Точно так же посредством выработки привычки мы делаемся способными считать, читать и писать. Собственно, к обретению таких навыков и сводится задача начального школьного образования. Когда, например, мы учимся писать, то с помощью учителей обращаем внимание на массу всяческих мелочей, которые следует соблюдать при письме. Но по мере того как умение писать делается для нас всё более привычным и мы полностью овладеваем всеми относящимися к нему частностями, мы перестаём их замечать. Душа срастается со всеми этими движениями рук и начинает выполнять их автоматически, тогда как наше сознание, освободившись от них, обращает своё внимание лишь на смысл того, что мы пишем, а не на то, как мы пишем.
То же самое касается умения говорить и мыслить. Оно также вырабатывается годами вольных и невольных тренировок, благодаря чему деятельность мышления и речь становятся привычными для нас. Взрослый человек размышляет постоянно, не замечая того, как он это делает. Точно так же мы и разговариваем (на родном языке), совершенно не задумываясь ни о грамматических правилах, ни о значении большинства произносимых нами слов. Вся эта технология порождения речи находится у нас в ведомстве души, а не сознания. Если бы мы всякий раз вспоминали то или иное слово или связанное с ним правило речи, то мы не смогли бы ни мыслить, ни разговаривать. Лишь сделав все слова привычными и столь же привычными их грамматические связи между собой, мы становимся способными мыслить. Мы мыслим только благодаря выработанной годами привычке мыслить.
Привычку справедливо называют второй природой (натурой). Природой – поскольку она принадлежит непосредственно телу, второй – поскольку она вырабатывается и утверждается с помощью сознания и становится поприщем души. Забывая о роли привычки в деле становления нашего чувства самого себя, мы оказываемся в плену мистических представлений о единстве души и тела. Мы никак не можем понять, где находится душа и как она связана с телом. Так вот, душа находится в теле везде, повсеместно, а связана она с ним посредством исполнения им массы доведённых ею до автоматизма движений.
Люди, побывавшие в так называемом пограничном состоянии – в состоянии клинической смерти, говорят, что в начальный момент процесса "умирания" у них душа как бы отлетала от тела. Появлялось ощущение лёгкости, и в их представлении, как в ленте кино, проносились фрагменты из прожитой жизни. При этом они начинали видеть себя (своё тело) и всё происходящее с ними в этот момент как бы со стороны. Когда же их душа вновь "воссоединялась" с телом, то видение себя со стороны исчезало и появлялось ощущение неимоверной тяжести возвращения бытия.
Подобные видения – вещь крайне редкая, и большинство таких людей вообще ничего не могли потом вспомнить, но тем не менее... Здесь, видимо, в первый момент мы должны говорить об утрате человеком чувства самого себя и, соответственно, о снятии напряжения между идеальной и телесной сторонами его души. В нормальном жизненном состоянии это напряжение сдерживается привычкой. Но в пограничном состоянии, когда замирают функции органов тела, идеальная сторона души теряет свою телесную опору. Утрата чувства самого себя означает автоматический акт аннулирования всего того множества привычных движений, которые тело выполняло при жизни. Именно поэтому перед внутренним взором таких псевдопокойников проносятся кадры из прожитой ими жизни, ибо жизнь, с точки зрения осуществляемого единства души и тела, представляет собой простую временную последовательность вырабатывания отдельных привычек. В момент же так называемого возвращения души в тело происходит обратное – восстановление в теле всего множества привычек во всем их прижизненном объёме. Конечно, когда всё то, на выработку чего потребовалась вся предыдущая жизнь человека, ради чего ему пришлось освоить до автоматизма массу специальных навыков, когда всё это сразу, одномоментно возвращается назад под ответственность души, то вполне допустимо, что такой акт "воссоединения души с телом" может ощущаться человеком как неимоверная тяжесть возвращения бытия.
Что же касается видения умирающим человеком себя со стороны, то это, надо полагать, связано с тем обстоятельством, что наше Я, как уже говорилось, имеет два корня: а) непосредственное чувство самого себя, б) знание самого себя как реального предмета, существующего в пространственно-временных координатах этого мира. Если в момент "умирания" у человека первым начинает угасать чувство самого себя и он перестаёт ощущать своё тело, тогда у его Я остаётся только одна "привязка" к самому себе – знание себя как реального предмета, существующего в пространстве окружающего мира. Если при угасшем чувстве самого себя сознание человека ещё сохраняет свою активность, то в этой ситуации у него остаётся только один путь удержания своего Я в единстве со своим телом – сообразно рациональному способу отыскания любых других внешних предметов. В своём собственном представлении он начинает находить самого себя как бы со стороны. Он представляет себя лежащим в интерьере операционной палаты или домашней комнаты, в зависимости от реальных обстоятельств "умирания".
