Нельзя не обратить внимания на то, что В. рассматривает харизму совершенно безотносительно к содержанию того, что возвещает, за что выступает, что несет с собой харизматический лидер; верный своему принципу, согласно которому социология как наука должна быть свободна от ценностей, В. подчеркнуто безразличен к ценностям, вносимым в мир харизматической личностью: Перикл, Клеон, Наполеон, Иисус или Чингисхан, с точки зрения В. как социолога власти, - одинаково харизматические деятели; создаваемые ими государственные или религиозные сообщества представляют собой разновидности харизматического типа господства.
Методологические принципы В. исключают возможность отличия того типа политика, каким был, например, Перикл, от политического демагога типа Гитлера, опиравшегося на суггестивно-эмоциональные формы воздействия на массы и потому вполне подходившего под веберовское определение харизмы. Поскольку социолога, по В., должно интересовать не субъективное различие (скажем, подлинной религиозности от псевдорелигиозности), а объективный результат действий того или иного исторического лица, то веберовская социология с необходимостью несет в себе некоторую двусмысленность. Эта двусмысленность независимо от политических установок самого В. сыграла отрицательную роль в сложной социально-политической ситуации, которая сложилась в Германии после Первой мировой войны в период Веймарской республики.
Наиболее отчетливо двойственность веберовского отношения к любому из идеальных типов - рациональности, харизме, традиции - сказалась в его социологии религии.
Исследования В. в области социологии религии, начатые с изучения протестантизма, завершились большими историко-социологическими экскурсами, посвященными анализу индуизма, буддизма, конфуцианства, даосизма, иудаизма и др. В работе В. над проблемами религии можно выделить два этапа, различающиеся не только по предмету, но отчасти и по направленности исследовательского интереса. На первом этапе, в период работы над "Протестантской этикой", веберовский интерес к религии ограничивается главным образом вопросом о том, какую роль сыграло изменение религиозной этики, обусловленное возникновением и развитием протестантизма, в становлении современного капитализма, и шире - в проведении в жизнь принципа рациональности. Предметом исследования у В. становится поэтому связь между религиозно-этическими принципами и формами экономической деятельности.