Кредит Банка России является обеспеченным, если общая величина ответственности кредитных организаций – поручителей, соответствующих требованиям, установленным Банком России, в соответствии с договорами поручительства, заключенными между указанными кредитными организациями и Банком России, полностью покрывает величину требований по запрашиваемому кредиту Банка России.
Глава 2. Тенденции развития системы рефинансирования Центрального банка РФ
2.1 Эволюция системы рефинансирования ЦБ РФ
Прошло больше четырех лет с момента кризисных событий начала лета 2004 г. в банковском секторе - явления, которое так и не было ни четко определено, ни должным образом исследовано. Резкое обострение проблем с текущей ликвидностью, разрастание недоверия в банковской среде, массовый отток вкладов, наконец, существенное изменение специализации и модели поведения многих банков - вот те черты, которые позволили многим экономистам поставить летние события в один ряд с банковским кризисом 1995 г.
Общим для упомянутых событий была неэффективность действий денежных властей при стабилизации ситуации, в том числе и при применении инструментов денежно-кредитного регулирования. Что же изменилось за прошедший год, какие риски и проблемы денежно-кредитного регулирования сохраняются на сегодняшний день?
По мнению различных авторов, не последней причиной разразившегося в летние месяцы 2004 г. банковского кризиса является некритическое заимствование Россией системы рефинансирования развитых стран, в большинстве случаев не соответствующей реалиям отечественной экономики. В момент ухудшения состояния текущей ликвидности выяснилось, что многие из нуждающихся кредитных институтов не смогли воспользоваться ресурсами кредитора последней инстанции - Банка России, причем не по злому умыслу последнего, а в силу отсутствия юридически и экономически проработанных механизмов экстренного регулирования ликвидности банковского сектора.
История становления рыночных инструментов рефинансирования в отечественной банковской системе ведет свой отсчет с момента отказа Банка России от целевого кредитования государственных предприятий, доставшегося ему в наследство от Государственного банка СССР. Существовавшая в начале 1990-х гг. практика предусматривала предоставление централизованных кредитных ресурсов промышленной клиентуре по заранее оговоренным процентным ставкам. Коммерческим банкам в данной схеме отводилась роль посредника между Центральным банком и предприятиями, а максимально допустимый размер банковской маржи не должен был превышать 3 п. п. Однако разраставшийся системный кризис в экономике, породивший цепочку массовых невозвратов ранее выданных ссуд, и частые случаи злоупотреблений и мошенничества привели к «сворачиванию» данной схемы.
Именно на этом этапе за образец для подражания в формировании новой рыночной системы рефинансирования отечественных банков была взята практика центральных банков развитых стран. Немаловажная роль в формировании инструментария денежно-кредитной политики принадлежала и Международному валютному фонду, предлагавшему активно использовать инструменты регулирования ликвидности для стерилизации денежной массы - важнейшего элемента программы финансовой стабилизации в России.
Вместе с тем становлению системы рефинансирования в России, сколько-нибудь похожей на таковую в развитых странах, препятствовало практическое отсутствие внутреннего финансового рынка - основы современного инструментария денежно-кредитной политики. В сложившихся условиях основная ставка денежными властями была сделана на форсированное развитие отечественного рынка государственного внутреннего долга - ГКО/ОФЗ. Однако объемные и качественные характеристики данного сегмента финансового рынка стали более или менее пригодными для использования в системе рефинансирования лишь начиная с 1996 г. До этого момента в денежно-кредитном регулировании фактически царил «вакуум», худо-бедно заполнявшийся системой централизованного кредитования через государственные банки и активным бюджетным финансированием предприятий реального сектора экономики.
Именно подобная ситуация «цейтнота», когда старая система рефинансирования уже практически не действовала, а новая еще не «включилась», привела к возникновению кризиса 1995 г. в российской банковской системе. В период, когда фактически единственным источником «вливаний» централизованных ресурсов оставались банки с государственным участием (Сбербанк, Внешторгбанк, Промстройбанк, Агропромбанк), а остальные коммерческие банки в условиях массовых невозвратов кредитов сталкивались с перманентной нехваткой текущей ликвидности и при отсутствии возможности мобилизации ресурсов на других сегментах финансового рынка «держались» исключительно на межбанковских займах (доля которых составляла до 30% пассивов коммерческих банков), для возникновения финансовых затруднений достаточно было лишь временно купировать перелив свободных денежных средств внутри банковской системы. Именно это и произошло в августе 1995 г., когда в течение нескольких дней в результате острейшего дефицита текущей ликвидности, замораживания расчетов и последующего массового оттока пассивов «рухнули» крупные по тогдашним меркам банки «Лефортовский» и «Мытищинский».
