Скорее, он координирует свое поведение с другими людьми через соглашения, сделки, законы, беседы, жесты и мимику, чтобы быть в состоянии удовлетворять свои потребности в мире неравновесия.
5. HOMO SOCIOECONOMICUS И СОБЛЮДЕНИЕ НОРМ Попробуем рассмотреть хотя бы в общем виде проблему соблюдения соглашений и норм, причем соглашения мы определим как нормы, которые имеют силу в отношениях между двумя или более людьми. Мы сразу же натолкнемся вновь на уже упомянутую выше проблему гарантий порядка, которая состоит из двух проблем: уверенности в ориентирах и уверенности в результатах. В первую очередь люди должны уяснить, как именно они хотят взаимно согласовывать свое поведение, т.е. что должно иметь силу в отношениях между ними; тем самым они обеспечивают себе надежную систему ориентиров. Но почему все лица будут придерживаться данной линии поведения и всегда соблюдать ее, т.е. на чем основывается уверенность в результатах?
Очевидно, что следование единой линии поведения возможно только в том случае, если издержки уклонения от нее окажутся для всех слишком высокими. Но в чем могут состоять эти издержки? Здесь есть три ясно различимых варианта. С отклоняющимся поведением могут быть связаны: отказ от внутренней выгоды в условиях неизменной функции полезности; отказ от внутренней выгоды в условиях меняющейся функции полезности; санкции со стороны других людей8. Независимо от того, чем определяются издержки отступления от согласованных действий, непременно должна существовать санкция. Будет ли она состоять в утраченной выгоде, казавшейся данной от рождения, в ответной реакции со стороны других людей или найдет свое выражение в интернализированных чувствах стыда и страдания – во всех этих случаях результат гарантирован, а при отсутствии санкций – нет. Кто-то может дать обещание и не сдержать его, кто-то может отказаться от возмещения, воруя, расплачиваясь фальшивыми деньгами или поставляя плохой товар за полноценные деньги и т.п. Этот кто-то важен как личность, с которой следует достичь соглашения для координации. В то время как homo economicus как личность важен только для самого себя (координация осуществляется через обмен действиями), а homo sociologicus сразу же идентифицируется со своими действиями (координация осуществляется через унификацию действий), то homo socioeconomicus как личность оказывается важен для координации: он сам осуществляет эту координацию. В то время как в мире homo economicus достаточно знать качество товара и цену, а в мире homo sociologicus – ситуацию и норму, чтобы быть в состоянии действовать, в мире homo socioeconomicus к этому добавляется необходимость быть уверенным в соблюдении нормы другими.
Для каждого отдельного индивида может не иметь значения, по каким мотивам или причинам другие люди соблюдают нормы: с точки зрения координации его интересует лишь то, что они их соблюдают, но степень его безопасности зависит от издержек (kosten) соблюдения норм. Во всяком случае человек должен оценивать поведение других людей и удерживать их в определенных рамках. Поскольку каждый в одиночку противостоит всем остальным, эти остальные имеют власть устанавливать санкции за нарушение правил поведения. Да, в санкциях выражается власть всех других в отношении каждого отдельного человека; этот тезис можно и перевернуть: если я веду себя, как другие, то они имеют власть надо мной. Но это означает, что все люди совместно определяют цену поведения, которая ощутима для каждого в отдельности. Только так могут возникать и соблюдаться нормы в условиях, когда у всех людей имеются свои собственные предпочтения и они живут в мире, характеризующемся редкостью благ.
Если эти предпочтения стабильны, то уверенность в результатах базируется только на отказе от внутренней выгоды, а также на возможных санкциях за нарушение норм. Поскольку, как правило, норма накладывает обязательства, 8 Отсюда вытекают вышеупомянутые причины соблюдения норм.
то в том случае, когда имеющиеся у людей предпочтения стабильны и, таким образом, отражают лишь внутренние представления о полезности, соблюдение обеспечивается только и исключительно санкциями. Тем самым и homo socioeconomicus приобретет обычные очертания рационально хозяйствующего эгоиста: он не будет соблюдать соглашения и нормы, если для него лично это будет невыгодно. В краткосрочном плане только ожидаемый ущерб от санкций, а в долгосрочном – угроза потери репутации заставляют его немного сдерживать себя и принимать во внимание интересы других людей9. Если все люди принадлежат к этому типу, то в обществе будет принято преступать нормы, если получаемая от этого выгода больше, чем причиняемый другому ущерб, даже если пострадавший не получает возмещения. Но тогда исходную оснащенность благами или нормами уже не удастся сохранить в неприкосновенности. Это будет мир, полный Раскольниковых10! В более прочных обществах интересы участников сделки защищены хотя бы негативно, в солидарных сообществах – позитивно.
