Все эти направления лишь затронуты в этом вводном разделе; их детальное рассмотрение – удел последующего текста книжки.
1.2. Политологические и политические предпосылки биополитики.
Остановимся на теоретических (политологических) и практических (собственно политических) факторах, способствовавших возникновению биополитики. Что касается политологии, то она с начала 60-х годов стала, правда только в лице некоторых ее представителей, ориентироваться на доктрину "натурализма" (см. подробнее второй раздел книги), которая подчеркивает значение законов, управляющих природой человека, в политике. Важным событием в политологии было также возникновение системного подхода к политике, сформулированного Д. Истоном, Алмондом и другими политологами. Сосредоточивая внимание на "политической системе" как целостном организме с ее кибернетическими "входами" и "выходами" материальных ресурсов и информации, это политологический подход облегчает сопоставление политических и биологических систем.
Подобно политическим, биологические системы также содержат механизмы саморегуляции, обратные связи, потоки информации и др. И в биологии, и в политологии постановка полностью контролируемого эксперимента часто вызывает принципиальные трудности, в противоположность классической физике. В политологии, как и в биологических науках (этология, экология) исследуются популяции живых организмов (вида Homo sapiens в случае политологии), которые развиваются во времени, т.е. обладают собственной историей. Оба типа сложных систем можно описать в рамках системного подхода, кибернетики и, в последние 25 лет, также синэргетики, благодаря усилиям И.Р. Пригожина, Х. Хакена, Э. Янча, П. Корнинга и др. Так, Э. Янч понимал саму политику в рамках синэргетики как комплексное взаимодействие многих нелинейных процессов управления, включая политические механизмы распределения власти, сферы и средства деятельности правительственных органов, а также сами социально-политические структуры.
В политологии в 60-70е годы ХХ века наметился поворот от преимущественного исследования политических институтов (государственного аппарата, партий и др.) к преобладанию интереса к поведению людей как политических актеров, т.е от статики и структуры к динамике политического процесса. В частности, исследование политического поведения в рамках доктрины бихевиорализма , которая концентрировала внимание на индивидуальных свойствах системы (отдельного человеческого индивида, группы), ее стадиях развития (определяющих восприимчивость или невосприимчивость к стимулам поведения), уже проводились на несколько лет раньше, чем родилась сама биополитика. Нет необходимости подчеркивать, что бихевиорализм сложился под влиянием успехов биологии, которая процветала в начале 60-х годов. Бихевиорализм в политологии опирался на фундамент концепций и данных всех наук, изучающих человеческое поведение, включая педагогику, этнографию, криминологию, психологию и др. Проводились комплексные исследования политического поведения, например, в ходе президентских выборов исследовали вопрос, на каких основаниях люди предпочитают одного кандидата другому. Однако подобные исследования страдали эмпиричностью в отсутствие адекватных теорий для интерпретации политического поведения. Вот почему с начала 70-х годов отмечался кризис бихевиорализма в политологии. В связи с необходимостью разработки теории политического поведения большие надеждя возлагали на биологические науки, в первую очередь на этологию, социобиологию, посвященные поведению наших "эволюционных собратьев". Так подготовилась к рождению биополитики политология.
Биополитика оказалась, однако, "востребованной" не только с теоретической (политологической) точки зрения, но и в плане практической политики. Уже в 1960-е годы стало очевидно, что многие проблемы государственной политики имеют ярко выраженную "биологическую компоненту". Речь шла о "взрывном" росте населения планеты и относительном старении населения (что обусловливало дополнительную нагрузку на бюджеты государств), проблемах генетической инженерии, био-медицинских проблемах, требующих политических мероприятий, угрожающих последствиях испытаний ядерного оружия, а также использования "мирного атома" в АЭС и, конечно, о нарастающем загрязнении всех сред планеты Земля, разрушении биосферы, призраке надвигающегося экологического бедствия. Поэтому в глобальном плане роль биополитики включает, наряду с прочими аспектами, борьбу (в том числе и политическими средствами) с назревающим экологическим кризисом, за сохранение био-разнообразия. В этом аспекте биополитика широко перекрывается по проблематике с разнообразными движениями "зелёных" и "экологов" ("environmentalists"). Но у биополитики – своя специфика. Её фокальная точка – интерес к проблемам социальности, и потому её потенциал не исчерпывается только проблематикой взаимодействия человечества и биосферы как двух глобальнейших биосоциальных систем. Современный мир полон социальных и политических конфликтов (например, по этническим линиям), и здесь от биополитики также ожидается позитивный вклад, например, рекомендации по поводу эволюционно-древних механизмов распознавания "своих и чужих", которые обусловливают этноконфликты (конфликты племен, наций, рас). Кроме этноконфликтов, биополитики занимались и проблематикой студенческих бунтов (например, во Франции в 1968 г.), бюрократии (как системы, чуждой по многим параметрам нашему биосоциальному наследию), президентских выборов, которые во всех странах находятся под сильным влиянием таких биосоциальных явлений как невербальная (бессловесная) коммуникация и "обезьяний" стиль отношений доминирования-подчинения и др.