Однако даже августовский кризис 1995 г. не привел к изменению парадигмы формирования системы рефинансирования, которая по-прежнему строилась по западному образцу. По мере становления рынка ГКО/ОФЗ основной акцент был перемещен на введение популярных в мировой практике инструментов РЕПО и обратное РЕПО, по экономической сущности представляющих собой кредитование банковской системы под залог ценных бумаг. Кроме того, увеличение в структуре активов коммерческих банков высококачественных государственных облигаций позволило использовать их как залог для ломбардных кредитов, выдаваемых на срок до 1 мес. Бурное развитие различных форм рефинансирования, однако, ни у кого не создавало иллюзий относительно их экономического смысла: «игрушечные» инструменты не оказывали существенного воздействия на динамику денежной базы и краткосрочную процентную ставку - основные операционные ориентиры Центрального банка. Важнейшим каналом влияния на размер денежной базы оставались операции Банка России на внутреннем валютном рынке и операции по прямой покупке и продаже государственных ценных бумаг. На краткосрочную процентную ставку в большей степени влияли операции по размещению новых займов Минфином России и спрос на ценные бумаги со стороны резидентов и нерезидентов. Рыночной нишей инструментов рефинансирования в 1995-1998 гг. являлось финансирование краткосрочных спекуляций на рынке ГКО/ОФЗ и на валютном рынке: за счет эффекта финансового рычага данные средства, взятые на короткий срок по стабильной процентной ставке, позволяли играть с «короткой» и «длинной» позиций с требуемым финансовым активом, извлекая доход, намного превышавший стоимость заемных ресурсов.
Нет смысла говорить о том, что регулирование ликвидности посредством столь ограниченного набора инструментов не было пригодно для преодоления полномасштабного кризиса, происшедшего летом 1998 г. Помимо ограниченного объема ресурсов, которые могли быть предоставлены банкам через схемы денежно-кредитного регулирования, система пополнения ликвидности за счет централизованных ресурсов Банка России была полностью блокирована дефолтом по обязательствам ГКО/ОФЗ - основному виду залога, используемому при выдаче кредитов рефинансирования.
Однако кризис 1998 г. стал без преувеличения важнейшим отправным пунктом для практики применения «нестандартных» инструментов рефинансирования. На фоне полного коллапса рыночных рычагов регулирования, столь широко рекламируемых представителями международных финансовых организаций, в России на полную мощь заработали «чрезвычайные» инструменты. К их числу в первую очередь следует отнести предоставление стабилизационного кредита - по сути, долгосрочного инструмента рефинансирования проблемных банков, процедура выдачи которого, равно как и его размер и срок возврата, четко не регламентированы. Важным источником стабилизации ситуации с ликвидностью во второй половине 1998 г. явилось проведение так называемых «расшивок» неплатежей - предоставление краткосрочного кредита банковской системе со стороны Банка России в объеме части средств фонда обязательных резервов, предназначенного для проведения взаимного зачета встречных прав-требований кредитных организаций (эта процедура также не нашла формального отражения в законодательстве Российской Федерации). Наконец, было принято решение об использовании столь «грубого» с точки зрения практики центральных банков развитых стран инструмента, как снижение норматива обязательного резервирования в целях экстренного долгосрочного пополнения ликвидности банковского сектора. Именно применение данного комплекса мер позволило «вытащить» банковский сектор из разрастающейся воронки кризиса и вдохнуть в него жизнь.
С 1998 г. поиск нового инструментария рефинансирования шел по двум направлениям, почерпнутым из истории послевоенного развития хозяйства Германии. Во-первых, была предпринята попытка разработать механизм выдачи кредитов рефинансирования под залог кредитных требований банков к предприятиям-заемщикам. Предполагалось, что выданные первоклассной промышленной клиентуре ссуды могли быть в последующем рефинансированы в Центральном банке с определенным дисконтом, зависящим от рейтинга и кредитной истории заемщика. Во-вторых, было реанимировано направление рефинансирования, позволяющее банкам переучитывать векселя своей промышленной клиентуры в Центральном банке и получать в рамках подобного переучета централизованные средне- и долгосрочные ресурсы. Однако разработка данных направлений столкнулась с целым рядом проблем, большая часть которых оказалась неразрешимой.