ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ И НАУКЕ
ГОСУДАРСТВЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ
УЛЬЯНОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
ФАКУЛЬТЕТ ГУМАНИТАРНЫХ НАУК И СОЦИАЛЬНЫХ ТЕХНОЛОГИЙ
КАФЕДРА ФИЛОСОФИИ
КУРСОВАЯ РАБОТА ПО СПЕЦКУРСУ
«ФИЛОСОФИЯ СОЗНАНИЯ»
ТЕМА: «ПРОБЛЕМА СОЗНАНИЯ В ТВОРЧЕСТВЕ Г.В.ЛЕЙБНИЦА».
Выполнил (а): студентка 3 курса
группы Фил-31
Виличкина А.Б.
Проверил (а): Долгова О.А.
Работа сдана « »______________2008г.
К защите « »_______________2008г.
УЛЬЯНОВСК 2008.
План.
Введение.
1. Апперцепция – сознание как свойство высокоорганизованных монад ………4
1.1. Монады – духовные единицы бытия.......…………………………………….4
1.2. Основные виды деятельности монад…………………………………………9
1.3. Значение рефлективного познания……………………………………………………………………….12
2. Малые перцепции как бессознательный компонент психики………………….17
Заключение.Введение.
Готфрид Вильгельм Лейбниц (1646 – 1716) – один из выдающихся и наиболее оригинальных представителей философии Нового времени. Создавая свою концепцию, Лейбниц находился под сильным влиянием идей Декарта. Но все же решающий момент заключался в неудовлетворенности дуалистическими представлениями картезианства. Лейбниц разработал собственную концепцию, в которой на место уже существовавшего дуализма приходит плюрализм. Лейбниц разворачивает свое учение, опираясь на бесконечном богатство существующей субстанции, в основе которой лежит понятие монады как духовной точки бытия.
Цель данной работы - рассмотреть представления философа о проблеме сознания. Именно в Новое Время данная проблематика становится наиболее актуальна, так как происходит отделение и переход от понятия «души» к понятию «сознания». В Средние века, как правило, сознания как самостоятельная категория не было выявлено и отождествлялось с категорией души. Начиная с Нового Времени, появляется тенденция рассмотрения сознания в качестве самостоятельно существующей сущности. Так, например, в дуалистическом учении Р.Декарта о бытии сознание приравнивалось мышлению и выступало как одна из субстанциональных основ мира. Далее Спиноза говорит о сознании как атрибуте единой субстанции. В противовес данным концепциям Лейбниц предлагает свое собственное понимание сознания. Понятие сознания заменяется понятием апперцепция, который означает акт перехода бессознательных психических состояний в отчетливые осознаваемые восприятия.
С этой точки зрения, сознанием теперь наделялось не все бытие, оно стало свойством высокоорганизованной субстанции, что позволило Лейбницу разграничить сознание и бессознательное как компонент психики.
Такая постановка вопроса позволила философу наиболее обоснованно разработать понятие сознания. Лейбниц рассмотрением данной проблемы внес существенный вклад в последующее развитие философской мысли. В дальнейшем в истории философии сознание стало одной из ключевых проблем.
На данный момент тема сознания получила широкое распространение, существует множество позиций, и нет единого мнения по поводу трактовки данного понятия.
Задачей работы было, как можно доступнее показать, что представляет собой сознание, из чего оно выводится, какие структурные элементы включает, в чем заключается сущность его деятельности, а так же рассмотреть соотношение сознания и бессознательного у Лейбница.
1.Апперцепция – сознание как свойство высокоорганизованных монад.
1.1.Монады – духовные единицы бытия.
