В России в 2005–2007 годах, к слову, наблюдалась аналогичная ситуация: рост потребления при дешевеющем кредите шел в основном за счет наращивания импорта, значительно обгоняя рост производства[12]. Сальдо торгового баланса у нас, правда, росло — просто за счет роста цен на основную статью экспорта, сырье. Но сути дела это не меняло: деньги в экономике стали возникать как будто «из ничего». Таким образом, можно сказать, что граждане современных США получили в наследство от предков основную мировую резервную валюту — доллары и стали обменивать доверие к доллару на иностранные товары. А граждане современной России — запасы природных ископаемых, после чего пошли тем же путем[13].
Особо стоит отметить, что большую роль в расширении кредитной эмиссии и последующем крахе рынков сыграли квазиденьги, например пресловутые ипотечные облигации, или, точнее говоря, так называемые структурированные финансовые инструменты, то есть инструменты, составленные из разных финансовых продуктов, загнанных в единую структуру. Низкие ставки и доступность кредитов не просто приводили к дешевым деньгам — этот эффект еще надо было умножить на рост интереса инвесторов к стремительно дорожающим активам, каковое подорожание было спровоцировано все теми же дешевыми деньгами. И чем больше становилось этих квазиденег, тем дороже стоили ценные бумаги, все более приближая стоимость квазиденег к стоимости денег настоящих.
Гораздо более опасный процесс заключается в том, что возникшие «ниоткуда» деньги составляют конкуренцию деньгам реальным, то есть заработанным в процессе производства товара. И люди начинают действовать согласно искаженному видению ситуации, причем не важно, вызвано это искажение пузырем на кредитном рынке или на сырьевом. Но долго так продолжаться не может — пузыри рано или поздно лопаются (грубо говоря, фондовый рынок не может до бесконечности оттягивать на себя деньги из экономики — хотя бы потому, что ценные бумаги не едят и домов из них не строят), после чего иллюзии исчезают и субъекты экономики начинают приводить свои планы в соответствие с объективными реалиями[14].
В середине 2004 года ФРС начала очередной цикл плавного повышения ставок, и через два года они выросли с 1 до 5,25% годовых. Для американских заемщиков это стало шоком, поскольку процентные ставки по кредитным договорам в США привязаны к ставкам денежного рынка. В результате для многих заемщиков размер ежемесячных выплат по закладным вырос более чем вдвое. В марте 2007 года СМИ сообщали, что более миллиона американских семей могут остаться без крова, поскольку не в состоянии более выплачивать проценты по ипотечным закладным.
Фондовые индексы и цены на недвижимость в США двинулись вниз. Многим заемщикам становится выгоднее отказаться от выплат по закладной, поскольку купить новое жилье — дешевле, чем продолжать погашать оставшиеся долги.
В этих условиях ФРС спешно начала снижать процентные ставки, что привело к дальнейшему падению курса доллара — инвесторы снова начали предвкушать денежную накачку экономики. Одновременно стремительно пошли вверх цены на сырье: ожидая перепроизводства денег, спекулянты, в частности крупнейшие хеджевые фонды, стали играть на повышение на товарных рынках, несмотря на признаки замедления экономического роста. В результате квазиденьги перетекли с рынков недвижимости и акций именно в товарно-сырьевой сектор, немедленно создав очередной пузырь[15].
Массовые отказы от выплат по ипотеке привели к падению цен на «нижние» транши ипотечных облигаций, а вслед за этим — и на все остальные. И банки столкнулись с проблемой, как оценить реальную стоимость квазиденег, находящихся у них на балансе. Тут-то и выяснилось, что это не так просто.
Рынок ипотечных бумаг немедленно перестал выполнять свою функцию квазиденег — с ними просто стало страшно работать. Но это повлекло за собой новый эффект: банкам пришлось переоценивать стоимость своих активов в соответствии с новыми рыночными реалиями. Последовало резкое сокращение капитализации банковской системы, после чего банки оказались не только не в состоянии выдавать новые кредиты, но и стали в спешном порядке отзывать уже выданные. Тогда-то и выяснилось, что денег на рынке на самом деле катастрофически мало.
Понятно, что в условиях катастрофической нехватки кредитных ресурсов и падения потребительского спроса экономика нормально функционировать не может. Крупнейшие корпорации оказались на грани банкротства. Одновременно — что, пожалуй, стало наиболее болезненным для России — рухнули цены на сырье[16]. Естественная реакция в условиях ожиданий рецессии и дефицита денежных ресурсов, а также предыдущего аномального роста этого рынка.
Сейчас правительства развитых стран продолжают снижать процентные ставки, поддерживать банки путем вливания госсредств, а также напрямую закачивать деньги в экономику путем реализации различного рода программ по ее стимулированию. Однако вопрос, когда эти меры дадут эффект и насколько действенными они окажутся, пока остается открытым.
