ПУТЕВОДИТЕЛЬ ЗАБЛУДШИХ
ВВЕДЕНИЕ
Цель этого сочинения и подобных ему творений состоит в том, чтобы согласовать Тору с истинной нау-
781
кой. Я ставлю себе целью просветить набожного человека, в душе которого укоренилась вера в истинность нашей Торы и который добросовестно исполняет свои обязанности в поведении и в делах веры, но в то же время глубоко изучил философские науки. Человеческий разум влечет его к себе; однако он считает трудным принять как разумное учение, основанное на дословном толковании Торы и считающее правильными те значения, которые он или другие дают равнозвуч-ным, но разнозначным словам, иноречиям и смешанным терминам. Это приводит его в смущение и тревогу. Если он будет руководиться своим разумом и откажется от мнений, основанных на этих выражениях, то он бу-деть считать, что отверг основные принципы Торы; если же он будет придерживаться мнений, основанных на этих выражениях, так что он не будет следовать своему разуму и откажется от его руководства, то он увидит, что нанес ущерб и вред своей вере. Ибо он тогда останется при тех причудливых представлениях, которые вызвали у него страх и боязнь, причинили мучения и внушили великую смуту.
Это сочинение ставит себе и другую цель. Оно стремится объяснить некоторые очень темные иносказания, встречающиеся в книгах пророков, причем в них не указано, что они суть иносказания. Невежественные и поверхностные читатели понимают их дословно и не видят их скрытого содержания. Если эти выражения принимать дословно, то даже образованный человек испытает великое замешательство; но он почувствует себя освобожденным от своих сомнений, если мы ему объясним смысл иносказания или же обратим его внимание на это. Вот почему сие сочинение называется Путеводителем заблудших.
Я не считаю, что сие сочинение устранит все сомнения у внимательного читателя, но утверждаю, что оно устранит большую часть великих сомнений, в нем возбужденных. Пусть образованный человек не требует от меня, чтобы всякий раз, как коснусь какого-нибудь предмета, я полностью исчерпал его, и пусть он не надеется на это; пусть не ожидает того, что, излагая смысл какого-либо иносказания, я дам полное объяс-
782
нение всех его частей. Такое полное изложение невозможно даже тогда, когда изучение ведется путем вопросов и ответов; тем более оно невозможно для пишущего книгу, ибо в этом случае он рискует стать мишенью для всякого чванного глупца, который направит в него стрелы своего невежества...
Знай, что и в науке о природе есть такие предметы, которые не следует излагать полностью. Наши мудрецы выставили следующее правило: «Маасе Берешит не следует излагать в присутствии двух лиц». Если бы кто-нибудь захотел излагать эти предметы полностью в письменном виде, то это значило бы, что он хочет их объяснить тысячам лиц. По этой причине наши пророки излагают эти предметы иносказательно, а наши мудрецы, следуя методу священных книг, говорят о них в иноречиях и иносказаниях; ибо существует очень близкое родство между этими предметами и метафизической наукой, и их тайны действительно составляют часть тайн метафизики. Не думай, что эти великие тайны могут быть до конца поняты кем-либо из нас. Дело обстоит не так. Иногда истина обнаруживается столь ярко, что мы ее воспринимаем как бы при свете дня; но затем наша природа и наши привычки скрывают ее от нас, и мы погружаемся в такую же густую тьму, в какой пребывали раньше. Мы похожи на тех, кто воспринимает непрерывно следующие друг за другом молнии, но сам пребывает в глубокой ночной тьме. Если эти вспышки следуют друг за другом очень быстро, то они образуют как бы сплошной свет, так что ночь превращается в день. Такого высокого пророческого совершенства достиг величайший из наших пророков Моисей, которому бог сказал: «А ты здесь останься со мной» [Второзак., V, 28], и о котором сказано: «Стало сиять лучами лицо его от того, что бог говорил с ним» [Исход, XXXIV, 29]. Между одной молнией и другой может быть значительный промежуток; такова степень [совершенства] большинства пророков. Другие воспринимают в течение целой ночи лишь одну молнию; о них сказано: «Они стали пророчествовать, а потом перестали» [Числа, XI, 25]. Некоторые воспринимают молнии с различными промежутками; другие же находятся в
783
положении людей, тьма которых освещается не молниями, а некоторого рода кристаллами, или похожими на них камнями, или другими субстанциями, обладающими свойством сиять ночью; и хотя эта доля света мала, однако она для них не сплошная, а то появляется, то исчезает подобно «пламени вращающегося меча».
Степени совершенства людей видоизменяются сообразно этим различиям. Относительно тех, кто не видит света ни разу и бродит в сплошной тьме, сказано: «Не знают, не разумеют, во тьме ходят» [Псалом LXXXI, 5]. Истина, хотя и сияет столь ярко, совершенно скрыта от них, так что к ним подходят следующие слова писания: «И ныне люди не могут глядеть на светило, которое ярко сияет в небесах» [Иова, XXXVII, 21]. Такова толпа обыкновенных людей; настоящее сочинение не принимает их во внимание...