Исходная точка философии Лейбница лежит в попытке устранить и помирить противоречия, заключавшиеся в картезианском понимании мира, которое в эпоху Лейбница все более покоряло себе умы. Дуализм в воззрении на основные начала действительности приводил в картезианской системе к целому ряду неразрешимых трудностей. Лейбниц подвергнул решительному сомнению самый источник затруднений. Если материя, как учил Декарт - только протяжение, то, как возможно движение и разнообразие тел, как возможна их непроницаемость и сцепление их частей, как возможна та природная инерция, в силу которой материя сопротивляется сообщаемому ей движению, как возможна, вообще, жизнь в материальном мире? Если все пространство сплошь наполнено совершенно однородным веществом, что нового могут породить движения такого вещества? Наконец, что такое протяженность и как мы ее воспринимаем? Протяженно только то, что простирается, вытесняя все, врывающееся в его границы; воспринимать протяженность предмета, значит воспринимать и его сопротивление всему, что его окружает, в тех пределах, которые им заняты. Не будь этого сопротивления, мы не могли бы ни увидеть, ни ощутить протяженности, не могли бы составить о ней никакого понятия. Но сопротивление необходимо предполагает стремление, деятельность, силу. Вот как пишет об этом сам автор: «Сначала, освободившись из-под ига Аристотеля, я обратился к пустому пространству и атомам, ибо это всего лучше удовлетворяет воображение; но отказался от этого после многих размышлений о невозможности найти принцип истинного единства в одной только материи, иными словами, в том, что только пассивно, ибо здесь все является только собранием или скоплением частей без конца. Ведь множество может получать свою реальность только из действительных единиц, имеющих другое происхождение и представляющих собой нечто совершенно иное, нежели точки, относительно которых несомненно, что непрерывное не может состоять из них; дабы найти эти реальные единицы, я был принужден прибегнуть к атому формальному, ибо что-либо материальное не может быть в одно и то же время и материальным, и совершенно неделимым, иными словами, обладать истинным единством…» [Лейбниц, 1982а, c.272-273]
Итак, если следовать логике рассуждений исследователя Г.Г. Майорова, сущность материи вовсе не в протяжении: материя прежде всего и внутри себя есть деятельная сила. А это значит, что протяженность не есть что-нибудь первоначальное и основное; она представляет производный результат тех внутренних деятельностей, которыми установляется бытие всего телесного; стало быть, ей принадлежит бытие только вторичное. Порождая протяженность как свое явление, деятельные силы материальной действительности сами в себе, в своей внутренней сущности, не могут быть протяженны. Между тем, им одним только можно приписать субстанциальное основное существование. [см. Майоров, 1973.]. Для Лейбница субстанциальность и активность - нераздельные понятия. "Субстанция вещей состоит в силе действования и страдания"; "что не действует, то не существует".[ Лейбниц, 1982а, с.297]. Итак, первоначальная реальность в мире принадлежит живым деятельным силам или центрам сил. Эти центры непротяженны - следовательно, они просты по своей природе; они не могут иметь частей, потому что существование частей предполагает пространство уже данным - между тем все пространственное представляет результат взаимодействия центров сил между собою. А если так, то они абсолютно неделимы и, следовательно, не могут ни разрушаться, ни образовываться естественным путем: разрушению подлежит только то, что сложно по своей сущности и может распадаться на части; точно так же и возникает вновь лишь то, что слагается из каких-нибудь частей.
«Монада, о которой мы будем здесь говорить, есть не что иное, как простая субстанция, которая входит в состав сложных; простая, значит, не имеющая частей. А где нет частей, там нет ни протяжения, ни фигуры и невозможна делимость. Эти-то монады и суть истинные атомы природы, одним словом, элементы вещей. Нечего также бояться и разложения монады, и никак нельзя вообразить себе способа, каким субстанция могла бы естественным путем погибнуть».[ Лейбниц, 1982а, с.413]
Эти центры живой силы обладают первичной действительностью; они - единственные истинные субстанции; все должно состоять и слагаться из них, они суть истинные атомы природы или последние элементы вещей. Мир состоит из простых существ, жизнь которых заключается в их деятельности.
Существа, лежащие в основе мира, неделимые и простые, духовные в себе, но своими отношениями создающие видимость материальности, Лейбниц, примыкая к Джордано Бруно, с 1697 г. стал называть монадами (философское миросозерцание Лейбница вообще развивалось постепенно и окончательно сложилось в главных своих чертах только к 1685 г.). Монады - это живые, духообразные единицы, из которых все состоит и кроме которых ничего в мире нет. Их можно сопоставить с непротяженными точками; однако это не те точки, о которых учит геометрия. Геометрические точки не имеют никаких измерений, но они все-таки представляются в пространстве, т. е. предполагают пространство как нечто данное; монады, напротив, совсем не в пространстве, потому что сами образуют пространство своим взаимодействием. Их можно также сравнить с атомами - но это не атомы Демокрита и других материалистов.
Монады Лейбница не имеют определений внешних - протяженности, фигуры, внешнего движения; их определения исключительно внутренние и жизнь только внутренняя. Сам Лейбниц называет их формальными атомами, имея в виду аристотелевское понятие о форме как о деятельной сущности вещей, а также субстанциальными формами. При этом он их сопоставляет с первыми энтелехиямиАристотеля: «Таким образом, пришлось снова обратиться к субстанциальным формам и, так сказать, восстановить их репутацию, столь поколебленную в настоящее время; но это надо было сделать таким образом, чтобы они стали доступны пониманию и чтобы пользование ими было свободно от тех злоупотреблений, которые делались. Итак, я нашел, что природа этих форм состоит в силе; а отсюда вытекает нечто аналогичное сознанию и стремлению, и, следовательно, их нужно понимать наподобие того, как мы представляем себе души. Но как и душе нельзя прибегать для объяснения частностей в устройстве тел животных, точно так же, я думал, нельзя прибегать к этим формам для объяснения частных проблем природы, хотя они и необходимы для установления общих истинных принципов. Аристотель называет их первыми энтелехиями. Я, может быть более понятно, называю их первичными силами (forces primitives), которые содержат в себе не только акт или осуществление возможности, но и первичную деятельность».[ Лейбниц, 1982а, с.273] «Всем простым субстанциям, или сотворенным монадам, можно бы дать название энтелехий, ибо они имеют в себе известное совершенство и в них есть самодовление, которое делает их источником их внутренних действий и, так сказать, бестелесными автоматами».[ Лейбниц, 1982а, с.416]