В трактовке коренного вопроса философии — природы сознания и его отношения к миру — в философии раннего средневековья существует несколько подходов. Школа чарвака-
134
локаята провозглашает сознание непосредственным продуктом материи, результатом комбинации вещественных элементов (бхута); при всем безусловно материалистическом характере решения этого вопроса оно вместе с тем страдает определенной прямолинейностью и элементарностью: сознание здесь рассматривается лишь в индивидуально-психологическом плане, что закрывает для чарваков-локаятиков возможность понять его качественно специфическую природу, к материи (тем более к веществу) непосредственно несводимую и из нее непосредственно невыводимую.
Другие школы, пытаясь так или иначе преодолеть эту ограниченность чарваков-локаятиков, либо провозглашали сознание в конечном счете функцией души (джива — в джайнизме, атман — в ньяе, вайшешике, мимансе), которая, однако, не стоит над миром и вне его, а располагается в ряду других категорий бытия, либо же, как в санкхье, объявляли сознание (буддхи, ахамкара) одним из первых продуктов развития материя, предшествующих возникновению вещественных элементов. Буддизм, отрицающий субстанциальность сознания и единство его природы, но признающий реальность психического «я», понимает сознание как непрерывный поток мгновенных состояний психики; одна из его школ — виджнянавада — стоит на позициях субъективного идеализма, считая сознание (виджняна) единственной реальностью. В веданте высшей способностью сознания наделяется духовный абсолют — Брах-ман-атман.
В школах раннего средневековья гораздо большее внимание, чем в предшествующий период, уделяется проблемам гносеологии и логики. Разные школы признают различное количество источников или средств познания (прамана), начиная от одного (восприятие) — в школе чарвака-локаята и кончая шестью — в школе миманса. Однако все это количество сводится фактически к трем основным: восприятию (пратьякша, т. е. чувственная ступень познания), умозаключению, или выводному знанию (анумана, т. е. рациональная ступень познания), и шабде, о котором необходимо сказать особо. Шабда (буквально «звук», «слово») приравнивается обычно к свидетельству священного писания, т. е. Вед, как источника высшего знания и высшей мудрости, на основании чего все школы, признающие шабду в качестве источника знания, зачисляются в разряд религиозно-ортодоксальных. Однако внимательный анализ самих источников говорит о том, что в большинстве школ шабда понимается как знание, полученное от умудренных опытом и заслуживающих доверия людей -(аптавачана), живших или живущих. Таким образом, в признании шабды источником знания утверждается фактически тЪт, вероятно смутно понимавшийся древними мыслителями факт, что субъектом познания выступает не отдельный индивид, а их социальная совокупность, которая только и обеспечивает преемственность накопленных человечеством знаний, »х передачу от одного поколения к другому.
135
Если в разработке онтологических и гносеологических аспектов философии школы раннего средневековья обнаруживают большое разнообразие и богатство взглядов, то в трактовке этической проблематики доминирует — с незначительными вариациями — один-единственный мотив, провозглашенный еще в Упанишадах: высшее благо и счастье (ананда) состоит в избавлении и спасении (мокша, мукти) души от (реально или ложно) обременяющих ее уз кармы и самсары. Фактически лишь в этой части понятие души выполняет во многих школах собственно религиозные функции. В большинстве же остальных случаев оно несет вполне рациональную нагрузку — служит для объяснения таких явлений, как качественная специфика сознания, память, идентичность человеческой личности на всем протяжении жизни, обнаруживаемый ею с момента рождения целый ряд привычек и способностей, например сосание груди и т. п., т. е. тех явлений, которые не могли получить позитивного истолкования со стороны тогдашней науки (см. «Шад-даршана-самуччая», 23).
Исключением из такого рода настроений религиозной этики являются гедонистические, оптимистические взгляды школы чарваков-локаятиков, которая провозглашала земную, мирскую жизнь со всеми ее радостями, удовольствиями и страданиями высшим и единственно возможным благом для человека.
