Фактор, определяющий курс этого опыта, заключается в изменении связи сознания со своими объектами. Если философствующий субъект остается верен своим объектам и позволяет себе руководствоваться их смыслом, он обнаружит, что объекты претерпевают изменения, вследствие которых их форма так же, как их связь с субъектом, преобразуется Там, где начинается опыт, объект выглядит жестким единством, независимым от сознания; субъект и объект выступают как связанные друг с другом. В ходе познания, однако, открывается, что они существуют не в изоляции, что объект получает свою объективность от субъекта. «Реальное», открывающееся перед сознанием как бесконечный поток ощущений и восприятий, есть всеобщее — его нельзя свести к объективным элементам, свободным от субъекта (например, к качеству вещности, силе, законам). Другими словами, реальный объект определяется деятельностью (интеллектуальной) субъекта; так или иначе, он существенно «принадлежит» субъекту. Последний приходит к открытию, что он сам стоит «за» объектами, что мир делается реальным благодаря способности сознания мыслить.
Однако вначале это всего лишь заявления трансцендентального идеализма или, как говорит Гегель, это всего лишь истина «для нас», для философствующих субъектов, а не истина, проявляющаяся в объективном мире. Гегель идет дальше. Он говорит, что самосознание еще должно показать, что оно есть подлинная реальность; оно теперь должно превратить мир в свою свободную реализацию. Говоря об этой задаче, Гегель заявляет, что субъект есть «абсолютное отрицание», что он имеет способность отрицать каждое данное условие и превращать его в свое собственное сознательное творчество. Это не эпистемологическая деятельность, и ее нельзя выполнять только внутри процесса познания, так как такой процесс не может быть объяснен исторической борьбой между человеком и его миром, борьбой, которая является в значительной мере способом нахождения истины и частью самой истины. Субъект вынужден превратить мир в объект своего творчества, если он хочет признать себя как единственную реальность. Познавательный процесс становится историческим процессом.
Этот вывод был получен нами при исследовании йенской «Феноменологии духа». Самосознание вовлекается в борьбу индивидов не на жизнь, а на смерть. Здесь и далее Гегель соединяет эпистемологический процесс самосознания (от чувственной достоверности к разуму) с историческим развитием человечества (от рабства к свободе). Способы или «формы (gestalten) сознания» оказываются последовательными объективными историческими реальностями, «мировыми государствами» (Weltzustande). Постоянный переход от философского анализа к историческому (часто критиковавшийся как заблуждение или как произвольная метафизическая интерпретация истории) направлен на подтверждение и демонстрирование исторического характера основных философских концепций. Все они отражают и сохраняют действительные исторические стадии развития человечества. Каждая форма сознания, возникающая в имма-1 Г е г е л ь Г. В. Ф. Феноменология духа. Соч., т. 4. М., 1959, с, 19.
нентном процессе познания, выкристаллизовывается в жизнь данной исторической эпохи. Этот процесс тянется от греческого города-государства к Великой французской революции. Гегель описывает Великую французскую революцию как разум «саморазрушительной» свободы, саморазрушительной потому, что сознание, выступающее здесь с целью изменить мир в соответствии со своими субъективными интересами, еще не нашло свою истину. Другими словами, человек еще не понял своего подлинного стремления, он еще не отдавался свободно закону, защищающему его собственную свободу и свободу целого. Новое государство, созданное революцией, как говорит Гегель, только изменило внешнюю форму объективного мира, превращая его в средство для субъекта, но при этом не была достигнута сущностная свобода субъекта.
Достижение последней осуществляется при переходе от эпохи Великой французской революции к эпохе немецкой идеалистической культуры. Реализация истинной свободы, таким образам, переместилась из исторического плана вовнутрь царства духа. Гегель говорит: «Абсолютная свобода переходит из своей себя самое разрушающей действительности (имеется в виду исторический период Великой французской революции.— Прим. перев.) в другую страну обладающего самосознанием духа, где она в этой недействительности считается тем истинным, в мысли, о котором дух находит наслаждение»2. Эта новая сфера была открытием кантовского этического идеализма. В ней автономный индивид возлагает на себя безусловную обязанность повиноваться всеобщим законам, взятым им на себя и по своей свободной воле. Гегель не считал, однако, это «царство» конечным прибежищем разума. Конфликт, возникший из кантовского примирения индивидуального со всеобщим и являющийся конфликтом между предписанным долгом и стремлением к счастью, вынудил индивида искать истину в других решениях. Он ищет ее в искусстве и религии и, в конце концов, находит в «абсолютном познании» диалектической философии. В ней преодолена противоположность между сознанием и его объектом; субъект владеет миром и знает мир как стою собственную реальность, как разум. Таким образом, «Феноменология духа» ведет вверх, к «Логике». «Логика» развертывает структуру всеобщего не в изменяющихся формах, которыми она владеет для знания, еще не абсолютного, но уже в истинной сущности. Она дает «истинное в форме истинного»3 . Так как опыт, с которого начала «Феноменология», не был обыденным, то знание, к которому она приходит, есть не традиционная философия, а философия, вобравшая в себя истину всех предшествующих философий, а вместе с ней опыт человечества, накопленный в течение длительного движения к свободе. Это философия самосознающего человека, предъявляющего требования к формам проявления власти людей и вещей и к их праву, соответственно этой власти, оформлять мир; философия, которая провозглашает высочайшие идеалы современного индивидуалистического общества.
