», к-рые он считал откровенно вульгаризаторскими. В дискуссии о символизме 1910 г., споря с Ивановым к А. А. Блоком, Б. подчеркивал: «Символизм хотел быть и всегда был только искусством... Символизм есть метод искусства... Этим своим методом искусство отличается от рационалистического познания мира в науке и от попыток внерассудочного проникновения в его тайны в мистике. Искусство автономно: у него свой метод и свои задачи» («О «речи рабской», в защиту поэзии», 1910). Стремление Б. отделить искусство от религии связано и с его конфессиональной индифферентностью и внецерковностью. Еще в юности он писал: «Моей мечтой всегда был пантеон, храм всех богов». С нач. 1900-х гг. Б. уделяет преимущественное внимание эстетике и теории литературы, с одной стороны, и геополитике и философии истории - с другой. В основу его эстетики положены требование свободы искусства от воздействия политических, религиозных, философских и иных факторов доктринального характера и культ мастерства, без к-рого невозможно настоящее искусство. Отрицая «искусство ради искусства», возможность его существования без читателя, зрителя, слушателя, Б. выступал против «ненужной правды» натурализма и идейной «тенденциозности». Эта позиция, как и его публицистические выступления в империалистическом духе (1903-1905), послужила основой для обвинений его в консерватизме и политической реакционности. Переход к революционным настроениям в 1905 г. был обусловлен его разочарованием в результатах русско-японской войны и чисто эстетическим, индивидуалистическим неприятием «старого мира». Концепция философии истории, окончательно сложившаяся у Б. на рубеже 1900-х и 1910-х гг., основана на представлении о «смене культур», понимаемой как эзотерически (лемуры, атланты и т. д.), так и экзотерически («исторические» цивилизации). В трактате «Учители учителей» (1917) и ст. «Смена тур» (1921-1924) Б. пытается синтезировать эзотеричес и экзотерическое знание в учении о «традиции» («тр' ция, шедшая из отдаленного прошлого, которая утверждала гораздо большую древность человеческой цивилизации...»), следуя во многом за школой фр. оккультистов (Л. К. де Сен-Мартен, Фабр д'Оливе, Сент-Ив д'Альвейдр, Э. Шюре и др.) и предвосхищая философские построения Р Генона и его последователей. Незадолго до смерти Б. говорил: «Оккультизм есть наука с точными знаниями... Эта наука в своей истории имеет целый ряд доказательств. Я не верю в нее, а знаю, что потусторонний мир существует». Подобный подход к изучению оккультизма, а также герметических учений и средневековой алхимии выразился в его осн. прозаическом произв. - романе «Огненный ангел» (1908) и связанном с ним цикле статей об Агриппе Неттесгеймском (1913). Учение о «подлинной памяти человечества о своем отдаленнейшем прошлом» (П. Н. Берков) Б. дополняет учением о «духе народа», духе расы или цивилизации, отмечая, напр., историческую и метафизическую несовместимость арийцев и монголов, арийцев и семитов («Метерлинк-утешитель», 1905), европейцев и мира ислама («Новая эпоха во всемирной истории», 1913). Вместе с тем применительно к России он ратовал за объединение на платформе геополитических интересов империи как «большого пространства» и предлагал пожертвовать ради этого разницей интересов этносов, классов, партий, конфессий («О новом русском гимне», 1917). Именно исходя из этих соображений, Б. после долгих колебаний в начале лета 1918 г. поддержал большевиков, подчеркивая в их деятельности национальный и империалистический компонент (стих «Только русский», 1919, и др.). Философские взгляды Б. в последние годы отмечены усилением релятивистских настроений (особенно под влиянием Потебни) и попытками облечь свой сциентизм в марксистскую терминологию. «Научная поэзия» Б. - один из самых масштабных его философс-ко-поэтических экспериментов - отмечена идеями относительности всего сущего, незначительности происходящего «с точки зрения вечности», что порой приводит его к пессимизму и агностицизму. Историческим пессимизмом отмечены и нек-рые стихотворения Б. на совр. темы, написанные в результате его разочарования в революции, особенно после введения нэпа и смерти Ленина. В написанных в эти годы работах по истории Рима подчеркивается историческая закономерность победы христианства, однако все симпатии Б. как «языческого империалиста» -на стороне римского государства, культуры и религии.