нашего разума: действуй так, чтобы своя свобода совмещалась с свободою всех и каждого.
С начала XVIII в учения естественного права проникают и к нам. Особенно посчастливилось при этом Пуффендорфу. Уже в 1726 г. был напечатан перевод его книги, сделанный по приказанию Петра I [1] . По ней читали свои лекции профессор нравоучительной философии в Академии Наук Х.Ф. Гросс (1725-31) и первый профессор московского юридического факультета Дильтей. Да еще и в 90-х годах прошлого столетия ею руководствовался московский профессор Скиадан. Можно указать и попытку самостоятельного изложения теории естественного права В. Золотницкого «Сокращение естественного права, выбранное из разных авторов для пользы российского общества. Спб. 1764 г.». Автор основой всего естественного права признает правило: «познавай себя», приводящее нас к сознанию зависимости нашей от Бога, от ближних и необходимости заботиться о собственном самосохранении.
Впрочем, увлечение учениями естественного права не было тогда всеобщим. Напротив, среди русских ученых юристов уже в 60-х годах XVIII в. весьма определенно сказалось стремление к историческому изучению и пониманию прав. Такого направления держались А.Я. Поленов (1738-1816) и в особенности С.Т. Десницкий, первый русский профессор права, очень резко отозвавшийся в своем «Слове о прямом и ближайшем способе к изучению юриспруденции. 1768 г.» про теории естественного права: «Пуффенфорфов труд подлинно был излишний, ибо писать о вымышленных состояниях рода человеческого, не показывая, каким образом собственность, владение, наследство и пр. у народов происходят и ограничиваются, есть такое дело, которое не соответствует своему намерению и концу».
Учение Вольфа распространялось у нас только чрез профессоров-иностранцев. Так, в московском юридическом факультете вольфианцами были Шаден, Баузе, Шнейдер. Учение Канта нашло себе представителя в лице петербургского профессора Куницина (1788-1840), автора известной книги «Естественное право. 2 тома, 1818 и 1820 гг.», вызвавшей в свое время цензурные гонения.
Учение Канта представляет собою как бы кульминационный пункт развития теории естественного права в первое его фазе. Он доводит до полного развития противоположение естественного положительного права. Но почти одновременно с философиею Канта в Германии возникла Историческая школа правоведения, нашедшая себе
главных представителей в лице Густава Гуго (1768-1844), Фр. К. Савиньи (1779-1860) и Георга Фр. Пухты (1798-1846). Историческая школа выступила решительной противницей существования естественного права, как особой системы норм на ряду с правом положительным. Она доказала, что все право есть исторический продукт народной жизни; что оно не сворится произволом законодателя, но не представляется также совокупностью вечных безусловных, неизменяемых начал. Право есть, по учению исторической школы, закономерно развивающийся элемент исторической жизни народов.
Удар, нанесенный теории естественного права учением исторической школы, был и сам по себе весьма тяжел, а тут подоспела еще в самой философской литературе реакция против крайней отвлеченности рационалистических систем. Начиная с Шеллинга (1775-1854), в философии резко сказывается стремление от анализа малосодержательных абстракций обратиться к познанию живой, конкретной действительности. В противоположность абстрактным системам рационализма, отрицательно относившимся к конкретной действительности, в том числе и к положительному праву, как к искажению вечных начал права естественного, Шеллинг вырабатывает свою систему положительной философии, долженствовавшую выяснить нам сокровенный смысл всего действительного сущего. В этом Шеллингу последовали все новейшие представители немецкой философии. Мы упоминаем здесь о трех из них, как наиболее повлиявших на современное развитие философии прав. Это – Гегель (1770-1830. Hegel, Grundlinen der Philosophie des Rechts 1821), Краузе(1781-1835. Krause, System der Rechts Philosophie 1874) и Гербарт (1776-1841. Herbart, Analytische Beleuchtung der Naturrechts und der Morel 1836). Все они уже не отстаивают существования естественного права на ряду с положительным. Они ставят себе иную задачу: понять положительное права в его исторических формах, выяснить его основы. Если философия права и сохраняет иногда, по старой памяти, название «естественного права», она уже не дает систему велений пресловутого естественного права, а философски объясняет положительное право. Гегелианцы (Michelet , Gans , L. Stein , Lasson , Lassan , Max Stirner ), исходя из отождествления законов бытия с законами мышления, стараются объяснить все историческое развитие разнообразных систем положительного права, как диалектическое одной общей идеи, идеи свободы. Последователи Краузе, составляющие так называемую органическую школу правоведения (Roder Ahrens и многие итальянские писатели, напр. Pepere , Lioy и др.), думают найти в гармоническом развитии личности конечный идеал, к осуществлению которого стремится в своем историческом развитии право положительное. Наконец
гербартианцы (Thilo , Geyer , Ziller ) хотят свести все пестрое разнообразие исторических форм права к двум идеям: права (устранения спора) и справедливости (возмездия) как к последним, безусловным основаниям всех наших суждений о правом и справедливом.