Обычно функция полезности определяется относительно всех благ и моментов времени. Это означает, что homo economicus уже a priori может оценить все комбинации благ, без того чтобы самостоятельно выявлять и опробовать их. Его поведение зависит тогда только от цен и дохода, но не от переживаний, опыта и самовнушения. В правильность такого взгляда на человека едва ли верит хотя бы один экономист. Но попытки сформулировать более реалистическую модель все равно исходят из принципиального превосходства традиционной функции полезности: адаптационные предпочтения, метапредпочтения, предпочтения относительно базисных благ или предпочтения отдельных качеств благ не дают человеку свободу самому изменять свои предпочтения в целом11. Он остается пленником своего состоящего из благ окружения.
Бесспорно, имеются потребности, которые сравнительно прочно закреплены на биогенетическом уровне. Но в большинстве своем потребности развиваются и изменяются. Именно благодаря опыту и процессу познания они становятся элементами упорядоченного множества предпочтений. Человек выучивает свои предпочтения так же, как он выучивает способы поведения. При достаточном запасе времени человек может выучить оптимальные способы поведения в неизменном окружающем мире. Аналогичным образом homo economicus мог бы познать неизменный мир благ, если бы ему разрешили испробовать все их комбинации, и в результате прийти к последовательному порядку предпочтений. Аналогично априорному координационному процессу происходит априорный процесс образования предпочтений, в результате которого формируется последовательный порядок предпочтений для заранее заданного мира благ, и лишь после этого человек начинает обменивать и потреб-9 Поэтому уверенность в результатах существует лишь там, где есть жесткие санкции. Здесь мы вновь убеждаемся, что обезличивание координации на концептуальном уровне открывает дорогу идее сильного государства.
10 Раскольников – это персонаж, отвечающий критерию Калдора-Хикса (Kaldor-Hicks), но даже он не выдерживает эту линию поведения на протяжении всего романа, надо признать, довольно длинного. (Английские экономисты Н.Калдор и Дж.Хикс определили улучшение общественного благосостояния как такое изменение, которое могло бы увеличить чье-либо благосостояние, не изменяя при этом благосостояния кого-либо другого. Этот критерий, называемый также PPI (Potential Pareto Improvement), в отличие от критерия оптимальности по Парето, в котором речь идет не о потенциальном, а о фактическом приросте благосостояния, может применяться не только к ситуации конкурентного равновесия.– Прим. ред.) 11 Ср. по этому вопросу положения из работ Дэя (Day, 1986), Сена (Sen, 1987), Беккера (Беккер, 1993), Ланкастера (Lancaster, 1971) в указанном порядке.
лять. Его меновые операции равновесны, а его порядок предпочтений соответствует структуре его потребностей (см.: Weise, 1982).
В действительности человек не имеет этого времени, и мир не постоянен; кроме того, обладая ограниченной рациональностью, он не способен дать всему непротиворечивую и отвечающую своим потребностям оценку. Человек не находится в равновесии с самим собой. Подобно тому как homo socioeconomicus постоянно улучшает взаимодействие со своими собратьями, не достигая действительного равновесия, точно так же этот "человек социальных наук" меняет со временем и свои предпочтения, никогда не приходя в полное согласие с самим собой.
Итак, homo socioeconomicus имеет внутренние и усвоенные (интернализированные) предпочтения. Внутренние предпочтения связаны с нейрофизиологическими свойствами организма; усвоенные предпочтения отражают опыт в обращении с благами и последствий предпринятых действий, наблюдение за образом действий других людей, а также влияние норм. Благодаря этим предпочтениям homo socioeconomicus становится зависимым от того, что делают другие люди. Он уже больше не homo clausus [человек замкнутый]: усвоенные предпочтения опираются на социальную взаимозависимость. Homo socioeconomicus имеет измерения, отсутствующие у homo economicus и homo sociologicus: он говорит, завидует, любит, ненавидит, клевещет, обескураживает; он может действовать по усвоенным нормам, которые не закрепляются никакими внешними санкциями; он вырабатывает характер, т.е. прочную систему интернализированных норм; он приобретает привычки, которые внутренне упорядочивают его действия; он преступает некоторые нормы, устанавливающие внешний порядок в деловых отношениях между людьми, поскольку цена этих нарушений меньше, чем цена отказа от определенных убеждений; он идентифицирует себя с определенными ценностями и пренебрегает другими; его реакции уже не настолько жестко заданы, как у homo economicus и homo sociologicus (причины этого – имитация, обучение, память). Короче: человек значителен сам по себе, он теперь действительно социальное существо. При этом он теряет часть своей автономии: его собственные предпочтения деформируются под воздействием благ и других людей. Но он приобретает способность сотрудничать с другими людьми. Он вырабатывает "социальную структуру личности", "социальный облик" и может сам регулировать свое поведение.