Особенности венчурного инвестирования в период международного финансового кризиса (стр. 6 из 11)

Новым явлением, значительно обогатившим скудный ландшафт венчурной индустрии в стране, оказалась докатившаяся до России волна инвестиционного ажиотажа вокруг Интернета. Именно эта область идеально воплощает в себе традиционную схему высокорискового финансирования – вложение в перспективную идею или технологию, которая достаточно быстро обещает материализоваться в масштабный по охвату аудитории бизнес.

Российский Интернет был в несколько раз «виртуальнее» своих американских и европейских собратьев. В силу российской специфики компании декларировали одни объемы инвестиций, а на деле они оказывались на порядок меньше. Тем не менее, объявленные цифры все же дают нам некоторые ориентиры. Первым в январе заявил о себе консорциум в составе инвестиционной группы «Русские фонды» и компании «Orion Capital Advisors», получивший в качестве инвестиций около US $30 млн. Его собственностью стали ресурсы «Rambler», «Top100» и «iXBT». Впоследствии консорциум обещал вложить US $400 тыс. в информационный ресурс Lenta.ru. Golden Telecom пообещал инвестировать в различные проекты в России и странах СНГ порядка US $50 млн. В частности, за US $25 млн. были куплены поисковая система Aport.ru, Atrus и Omen, ранее принадлежавшие компании Agama, а также за US $8,3 млн. был приобретен проект Infoart.

Компания ru-Net Holdings купила 35,7 % акций «Яндекса» за US $5,3 млн. и вложила US $1,8 млн. в Интернет-магазин «Озон», а инвестиционная группа «Дельта-капитал» израсходовала US $2,5 млн. на Port.ru⁷. Холдинг NetBridge заявил о US $6 млн., потраченных на проекты List.ru (fomenko.ru, lovers.ru. и т.д.

Многие компании вышли на рынок и активно работают на нем, не оглашая своих затрат. По нашим оценкам, в 2000 г. различные компании и фонды инвестировали в российские Интернет-проекты более ста млн. US$»[9]. Накатывавшая несколько месяцев на протяжении 1999-2000 г. волна ажиотажа вокруг инвестиций в российские Интернет-компании быстро сошла на нет.

2001-2002 гг. можно определить как третий этап венчурной индустрии РФ. В течение трех лет после кризиса августа 1998 г. (1998–2001 гг.) - периода, обозначенного как время «экономической адаптации», объем прямых иностранных инвестиций (FDI) в РФ неуклонно сокращался как в абсолютном выражении, так и в сопоставимых показателях по сравнению со странами Центральной и Восточной Европы.

Источник: A.T. Kearney, Inc.

Рис. 2.2 – Приток зарубежных прямых инвестиций в Россию и страны Восточной Европы

Некоторые признаки изменения в лучшую сторону позиции зарубежных инвесторов обнаружились с 2000 г., после избрания на пост президента России В.В. Путина и проведения правительством РФ курса на достижение стабилизации во всех областях хозяйственной, социальной и политической жизни страны. В целом доверие инвесторов к перспективам инвестирования в Россию выросло к середине 2002 г. на 19 %[10].

Первые выходы

Одним из самых важных вопросов для венчурных фондов и компаний является вопрос ликвидности совершаемых инвестиций. Кризис 1998 г. отбросил венчурную индустрию в России на несколько лет назад. «Из большого разнообразия инвестиционных фондов первой волны деятельность в России продолжили около 50-60 %». Сохранившие свое присутствие на российском рынке венчурные фонды оказались вынуждены переоценить стоимость своих инвестиционных приобретений.

Традиционно путями выхода венчурных инвесторов из проинвестированных ими компаний являются: прямая продажа, выкуп управляющим, выход на IPO.

Наиболее распространенной формой реализации доли венчурного инвестора в закрытых компаниях в России является прямая продажа пакета акций, принадлежащего венчурному инвестору, другому инвестору. Известно, что менеджеры компаний «Глория Джинс»[11] и «Институт сетевых технологий» сумели самостоятельно полностью и частично выкупить ранее приобретенные соответственно ЕБРР и Российским технологическим фондом пакеты акций. Тем не менее, такой способ выхода не является преобладающим.

В период с лета 1998 по декабрь 2000 г. проблема «выходов» из проинвестированных венчурными фондами российских компаний представлялась трудно разрешимой[12]. Ситуация начала меняться лишь с начала 2001 года. Первый выход регионального венчурного фонда ЕБРР из проинвестированной компании произошел в феврале 2001 г. Этим предприятием оказалось ОАО «Новая Эра», переговорам о предполагаемой продаже которого в 1998 г. помешал российский финансовый кризис.

