“Тепловая смерть” мыслится Винером как асимптотическое, предельное состояние вероятностной Вселенной, “к которому она, быть может, стремится при неограниченном увеличении времени”10, т.е. в бесконечности. При этом в отдельных частях мира, подчиняющегося в целом стохастическим закономерностям, в любой момент времени возможно возникновение упорядочивающих флуктуаций. В подобных “локальных мирах направление развития, по-видимому, противоположно направлению развития Вселенной в целом, и в них наличествует ограниченная и временная тенденция к росту организованности”11. В таких условиях вследствие процессов спонтанной самоорганизации могут возникать сложные структуры, в том числе и способные стать предшественниками живых организмов, которые в результате эволюции “устойчивых форм” путем “двух видов естественного отбора: через разрушение “непригодного” и через слишком поспешное прохождение по неустойчивому”12 приводят к тому, что “жизнь находит себе приют в некоторых из этих миров”13.
Подчеркивая случайный характер возникновения самоорганизующихсм “островков с уменьшающейся энтропией”, основоположник кибернетики отмечает одну их существенную особенность: они являются незамкнутыми системами, взаимодействующими с внешней средой и сохраняющими свою относительную устойчивость, находясь “большую часть своего существования в состояниях, которые не являются состояниями полного равновесия, но подобны равновесным… Именно такие квазиравновесные – не истинно равновесные – состояния связаны с жизнью и мышлением и со всеми другими органическими процессами”14.
По представлениям Винера, “живые островки в умирающей Вселенной” характеризуются способностью не только к вещественно-энергетическому, но и к информационному взаимодействию с внешним миром, стремясь к динамическому равновесию, “при котором они хорошо приспособлены к изменениям во внешней среде и в известной степени нечувствительны к таким изменениям”15. Подобный тип устойчивого “квазиравновесия”, состоящий в поддержании в допустимых пределах существенно важных для сохранения системы параметров, получил в кибернетике название гомеостазиса. Это понятие, заимствованное из физиологии, обозначает “процесс, благодаря которому мы, .живые существа, оказываем сопротивление общему потоку упадка и разрушения”16. Однако здесь необходимо подчеркнуть, что винеровское понимание гомеостазиса отличается от его общепринятой трактовки. В отличие от У.Кэннона, который предложил это понятие для описания ре-активностных систем, т.е. сохраняющих свою качественную определенность под воздействием внешней среды по схеме “стимул – реакция”, Винер говорит об открытых системах, активно [c.122] взаимодействующих с внешней средой и сохраняющих свою относительную устойчивость.
Такие системы в известной степени обладают способностью не только приспосабливать формы своего поведения к закономерностям окружающего мира, или, в терминологии новой области знания, “научаться”, но и активно воздействовать на среду благодаря механизму прямой и обратной передачи информации – обратной связи. Именно корректирующая обратная связь, при которой поведение объекта управляется величиной отклонения в его положении относительно некоторой специфической цели или требуемого состояния, т.е. когда сигналы от цели используются для корректировки выходных сигналов, участвует в физиологических явлениях и оказывается совершенно необходимой для продолжения жизни. “Мы можем продолжать жить в той весьма специфической среде, которую создаем, – отмечал Винер, – только до тех пор, пока мы не начнем разрушаться быстрее, чем сможем восстанавливать себя. После этого мы умрем… Кислород, углекислый газ, соль в нашей крови, гормоны, Выделяющиеся железами внутренней секреции, – все они регулируются механизмами, которые имеют тенденцию сопротивляться любым неблагоприятным изменениям их соотношений”17.