Из этих философских учений среди русских юристов наибольшее влияние имело учение Гегеля. Самым верным его последователем является Б.И. Чичерин («История политических учений», т.IV . 1879. «Собственность и государство». 1882-1883. «Основания логики и метафизики». 1894).
Хотя философия права в новейшей ее форме обратилась к выяснению положительного права, она все-таки не сливается с наукой положительного права. Она сохраняется свой особый метод. Она не обращается к наблюдению, не идет в своих исследованиях путем индуктивным. Она покоится на предположении, что выяснение вечных оснований положительного права может быть дано не эмпирическим знанием, а только знанием сверхчувственным, получаемым познающим умом непосредственно, помимо чувственного опыта. Особенность метода, полагают, обеспечивает философии права возможности получить не только относительное познание права, но и безотносительное, абсолютное, объяснить не только явления правовой жизни, но самую сокровенную сущность права.
Понимание философии права, как особой науки, предполагает, во-первых, возможность познания помимо чувственного опыта и, во вторых, необходимость, или по крайней мере желательность полного отделения сверхчувственных элементов знания от знания эмпирического. Мы не станем входить в оценку первого предположения. Этот вопрос относится к теории познания – области, не имеющей прямого отношения к науке права и представляющей еще слишком широкое поле для разногласий. Заметим только, что в последнее время возможность сверхчувственного познания находит себе все менее и менее сторонников. Но как бы то ни решался этот вопрос в теории познания, все-таки едва ли возможно отстаивать надобность существования особой философии права, как сверхчувственного познания о праве.
Если сверхъестественное познание абсолютной истины возможно, зачем отделять это познание от эмпирического изучения изменчивого и относительного? Ведь в таком случае относительное должно быть изучаемо только как частное появление абсолютного. И сверхчувственное познание абсолютного и эмпирическое познание относительного только выигрывает от взаимного сближения. Представление об абсолютном, поясненное знакомством с частным и относительными формами его проявления, сделается более конкретным,
более живым. Знание относительного, оснащенного пониманием лежащих на основе его абсолютных начал станет более осмысленным и глубоким. Поэтому, если существует несколько путей познания, нет основания из разъединять. Они все должны быть соединены в научном изучении предмета.
К тому же а настоящее время все решительнее отвергается возможность отстаивать существование философии как особого сверхчувственного знания о том же, о чем учат нас и науки эмпирические. Если философия еще сохраняет признание на признание ее особой самостоятельной наукой, то уже не в качестве сверхчувственного познания сущностей, а или как теория познания, или как обобщенное знание, имеющее однако тот же источник, что о отдельные специальные науки.
Понимая философию как теорию познания, некоторые и в философии права видят науку об юридическом мышлении . Однако, так как формы и условия человеческого мышления всегда одни и те же, на какой бы предмет ни было обращено мышление, то едва ли мышление о предмете каждой отдельной науки может составить само по себе предмет еще новой самостоятельной науки. Теория познания по необходимости едина, так как она должна выяснить основы и условия всего человеческого знания. Об особой философии права можно говорить, только понимая философию, как более обобщенное знание, в силу того, что обобщение знания допускает, конечно, различные степени.
1. Философия и экономика
Современная философия рассматривает многие проблемы экономической жизни общества, понимая под нею отношения собственности, распределения, обмена и потребления. Философские подходы к экономической жизни общества пытаются выявить, каковы источники развития экономической жизни, каково соотношение объективных и субъективных сторон в экономических процессах, как сосуществуют в обществе экономические интересы различных социальных групп, каково соотношение реформ и революций в экономической жизни общества и т. д.
Пожалуй, одной из самых обсуждаемых проблем в современной социально-философской мысли России является вопрос о роли способа производства в жизни общества. Причина в том, что закон определяющей роли материального производства в жизни общества, открытый К.Марксом в середине прошлого века, в эпоху восходящего развития капитализма, был признан в марксистско-ленинской обществоведческой науке истиной, не подлежащей сомнению. Сторонников у этой точки зрения много и сейчас. Действительно, на уровне обыденно-практического сознания мы прекрасно понимаем, что даже для того, чтобы учиться, нужно, как минимум, вначале удовлетворить первичные потребности - прежде всего материальные (жилье, еда, одежда), а затем понадобятся учебники, ручки, тетради и многое другое, кстати, тоже появившееся благодаря материальному производству. Но рассмотрим эту проблему на научно-теоретическом уровне.