Данную ситуацию можно сравнить с тем, как бабушка ищет свои очки, которые в этот момент находятся у неё на лбу. Она не ощущает их на себе, поэтому вынуждена размышлять над тем, где они могут находиться. Она представляет себе, что они могут лежать на кухонном столе, или на диване, или в кармане халата, или могут находиться на её лбу. Тем самым она в своём собственном воображении отыскивает себя как бы со стороны. Аналогичным образом, надо полагать, возникает и эффект видения умирающим человеком самого себя со стороны.
Через привычку наше сознательное Я освобождает себя от постоянного контроля за своим телом. Вся эта рутинная работа передается под ответственность души. Благодаря этому в человеке, с одной стороны, утверждается чувство самого себя, а с другой его сознательное Я высвобождает свои ресурсы для познания мира
III. ВНЕШНИЙ ОБЛИК
Посредством воплощения внутренних переживаний и доведения до автоматизма исполнения множества повторяющихся движений наша душа становится незримым скульптором своего тела, изнутри формирующим его внешний облик. Душа является субъектом, а тело – её предикатом, к которому она относится как к себе самой. В этом смысле тело – это сформированная при её непосредственном участии собственность души. Это её храм, в формах и линиях которого она овнешняет своё внутреннее идеальное содержание. Воплотившись в теле, душа даёт возможность почувствовать себя другим людям. Проступание души через тело есть то, что составляет внешний облик человека в обычном смысле этого слова.
Человек может иметь прекрасную природную фактуру: рост, фигуру, черты лица, но при этом он может быть тщедушной личностью, что накладывает свой отпечаток на его облик. В результате при, казалось бы, прекрасных природных данных человек тем не менее не представляет собой внешне что-либо интересное и значительное. И наоборот, у человека могут быть не очень яркие природные данные: невысокий рост, грубые черты лица, нескладная фигура, но внутреннее богатство его души делает его облик приятным и притягательным. Поэтому и в языке существуют такие близкие по предмету, но различные по смыслу слова: лицо и мордашка, красота и смазливость. Слова лицо и красота подчеркивают духовное богатство человека, проступающее в его облике, тогда как слова мордашка и смазливость характеризуют лишь удачные природные данные.
Каждый человек имеет свой индивидуальный физиогномический вид, который может производить приятное или неприятное впечатление, обнаруживать сильную или слабую личность. (Физиогномика – это искусство определения духовного содержания человека по чертам его лица и мимике.) По внешнему облику человека в нас подсознательно формируется первое впечатление о нём: «Лучше раз увидеть, чем сто раз услышать». Однако внешний облик выражает внутренний мир человека лишь только в общих чертах. Иначе говоря, внешний вид человека соответствует его внутреннему миру не полностью, а лишь в большей или меньшей степени. Очень рискованно судить о человеке только по его облику.
Заключение
В утвердившемся в душе чувстве самого себе человек обретает первый корень своего Я. Поскольку этот корень непосредственно слит с его телом, индивид посредством этого чувства отделяет себя от окружающего мира. Он начинает находить самого себя в своей противоположности к внешнему миру. Соответственно, на смену непосредственной чувственной слитости человека с окружающим миром приходит отношение их противоположности, из которого рождается сознание.
Список литературы
1. Гегель, Г.В.Ф. Феноменология духа. / Г.В.Ф. Гегель. // Соч.: В 14 т. Т. ІV. М.: Издательство социально-экономической литературы, 1959. 440 с.
2. Гегель, Г.В.Ф. Философия духа. / Г.В.Ф. Гегель. // Энциклопедия философских наук: В 3 т. Т. 3. М.: Мысль, 1977. 472 с.
3. Труфанов С.Н. Грамматика разума. / С.Н. Труфанов. / Самара. Гегель-фонд. 2003. 624 с. http://trufanov_sn.sama.ru/
4. Труфанов С.Н. Классическое учение Вильгельма Гегеля о человеке: о теле, душе, сознании, самосознании, разуме, интеллекте, воле, свободе. / С.Н. Труфанов. / Саарбрюкен, Издатель: LAP LAMBERT Academic Publishing, 2011. 204 c.
http://trufanov_sn.sama.ru/