После этого короткого предварительного обзора широкой перспективы «Феноменологии духа» перейдем к более детальному обсуждению ее основных концепций.
Введение в «Феноменологию» есть одно из самых выдающихся философских творений всех времен, являющее собой попытку воссоздать философию как самую высокую форму человеческого знания, как Науку. Давайте остановимся на ее отдельных моментах.
Гегель начинает с критического анализа философских течений поворотного момента XVIII». и продолжает развивать свою концепцию философии и философской истины. Знание имеет своим источником представление, что сущность и бытие различны в познавательном процессе. Объекты, познаваемые непосредственным опытом, не могут удовлетворить знание, потому что они случайны и неполны; тогда познание начинает искать истину в понятии объектов, будучи при этом убежденным, что правильное понятие есть не просто субъективная интеллектуальная форма, а сущность вещей. Однако это всего лишь первый шаг познания. Основное свое усилие оно направляет на демонстрацию и объяснение отношений между сущностью и бытием, между истиной, сохраненной в понятии, и состоянием, в котором пребывает вещь.
Различные науки отличаются друг от друга по способам связи рассматриваемых ими объектов с истиной. Этот тезис может смущать тех, кто считает, что истина для Гегеля означает форму как бытия, так и познания и что, следовательно, отношение между бытием и истиной есть объективная связь самих вещей. Гегель иллюстрирует эту концепцию контрастным сравнением между математическим и философским познанием. Сущность или «природа» прямого угла состоит в том, что его стороны соотносятся так, как это представлено в теореме Пифагора, но эта истина существует «вне».угла. Доказательством теоремы служит процесс, осуществляемый только познающим субъектом. «Треугольник... разрывают, и его части обращают в другие фигуры, возникающие благодаря чертежу»4.
Необходимость в таком построении возникает не из природы или понятия треугольника. «Движение математического доказательства не принадлежит тому, что есть предмет, а есть действование, по отношению к существу дела внешнее. Природа прямоугольного треугольника сама не разлагается так, как это изображается на чертеже, необходимом для доказательства положения, выражающего его отношение; полное выведение результата есть ход и средство познания»5 . Другими словами, истина мате-2 Там же, с. 32.
3 Там же, с. 19.
4Там же, с. 22.
5 Там же.
187 матических объектов существует вне их самих — в познающих субъектах. Эти объекты, следовательно, в строгом смысле слова неподлинные и несущественные «внешние» целостности.
Объектам философии, с другой стороны, присуща внутренняя связь со своей истиной. Например, тезис о том, что «природа человека требует свободы и что свобода есть форма разума, не есть истина, навязанная человеку случайной философской теорией, можно доказать, что это прирожденное стремление человека, сама его реальность. Это доказательство выдвигается не внешним процессом познания, а историей человека. В философии связь объекта со своей истиной есть действительный случай (geschehen). Возвращаясь к примеру, можно отметить: человек обнаруживает, что он не свободен, что он существует в отрыве от своей истины, пребывая в случайном неправильном состоянии. Свобода есть нечто, что он должен обрести, преодолевая свое зависимое положение, и он обретает ее, когда в конце концов открывает свои истинные способности. Свобода предполагает наличие условий, .которые делали бы ее возможной, а именно: сознание и рациональное овладение миром. История человечества подтверждает истину этого заключения. Определение человека есть его история, осмысленная философией. Следовательно, сущность и бытие взаимосвязаны в философии, и процесс доказательства истины в философии должен сообразовываться с самим существующим объектом. Сущность возникает в процессе бытия, и наоборот, процесс бытия есть «возвращение» к сущности.