817
так же человек мыслит, хотя мышление находится только в разуме, а не в теле; поэтому тело не мыслит, хотя и чувствует. Человек же сам мыслит благодаря [одной] части, как и видит благодаря [одной] части. Однако способ соединения мыслящей части [тела] с другими частями в мыслящем как целом иной, чем способ соединения видящей части с другими [частями] в видящем как целом. Этого соединения, однако, достаточно, чтобы присущее части приписывалось целому посредством части; а каков способ соединения, уже известно. И по способу, о котором говорит Фома, человек мыслил бы не только сообразно с разумом, но и сообразно с телом...
Должно сказать, что, когда говорится: что-то действует через свою форму, следует понимать форму в широком смысле, чтобы и внутренний действователь по отношению к материи назывался формой. Поэтому говорится, что и сами небесные тела движутся потому, что другая их часть движется от движущего изнутри. Не следует думать, что человек мыслит потому, что разум есть двигатель человека: мышление в человеке по природе предшествует движению; человек мыслит не потому, что умопостигаемые образы соединены с нами, а потому, как прежде уже было сказано, что, когда разум мыслит, он, как действователь, действует без движения и соединен с телом по своей природе.
...Человек есть человек благодаря разуму, однако из этого не следует, что одна часть этого сложного [существа] соединяется с другой частью, как изображение соединено с воском; достаточно, чтобы они соединялись указанным выше образом так, чтобы сложное целое получало бы свое название от разума. И следует иметь в виду, что так как человек называется разумным по действиям разума, то он получает свое название от его субстанции. Что же касается того, что называется по его акциденции, то [оно называется] и по его субстанции. Сколькими способами что-то называется и сказывается, столькими же способами указывается на его бытие, — как говорит Философ в пятой книге «Метафизики». Поэтому человек есть человек и называется так благодаря разуму.
818
...Мышление есть, без сомнения, действие, свойственное человеку, и в этом его счастье, как говорится в десятой книге «Этики». Ибо разум, от которого исходит мышление, есть высшая способность (virtus) человека и свойствен человеку. Но из того, что мышление есть действие, свойственное человеку, не следует, что субстанция самого человека как сложного [существа], от которой исходит мышление, соединяется с другой частью сложного так, как изображение с воском; достаточно, чтобы [они соединялись] указанным выше образом.
Наконец, должно сказать, что разумная душа есть осуществление тела потому, что, действуя внутри по отношению к телу, она может быть названа осуществлением и формой тела...
V. ВЫЛА ЛИ РАЗУМНАЯ ДУША ВЕЧНОЙ В ПРОШЛОМ?
Если разумная душа вечна в будущем, остается предположить, что способность бытия не принимает такого способа, которого она не имела бы всегда прежде. Следовательно, она имела способность бытия и, таким образом, вечна в прошлом, если вечна в будущем... У Аристотеля мы никогда не находим сущего в прошлом без будущего, как и в будущем без прошлого...
VI. КАКИМ ОБРАЗОМ РАЗУМНАЯ ДУША ОТДЕЛИМА ОТ ТЕЛА И КАКОВА ОНА ОТДЕЛЕННАЯ?
Разумная душа всегда, пока существует, совпадает в своем бытии с актом тела... Из тех [действий], которые она совершает, находясь в теле, не очевидно, что она полностью отделима от тела, ибо, как уже известно, никакого действия она не может произвести, согласно своей природе, без тела и [чувственных] образов...
Должно сказать, согласно объяснению Комментатора и, пожалуй, согласно мнению Аристотеля по поводу сказанного выше, что душа отделяется от тела таким образом, что она сохраняется, хотя уже не есть
819
его акт, однако отделяется от тела не полностью, потому что даже если она и не есть [уже] акт данного разрушенного тела, она есть акт некоего другого тела, так как, согласно мнению Философа, род человеческий вечен, как и его осуществление — разумная душа... Так как разумная душа в своей деятельности не зависит от данного тела или телесного органа, в котором имела бы бытие, то мышление не должно разрушаться с разрушением данного тела, а должно сохраняться; однако оно не действует вне тела, не сохраняется без действия и не представляется полностью отделенным от тела.
...Согласно мнению Аристотеля, разумная душа вечна; каждое же человеческое тело начинает бытие. По этой причине если бы разумная душа была полностью отделима от тела, то и она начинала бы бытие как акт тела, хотя бы прежде в бесконечном времени и не существовало никакого акта ни одного тела. Однако это противоречит разуму.