В собственно философских произведениях этого периода социальные проблемы освещаются весьма скупо или совсем не затрагиваются; они составляют главный предмет специальной и весьма обширной по объему литературы: правовой, политической, хозяйственной (так называемые дхармашастры и артхашастры), которая из-за недостатка места не может быть представлена здесь. За редки$1 исключением, в литературе этого рода проводится религиозно-идеалистическая трактовка социальной жизни: она сводится к признанию божественного происхождения варновой структуры общества и государственной (царской) власти, защите верховенства жрецов, необходимости соблюдения четырех стадий жизни (ашрама) и т. п. Вместе с тем в отдельных произведениях (главным образом буддийских и джайнистских) говорится о равенстве всех варн, выдвигается идея договорного происхождения государства, содержатся призывы к миру и дружбе между людьми, народами и государствами. В «Артхашастре» (XV. 180.1) высказывается мысль о том, что основой социальной жизни является хозяйствование, экономика. Многие мыслители, и особенно чарваки-локаятики, выступали с разоблачением паразитизма жречества (брахманов), заявляли о том, что религия является обманом народа; в русле этой же идеи находится и записанная китайским путешественником Сюань-Цзанем и нигде не упоминаемая версия о земном происхождении «Бхагавад-гиты», к тому времени уже канонизированной в качестве священного писания. Большой интерес представляет также почти не используемое в современной индологической литературе свидетельство выдающегося среднеазиатского мыслителя Бируни (X—XI вв.)
136
о пагубном влиянии на индийскую науку (в данном случае астрономию) господствовавшей в стране религиозной ортодоксии. В подборку включены также отрывки из поэмы великого индийского поэта, философа и лингвиста Бхартрихари, которые по своему гуманистическому содержанию перекликаются со взглядами раннего европейского Возрождения.
Ввиду невозможности привести здесь трактаты каждой философской школы представление об их учениях можно получить по компендиям, или обзорам, составлявшимся в этот период. Среди них наиболее известными и авторитетными считаются три: «Сарва-сиддхантасара-самграха» («Собрание всех существующих теорий»), приписываемая знаменитому ведантисту Шанкаре (VIII—IX вв.), «Шад-даршана-самуччая» («Собрание шести философий») джайниста Харибхадры (IX— X вв.) и, наконец, наиболее обширная среди них «Сарва-дар-шана-самграха» («Собрание всех философий») Мадхавачарьи, также ведантиста (XIV в.). Из них предпочтение отдано трактату Харибхадры — за его лапидарность и представительность (он содержит почти тот же философский материал, что и трактат Мадхавачарьи, только излагает его в более сжатой форме и подвергает более тщательному отбору), а также за его объективность освещения, свойственную большинству джайнистских работ.
Кроме того, самостоятельными источниками представлены: шуньявада (в извлечениях) — одна из интереснейших буддийских школ, разрабатывавшая принципы негативной диалектики; веданта — самая значительная школа индийского объективного идеализма; материалистическая школа чарвака-локаята. Эти три школы, особенно последние две, представляют как бы крайние полюсы индийской философии.
Подборка открывается краткими извлечениями из «Артхашастры», в которых перечисляются известные ей философские школы и определяется назначение самой философии. Отрывок печатается по книге: «Артхашастра, или Наука политики». Перевод с санскрита. Издание подготовил В. И. Кальянов. • М. —Л., 1959.
I. АРТХАШАСТРА
[ОПРЕДЕЛЕНИЕ ФИЛОСОФИИ И ЕЕ МЕСТА СРЕДИ ДРУГИХ НАУК]
Философия, учение о трех Ведах, учение о хозяй-.стве, учение о государственном управлении — это нау-:ки... Философия — это санкхья, йога и локаята. Исследуя при помощи логических доказательств: в учении о трех Ведах — законное и незаконное, в учении о хозяйстве — пользу и вред, в учении о государственном •управлении — верную и неверную политику, философия
137
исследует и сильные, и слабые стороны этих наук, приносит пользу людям, укрепляет дух в бедствии и в счастие и дает умение рассуждать, говорить и действовать. Философия всегда считается светильником для всех наук, средством для совершения всякого дела, опорою всех установлений...
То, что обеспечивает сохранение и благополучие философии, троицы Вед и учения о хозяйстве, есть жезл, управление им есть наука о государственном управлении (1.1.2,4).
II. ХАРИБХАДРА. ШАД-ДАРШАНА-САМУЧЧАЯ