Хотя кризис еще далеко не закончен, некоторые выводы для себя регуляторы финансовых рынков уже стали делать. Например, власти США начали расследование спекулятивных операций хедж-фондов на сырьевых рынках, заодно заметно ограничив их возможности в этом отношении. Европейские власти рекомендовали банкам осторожнее относиться к вложениям в структурированные финансовые инструменты. Начался пересмотр требований к деятельности рейтинговых агентств. Однако подобные выводы из случившегося представляются довольно поверхностными.
Действительно, можно, конечно, обвинить рейтинговые агентства в применении некорректных методик. Или банки в неосмотрительной кредитной политике. Или регуляторов в том, что допустили раздувание рыночных пузырей до критических размеров. Но это — частности, люди совершали ошибки всегда. Интереснее попытаться разобраться, в чем заключаются принципиальные недостатки существующей финансово-экономической системы.
Главный недостаток мировой финансовой системы сейчас — отсутствие в ней рыночных субъектов, заинтересованных в стабильности. В эпоху всеобщего господства открытых акционерных обществ и институциональных инвесторов это звучит парадоксально, учитывая, что каждый отдельный частый инвестор в стабильности, как правило, заинтересован, но это так[17].
3. Пути преодоления кризисных явлений на валютном рынке
На основе опыта кризисов 1998-1999 и 2001 годов правительства стран-лидеров готовились к отражению новой экономической дестабилизации за счет создания мощных финансовых резервов.
Россия образовала Стабилизационный фонд в размере 548,1 млрд. долларов. Китай сконцентрировал огромные золотовалютные резервы, достигающие 1,68 трлн. долларов (70% из них размещено в долларовых активах). Еврозона собрал более 500 млрд. долларов. Япония – 1,02 трлн. долларов. Золотовалютные резервы США относительно невелики, в несколько раз уступая запасам Японии. При этом государственный долг страны к концу 2007-ого года достиг почти 10 трлн. долларов, а суммарный долг государства, штатов и корпораций достиг 40 трлн. долларов.
В качестве антикризисной стратегии всеми странами предполагалось оказывать финансовую помощь попавшим в затруднение компаниям, способствуя восстановлению нормального режима их работы. Также государства планировали направлять финансовые ресурсы на поддержание стабильного курса ценных бумаг и расчетных валют.
Однако, как показали уже первые месяцы нового глобального кризиса, все эти меры оказались неэффективны. Они способствовали кратковременной стабилизации на фондовых рынках, временно восстанавливали платежный баланс корпораций, но не снимали причин кризиса[18].
В США меры по снижению ставки рефинансирования, финансовой накачке компаний и временного стимулирования спроса за счет возврата части налоговых поступлений населению не смогли предотвратить вхождения национального хозяйства в полосу кризиса. В Соединенных Штатах отмечается рост безработицы. Из-за нехватки кредитов 28 млн. американских граждан пользуются продовольственными талонами[19].
Для других стран, включая Россию, вхождение в мировой кризис пока происходит с серьезным временным отрывом от США. Наряду с США проблемы начали испытывать и хозяйства европейских стран: Франции, Великобритании, Ирландии, Швейцарии, Люксембурга и Испании. Прибыль одного из крупнейших французских банков Credit Agricole по итогам 2007 года снизилась по сравнению с прогнозом на 16,8%. Убытки компании на американском ипотечном рынке в I квартале 2008 года составили 1,2 млрд. евро. Другой французский банк Societe Generale объявил о списании 1,18 млрд. евро по кредитным инструментам и падении чистой прибыли в I квартале на 23% до 1,1 млрд. евро. Крупнейший швейцарский банк Credit Suisse обнародовал информацию о потерях 2,85 млрд. долларов. Еще большие потери понес крупнейший европейский банк UBS AG. За IV квартал 2007 года они составили 13,7 млрд. долларов. Всего банки мира уже списали в связи с американским «народным дефолтом» (массовыми неплатежами по жилищным закладным) более 320 млрд. долларов. Merrill Lynch и UBS почти полностью лишились капитала. Банки Morgan Stanley, Mizuho Financial Group, Citigroup и Washington Mutual понесли убытки на треть капитала. Совокупные потери на рынке ипотеки и связанных с ней долговых ценных бумаг оцениваются МВФ в 565 млрд. долларов. Эта сумма была снижена под давлением США. Ранее МВФ оценивал потенциальные убытки в 945 млрд. долларов. Сведения о потерях, понесенных на ипотечном рынке США, продолжают поступать, размер постепенно рассыпающейся пирамиды ипотечных кредитов оценивается в 10,7 трлн. долларов.