Говоря об “островках с уменьшающейся энтропией и возрастающей организацией” и отмечая, что данное свойство “не относится только к организации, представленной живыми существами”18, Винер вовсе не пытался отождествить кибернетическое устройство с живым организмом, как это стремились представить некоторые комментаторы. “Когда я сравниваю живой организм с такой машиной, – писал ученый, – я ни на минуту не допускаю, что специфические физические, химические и духовные процессы жизни в нашем обычном представлении о ней одинаковы с процессами в имитирующих жизнь машинах. Я просто считаю, что как те, так и другие могут служить примером местных антиэнтропических процессов, способных, по-видимому, также выражаться и многими другими способами, которые, естественно, не следует определять ни в понятиях биологии, ни в понятиях механики”19. Более того, по мнению Винера, применительно к техническим устройствам “лучше избегать всех таких сомнительных понятий, как, например, “жизнь”, “душа”, “жизненность”, и в отношении машин просто сказать, что нет оснований, почему бы машины не могли иметь сходства с людьми в том, что они представляют сосредоточение уменьшающейся энтропии в рамках, где большая энтропия стремится к возрастанию”; в случае же, “если мы хотим употребить слово “жизнь” для того, чтобы охватить все явления, которые в местном масштабе движутся вверх по течению против потока возрастающей энтропии, то… мы включим в это понятие многие астрономические явления, имеющие только туманное сходство с жизнью в нашем обыденном представлении о ней”20. Не в поиске некоторого подобия между животными и машинами – такую аналогию проводили в прошлом, к примеру, и Декарт, и Ламетри, – а в рассмотрении живых организмов и сложных технических устройств в качестве систем, которым присущи общие черты функционирования и развития, выделяемые на абстрактном уровне исследования, состояла основополагающая идея кибернетики.
Выявление общих закономерностей в механизме коммуникационных процессов, свойственных сложным динамическим системам любой природы, способствовало распространению методов и понятий кибернетики на изучение различных аспектов социальной действительности. С позиций новой области знания общество представляет собой многоуровневую систему, объединяющую системы более низкого порядка, или “малые организации”, в качестве своих [c.123] элементов, целостность которой обусловливается и проявляется, с одной стороны, наличием внутренних связей, отношений между составляющими ее элементами и, с другой стороны, характером ее взаимодействия с окружающим миром как единым целым.
Такое представление не должно, по мысли основоположника кибернетики, расцениваться как нечто необычное: “Свободные федерации Древней Греции, Священная Римская империя и современные ей аналогичные феодальные государства. Швейцарская Конфедерация, Соединенные Нидерланды, Соединенные Штаты Америки и другие Соединенные Штаты, расположенные южнее, Союз Советских Социалистических Республик – все это примеры иерархий организаций в политической сфере. Левиафан Гоббса, Человек-Государство, составленный из меньших людей, есть иллюстрация той же идеи, а воззрение Лейбница на живой организм как на некое сложное целое, где другие живые организмы (например, кровяные тельца) ведут собственную жизнь, представляет дальнейший шаг в этом направлении”21.
Использование системно-кибернетического подхода при исследовании происходящих в обществе процессов позволяет обнаружить у некоторых из них определенные признаки, свойственные как жизни или поведению отдельного индивида, так и функционированию созданных человеком сложных технических устройств. Однако, в отличие от механистических концепций, кибернетики не ставит задачу исчерпывающе объяснить или однозначно свести друг к другу разноплановые явления лишь на основании проявляющегося сходства их отдельных сторон. Напротив, как подчеркивал Винер, здесь следует говорить только о том, что “анализ одного процесса может привести к выводам, имеющим значение для исследования другого процесса”22.
Рассматривая малые сообщества, основанные на совместной практической деятельности входящих в него людей, Винер отмечал, что в подобной “тесно спаянной” системообразующими обратными связями группе информация, представляющая значимость для одного из индивидов, легко становится доступной для остальных и, соответственно, значимой в масштабах всего малого сообщества. В результате оно приобретает специфические черты “относительно обособленного” целого, стремление которого сохранить в известных пределах свою качественную определенность обнаруживает признаки, во многом подобные информационно-регулятивным гомеостатическим процессам, характерным для биологических систем. При этом взаимное общение между индивидами, дающее возможность сообществу как единому целому действовать согласованно и организованно, проявляет известное сходство с соответствующими функциями нервной системы отдельного живого организма. “В небольшой сельской общине, существующей достаточно долго, чтобы в ней сложились более или менее одинаковые уровни понимания и поведения, существуют, – отмечал Винер, вполне достойные уважения нормы попечения об обездоленных, управления дорогами и другими общественными средствами, терпимости к тем, кто лишь один-два раза нарушил общественные законы. Как бы то ни было, нарушители находятся здесь и остальная община должна жить с ними и впредь. С другой стороны, в такой общине человеку не годится быть выше своих соседей. Всегда есть средства заставить его почувствовать силу общественного мнения. С течением времени он обнаружит, что оно является столь вездесущим, столь непререкаемым, столь ограничивающим и подавляющим, что он вынужден будет оставить общину, чтобы защитить себя”23.