Количество выходов венчурных фондов и компаний резко возросло начиная с 2002 года:

26 марта 2002 г. red-stars.com продал принадлежавшие ему акции компания Actis Systems менеджерам этой компании;

19 марта 2002 г. крупнейший российский производитель джинсовой одежды — корпорация «Глория Джинс» выкупила свои акции у Европейского банка реконструкции и развития и уволила нескольких иностранных топ-менеджеров;

16 июля 2002 г. Delta Capital Management, управляющая инвестиционным фондом The US Russia Investment Fund, объявила о продаже 15 %-ного пакета акций «Святого источника», российского производителя бутилированной воды, компании Nestle Waters;

CIPEF вышел в 2002 г. из состава владельцев Bravo Holdings Limited, продав свою долю за US $400 млн. Heineken. В этом же году CIPEF продал принадлежавший ему пакет акций в Сыктывкарском лесопромышленном комплексе. До этого CIPEF реализовал свои инвестиции в SOCO Perm в 1997 г. и АО «НГК Славнефть» – в 1999 г.[13]

Многие европейские компании с венчурным капиталом признают, что инвесторы привносят в них нечто большее, чем просто финансы. Это контакты и маркетинговая информация, обмен идеями и получение финансовых советов. В России ценность звания Venture-Backed-компании (компании с венчурным капиталом) пока не ощущается. Однако логика развития венчурного бизнеса в нашей стране в ближайшем будущем приведет, вероятно, к созданию собственной финансовой инфраструктуры для таких компаний, как это произошло уже в Европе и Америке.

Как правило, венчурные институты в России, как и во всем остальном мире, не очень охотно раскрывают информацию о случаях выхода из проинвестированных ими компаний. Культивируемый миф о венчурном инвесторе, как о «тренере, члене команды и финансовом инженере» развеивается при более тесном знакомстве с тем, каким образом осуществляется его взаимодействие с командой проинвестированной им за чужие деньги компании.

Владимир Мельников, основатель корпорации «Глория Джинс» – одного из крупнейших отечественных производителей джинсовой одежды, гордившийся в свое время фактом продажи 18,7 % акций компании за US $3 млн. Southern Russia Regional Venture Fund, в апреле-марте 2002 г. выкупил этот пакет обратно, заявив при этом, что «больше не хочет работать с венчурным капиталом»[14].

Длительная и полная коллизий история приобретения Ломоносовского фарфорового завода (ЛФЗ) фондами TUSRIF и KKR[15] завершилась выходом этих инвестиционных структур из ЛФЗ путем прямой продажи своих акций этого предприятия г-же Галине Цветковой — одному из акционеров предприятия, в октябре 2002 г. Как считают сотрудники управляющей компании фонда, Delta Capital и KKR приложили немало усилий для того, чтобы сохранить и укрепить позиции ЛФЗ в России и за рубежом. Однако, впечатление от совместного проживания этих фондов и компании, оставшееся у работников предприятия, несет на себе оттенок сожаления и горечи[16].

Продуктивное и взаимовыгодное взаимодействие рискового инвестора и предпринимателя проистекает из компетентного предпринимательства обеих сторон. Именно в этом сочетании и достигается win-win эффект.

Примером успешного «совместного проживания» можно считать сотрудничество новосибирской компании ОАО «Харменс» с региональным венчурным фондом ЕБРР. По мнению предпринимателя Юрия Верещагина, сотрудничество с иностранным инвестором много дало «Харменсу»: «До того как мы получили деньги (US $1,1 млн.), мы общались два года. Сначала учились понимать друг друга, договаривались о терминологии. Фактически мы закончили второй университет, получили MBA, только учились в полевых условиях. Мы, например, вели (и сейчас продолжаем) отчетность не только по российским стандартам бухгалтерского и налогового учета, но и по международным стандартам — для ЕБРР. Научились писать бюджеты, бизнес-планы. И сейчас мы это делаем уже не для ЕБРР, а для себя. Мы благодарны им за то, что они терпеливо учили нас строить бизнес по западным канонам. Потом, с одной стороны, мы были партнерами, с другой это ведь постоянная борьба. Потому что интересы у нас разные. ЕБРР хотел забрать деньги. Мы же хотели прибыль реинвестировать. Нужно понимать, для чего приходит инвестор. Он приходит не для того, чтобы дать денег, как многим кажется, а для того, чтобы заработать. В этом году мы цивилизованно завершили инвестиционный цикл. Начиная от бизнес-плана и продажи пакета акций финансовому инвестору и заканчивая выкупом этих акций. Мы эту дорогу прошли и теперь на своей шкуре знаем, как это делать[17]».

2.2 Современное состояние венчурного инвестирования в России и в мире

По данным Национальной Ассоциации Венчурного Капитала США (NVCA), американские компании, использовавшие венчурный капитал на протяжении 30 лет в период с 1975 по 2005 годы, в совокупности создали более 10 млн новых рабочих мест и принесли свыше 2,1 трлн долларов дохода. Сейчас в них уже занято 9% рабочей силы частного сектора США и создается 16,6% ВВП. За последние несколько десятилетий венчурный капитал поддержал целый ряд известных компаний: Microsoft, Intel, Apple, Cisco, Yahoo, Hotmail, Google, Skype и многие другие.

Венчурный капитал стал поистине «глобальным». Согласно отчету по глобальному венчурному капиталу, опубликованному в июне 2007 года консалтинговой компанией Deloitte & Touche, более трети (34%) венчурных фондов США намерены главным фокусом своей международной экспансии сделать Китай, а 24% - Индию.

Интересно, что в 2006 году инвестиции венчурного капитала в китайский бизнес выросли на 55% и составили 2,9 млрд долларов, что позволило КНР обойти Великобританию (2,8 млрд долларов) и занять второе после США место в мире.