В более локальном плане – для России – справедливо всё то, что сказано в предыдущем абзаце: есть и экологический кризис, и этноконфликты, но всё это усугубляется наличием в "постсоветском пространстве" идеологического вакуума на месте ранее доминировавшей системы коммунистических ценностных ориентиров. Многие биополитики склоняются к убеждению, что именно после крушения ранее регламентировавшей жизнь идеологии всякого рода эволюционно-древние, "животные" тенденции социального (и политического) поведения лишаются существующих в норме культурных тормозов и проявляются в большей степени, чем обычно. К этим тенденциям в России мы еще вернемся в "Заключении" (см.) к книге, когда в нашем распоряжении будет весь конкретный багаж ее содержания.
В силу указанных фактов в современной России объективно возрастает значение биополитики. В частности, в её орбиту входит изучение социальной агрессивности, распространённость которой на разных уровнях российского социума (от скандалов в Государственной думе до действий боевиков) осложняет – наряду с прочими "мешающими факторами" -- всякое позитивное развитие России на стыке веков. Президентские выборы в России – еще более благодатная почва для биополитиков, чем аналогичное явление на Западе, ибо в России биополитические закономерности выступают в менее прикрытой форме.
1.3. История биополитики
Пионерская статья Л. Колдуэлла по биополитике вышла в свет в 1964 г. (интересно, что автор ссылается в ней на статью по биополитике в газете Herald Tribune, опубликованную еще в 1963 г.). Колдуэлл писал: "Биополитика -- это полезное клише, обозначающее политические усилия, направленные на приведение социальных, особенно этических, ценностей в соответствие с фактами биологии" (Caldwell, 1964, P.3). Эта статья сразу стала программной, т. е. она задала весь спектр дальнейших изысканий биополитиков.
Впрочем, этот спектр был еще более четко, по пунктам (см. классификацию направлений биополитики ниже), дан в работах А. Сомита (Somit, 1968, 1972). Вторая статья прямо называлась "Biopolitics". Первые доклады по биополитике прозвучали на Конгрессе Южной Ассоциации политических наук (США) в 1967 г. В 1968 году А. Сомит опубликовал влиятельную статью под названием "Прогресс в направлении более биологически-ориентированной политической науки" в Midwest Political Science Review. Через два года Томас Торсон (Thorson, 1970) дал название "Биополитика" книге, в которой он утверждал, что эволюционная биология должна послужить основой для политической теории.
В том же году (1970) было опубликовано несколько статей, посвященных эмпирическим политическим исследованиям на базе биополитики. Они были представлены на заседании Международной Политологической Ассоциации в Мюнхене. Из этих статей следовало, что этология, нейрохимия и другие биологические науки могут быть использованы в политических исследованиях. В 1970 г. биополитика была также признана Международной Политологической Ассоциацией в качестве специальной области исследований, а с 1975 г. биополитика получила статус постоянной исследовательской области в программе конгрессов этой ассоциации. В 1975 г. состоялась конференция в Париже по вопросам биополитики; ее результаты (включая как доклады самих биополитиков, так и критические отзывы обычных политологов) вышли в свет в 1976 г. в виде сборника "Биология и политика". В конце 70-х годов сформирован интернациональный Исполнительный комитет по биологии и политике, а с 1981 г. в США функционирует Ассоциация биологии и политических наук. С 1981 г. в США (с дополнительным бюро в Германии) существует Грутеровский Институт права и поведенческих исследований (Gruter Institute for Law and Behavioral Research), посвятиший себя юридическим и криминалистическим сторонам биополитики.
С исторической точки зрения, первая крупная биополитическая школа, включавшая несколько центров, сложилась в США. В её состав вошёл целый ряд выдающихся учёных:: Л. Колдуэлл, А. Сомит, Т. Виджел, С. Петерсон, Р. Мастерс, П. Корнинг, В. Эндерсон и многие другие. Однако биополитика все в большей мере становится международным делом. Так, важная биополитическая школа и биосоциологическая3 школа сформировалась в Германии (Х. Флор, В. Тённесманн, П. Майер и др.). Голландская школа биополитики в настоящее время представлена известными специалистами в этой области, в первую очередь В.Фалгером и ван дер Деененом. Процветающий биополитический центр, посвятивший себя в первую очередь проблематике охраны живого (биоса ) и другим практическим аспектам биополитики, а также биоэтике и биокультуре (см. подраздел 7.5. ниже) функционирует в Греции с 1985 г. под руководством Агни Влавианос-Арванитис. Он включает в себя Биополитическую Интернациональную Организацию, или Б.И.О. (Biopolitics International Organisation) и созданный под ее эгидой Интернациональный Университет по Био-окружению, (International University for the Bio-Environment).