Если бы кто-нибудь захотел обучать этим предметам, не пользуясь иносказаниями и иноречиями, то его выражения стали бы столь темными и краткими, что они не были бы более понятны, чем иносказания и ино-речия. Можно сказать, что ученые и мудрецы руководились в этом отношении божественной волей, подобно тому как они подчинялись законам природы в предметах, касающихся тела. Ты, конечно, знаешь, что всемогущий, желая исправить нас и усовершенствовать состояние нашего общества, открыл нам законы, которые должны руководить нашими действиями. Это возможно лишь в том случае, если наше умственное развитие дошло до известной ступени. Сначала мы должны образовать понятие о нашем творце, которое соответствовало бы нашим умственным способностям; это возможно лишь посредством науки метафизики. Но эту науку мы можем изучить лишь после того, как изучили физику, ибо последняя граничит с метафизикой и должна предшествовать ей в обучении, как это известно всем занимавшимся этими вопросами. Вот почему всемогущий начал свою книгу с описания творения, что, как мы объяснили, составляет науку физику. Но этот предмет очень важен и значителен, а наша умственная способность недостаточна для того, чтобы полностью постигнуть эти великие вопросы. Поэтому, когда божест-
784
венная мудрость пожелала сообщить нам те глубокие истины, которые она считала необходимыми для нас, она воспользовалась иносказаниями и иноречиями и весьма темными выражениями. Так и наши мудрецы сказали: «Существу из плоти и крови невозможно полностью объяснить творение. Поэтому писание просто рассказывает нам: вначале бог сотворил небо и землю». Значит, наши мудрецы обратили внимание -на то, что упомянутые предметы составляют великую тайну. Ты знаешь также изречение Соломона: «Далеко то, что было, и глубоко-глубоко: кто постигнет его?» [Екклези-аст, VII, 24]. Все эти предметы излагаются посредством равнозвучных, но разнозначных слов, так что необразованный может понимать их в одном смысле, соответствующем мере его понимания и незначительной силе его постижения, а образованный может понимать их в другом смысле.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Не думай, что только метафизику следует излагать простому народу осторожно, это относится также к большей части физики. Мы часто ссылались на следующее изречение наших мудрецов: «Маасе Берешит не следует излагать в присутствии двух лиц». Этим правилом руководились не только богословы; древние философы и ученые других народов точно так же выражались темным и загадочным языком, когда разбирали вопросы о началах вещей. Так, Платон и его предшественники называли материю женщиной, а форму — мужчиной. Ты знаешь, что существуют три начала возникающих и уничтожающихся вещей, а именно: материя, форма и отсутствие особой формы, соединенное всегда с материей; если бы материя не была связана с этим отсутствием особой формы, то она не могла бы воспринять новую форму. В этом смысле отсутствие особой формы принадлежит также к началам. Как только материя получает известную форму, прекращается отсутствие этой формы, а именно той, которую материя только что получила; отсутствие этой формы заменяется отсутствием другой формы, и так происходит со все-
785
ми возможными формами, как это объясняют трактаты по физике.
Если даже эти философы, которые ничего не теряли от ясного изложения предмета, все же при обсуждении метафизических вопросов пользовались фигурами и иноречиями, то тем более нам, исповедующим определенную веру, не следует выражаться ясно относительно таких предметов, которые выше понимания толпы или же могут быть поняты в смысле, противоречащем тому, который мы имеем в виду.
ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ
Начало истории средневековой философии в странах Западной Европы обычно датируется VI—VII вв., а конец — XIV столетием. Все философские произведения этой эпохи были написаны на латинском языке. Ниже публикуются тексты некоторых, наиболее крупных философов стран Западной Европы IX—XIV вв. В предварительных замечаниях к текстам даны более конкретные сведения об этих философах и указаны фамилии составителей и переводчиков.
ИОАНН СКОТ ЭРИУГЕНА
Иоанн Скот Эриугена (Эригена, ок. 810—877) — крупнейший философ раннего европейского средневековья, толковавший христианское вероучение в духе неоплатонизма. По происхождению ирландец, однако его философская деятельность протекала в Париже, куда Иоанн был приглашен для перевода с греческого на латинский язык Ареопагитик (произведений Дионисия Ареопагита, как тогда были твердо убеждены). Написал также ряд комментариев к произведениям Григория Нисского (виднейшего представителя греко-восточной патристики, IV в.), Максима Исповедника (византийского теолога и философа VII в., крупнейшего комментатора Ареопагитик), а также Августина и Боэция. Однако в историю средневековой европейской философии Эриугена вошел прежде всего благодаря своему произведению «О разделении природы» (867), в котором он на основе неоплатоновских идей Ареопагитик пришел к некоторым пантеистическим представлениям, впоследствии (в начале XIII в.) осужденным католической церковью как еретические. Менее значительную роль сыграло другое произведение Иоанна Скота — «О предопределении». Отрывки из этих произведений (главным образом, конечно, из «Разделения