Это же доказывается так: согласно мнению Философа, существовало бесконечное число людей; если бы каждый из них имел собственную разумную душу, которая с разрушением [тела] полностью отделялась бы от тела, то уже существовало бы бесконечное число разумных душ, отделенных от тел. Но это противоречит разуму и не согласуется с мнением Философа, отвергающим такого рода бесконечность.
VII. УМНОЖАЕТСЯ ЛИ РАЗУМНАЯ ДУША С УМНОЖЕНИЕМ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ ТЕЛ?
Известно, согласно истине, которая лгать не может, что разумные души умножаются с умножением человеческих тел. Однако некоторые философы полагают противоположное.
И если мы будем идти путем философии, то прежде всего станет очевидным следующее. Природа, отделенная в своем бытии от материи, не умножается с умножением материи. Разумная же душа, согласно Философу, имеет бытие, отделенное от материи, как было выяснено выше. Следовательно, она не должна умно-
820
жаться с умножением материи или с умножением человеческих тел.
И приводится следующее рассуждение: видовое отличие, например отличие человека от осла, есть отличие в форме. Отличие же по числу [предметов] одного и того же вида, например отличие одной лошади от другой, есть отличие в материи, потому что форма лошади имеет бытие в различных частях материи. На основании этого доказывается следующее. То, что имеет бытие, отвлеченное от начала, составляющего причину какого-нибудь числа, отличия или умножения, лишено этого числа, отличия или умножения. Но если разумная душа имеет бытие, отделенное от материи, то она имеет бытие, отвлеченное от начала, составляющего причину отличия, числа или умножения вещей одного и того же вида. Поэтому не очевидно, что существуют многие разумные души одного и того же вида.
Белое делимо на множество [предметов] не потому, что оно белое, а потому, что оно количество и нечто непрерывное; если бы оно не было ни количеством, ни чем-то непрерывным, оно не было бы делимо на множество белых [предметов] и белизна, существуя сама по себе, не была бы делима на множество [видов] белизны... На основании этого доказывается, что природа, бытие которой отвлечено от количества и непрерывного так, что ни количество, ни непрерывное, ни их бытие не существуют ни в количестве, ни в непрерывном, не может иметь множество отдельных предметов одного и того же вида из-за недостатка причин умножения и различения множества отдельных предметов этой природы, принадлежащих к одному и тому же виду. Но разумная душа имеет бытие, отвлеченное от количества и непрерывного, и не есть ни количество, ни нечто непрерывное, как доказывает Философ в первой книге «О душе»...
Если разум бесстрастен (impassibilis), ни с чем не имеет ничего общего, отделен от тела и представляет собой потенцию без материи, как говорит Философ, то очевидно, что Философ не считает, что разум
821
существует единым по виду и множественным по числу, а [считает его] единым только по числу...
Согласно мнению Философа, людей существовало бесконечное множество. Если бы разумные души умножались с умножением человеческих тел, Философ считал бы число душ бесконечным, чего он не полагает. И ради вышесказанного должно рассмотреть, каково то, что может умножаться и сказываться о многих различных по числу предметах одного и того же вида...
Так как форма, существующая сама по себе, по своей природе единична, то очевидно, что она не может умножаться во многие [предметы] одного и того же вида и не может сказываться о многих таких [предметах]. Составленное же из формы и определенной материи как существующей в том или ином месте единично, как, например, то, что называется именем Сократа; и поэтому Сократ не может умножаться во многих [Сократов] и на этом же основании не может сказываться о многих, так же как одна и та же воспринятая материальная форма, хотя в определенной материи она способна к умножению и может сказываться о многих... Два единичных предмета одного и того же вида не отличаются по форме. Ведь форма в них не различается по своей субстанции. Материя же одного из этих единичных предметов сама по себе не отличается от материи другого, но один единичный предмет отличается от другого единичного предмета этого же вида тем, что один из них при определенных измерениях имеет форму в материи, расположенную таким-то образом, а другой имеет форму этого же вида, расположенную иначе. Форма в том и другом единичном предмете не имеет другого различия, кроме существующего благодаря самой форме и ее субстанции, насколько такое деление форм устанавливает различие по виду, но и тот и другой единичный предмет имеют одну форму и неразличимы по своей форме. Пусть никто не удивляется, что мы говорим, что форма существует одна в [своей] единственности, которая существует благодаря ее субстанции в том и другом единичном предмете и находится здесь или там, так как, когда мы мыслим форму, единую в своей единственности,