Перечисленные методы борьбы с инфляцией принесут ощутимые результаты лишь в долгосрочной перспективе, после завершения процессов реформирования экономики. Поэтому обществу нужно быть готовым к тому, что в ближайшие годы проблема инфляции в России решена не будет, и существенно снизить прирост цен удастся лишь спустя несколько лет в условиях значительного повышения производительности труда. Но иного шанса просто нет. Независимые эксперты уже признали неизбежность этого: практически никто не верит в возможность удержания темпов роста цен в этом году в рамках запланированных 7,5%. Основная масса аналитиков прогнозирует инфляцию в пределах 8-9% или даже выше.
Россия и глобальная инфляция.
Инфляция в России всегда оставалась относительно высокой, а ее неожиданный рост с конца 2007 года стал совсем плохой новостью. Еще хуже то, что высокие темпы инфляции возвращаются в качестве глобального феномена. Они бросают серьезный политический вызов мировым лидерам в то время, когда международная экономическая система осталась без руководства.
Соединенные Штаты, традиционно являвшиеся страной ключевой валюты, по сути, отказываются от этой роли ради внутриполитических и краткосрочных интересов. США – самое крупное государство-должник в мире, и пересмотр рисков крайне негативно сказывается на переоцененных активах. Власти паникуют, пытаясь предотвратить возможный экономический коллапс. Однако создание дополнительной ликвидности служит источником инфляционного давления по всему миру.
Любая страна, действуя в одиночку, способна только усугубить напряженность во все более хрупкой глобализированной экономике. И Россия – не исключение: сама по себе она может сделать немного, чтобы противостоять инфляционному напору.
Не только в странах – членах Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), но и во всем мире укрощение инфляции стало одним из завоеваний последних лет, которое далось с большим трудом. Искоренение этого явления было практически повсеместным, и все даже забыли, сколь пагубной бывает инфляция. Двадцатилетний период с 1985 по 2006-й назвали «великим смягчением». Казалось, что грядет новая эра низкой инфляции, низких рисков и низких процентных ставок. Это значительное достижение стало возможно благодаря независимой политике Центробанков в большинстве стран ОЭСР и связанному с ней ростом общественного доверия к антиинфляционной макроэкономической стратегии.
Однако в последнее время на нас обрушился целый поток неутешительных новостей. Еще в 2000 году инфляция в России достигала 20 %, но затем ее уровень неуклонно снижался и в марте 2007-го опустился до минимального значения – 7,5 % по сравнению с предыдущим годом. Затем замедление прекратилось, а в конце осени инфляция ускорилась, составив в целом за 2007 год почти 12 %. И тенденция эта сохраняется. В феврале 2008-го инфляция зафиксирована на уровне 13 % по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.
Такое развитие событий обескураживает. Население, которому приходится нести инфляционное бремя, теряет терпение, а правительство вынуждено предпринимать отчаянные меры, дабы продемонстрировать решимость обратить рост цен вспять. Кажется, что бы ни делали сейчас власти, инфляция вряд ли вскоре вернется к однозначным цифрам.
Российская проблема представляется частью проблемы глобальной. В Китае в 2008 году инфляция достигла 4,8 % – наиболее высокого уровня за 11 лет. А после самого сильного за десятки лет снегопада, который привел к перебоям с подачей электроэнергии, закрытию фабрик и нарушениям в работе транспорта, февральская инфляция составила 8,7 %, инфляция в Индии: она достигла годового уровня в 4 %, чему способствует рост цен на топливо. После пяти лет дефляции резкое подорожание продовольствия подстегнуло до 4,5 % инфляционный рост в Бразилии (2007). А показатель в зоне евро взлетел до самого высокого значения за 14 лет – 3,3 %, что намного превышает уровень, запланированный Европейским центральным банком.
Взлет инфляции в мировом масштабе, безусловно, не является простым совпадением. А если так, то усилия отдельных стран, по всей вероятности, обречены на неудачу. Возможны и системные изменения, на которые указал Алан Гринспен: после многих лет экспорта дефляции Китай и Индия могут начать экспортировать инфляцию.
Парадокс состоит, конечно, в том, что внезапное возвращение инфляции происходит в момент, когда мировая экономика переживает спад. Обычно экономические затруднения ассоциируются с дефляцией, так что ситуация кажется противоречивой. Откуда возьмется достаточное количество ликвидных фондов, если несколько крупнейших экономик мира вступают в период рецессии? В больших сегментах финансовой системы ликвидных фондов на рынке действительно не хватает. Кредитные ресурсы сокращаются, а цена риска идет вверх. Но на макроэкономическом уровне ликвидные фонды по-прежнему в изобилии. В мире, как и несколько лет подряд, накоплений хватает. Наиболее впечатляющий пример такого рода – гигантские остатки на текущих счетах нефтяных экспортеров (включая Россию) и других развивающихся рынков (в том числе Китая), которые представляют собой избыток национальных сбережений.
До определенной степени парадокс с ликвидностью – иллюзия, проистекающая оттого, что мы используем само это слово для описания нескольких отличных друг от друга понятий. Как обнаружили инвесторы, макроликвидность (изобилие накоплений) не гарантирует ни дешевых и доступных кредитов, ни микроликвидности (легкая покупка и продажа на рынках).
В мирное время экономическим отношениям обычно свойственна инерция. Если валюта уже широко применяется для официальных и частных сделок по всему миру и если она повсеместно хранится в качестве резервной, ее использование, по всей видимости, будет продолжаться. Однако ситуация может измениться. Если тот или иной Центробанк не сможет поддерживать уверенность в будущей ценности своей валюты, участники глобального рынка рано либо поздно найдут ей замену. Одно из последствий глобализации заключается в том, что альтернатива существует для любой валюты, если ответственные за политику лица позволят упасть ее покупательной способности.
И в этом случае изменения могут происходить со значительным опозданием. Например, даже после того как в начале XX столетия Великобритания утратила свои позиции экономической супердержавы, фунт стерлинга сохранялся в качестве важной международной валюты. Это инерционное предубеждение говорит в пользу сохранения центральной роли доллара. Однако британский прецедент может оказаться неактуальным, поскольку Великобритания оставалась крупной страной-кредитором, в то время как США сейчас являются крупнейшим в мире должником. Сомнения в крепости доллара могут привести к стремительному сворачиванию его доминирования в глобальных финансах.
Тем временем – ради сохранения привязки к доллару – иностранным центробанкам пришлось печатать собственную валюту, чтобы скупать доллары, накопленные экспортерами. Повсюду это привело к повышению потребительских цен, и их ежегодный рост достиг пугающих темпов. Политика невмешательства Бена Бернанке означает, что в предстоящие годы экспорт инфляции из Соединенных Штатов, по всей вероятности, вырастет, усугубляя инфляционное давление на государства, которые сейчас поддерживают американскую валюту.
Инфляция в России, как и везде, импортирована из Америки (хотя, конечно, в каждом случае играют роль и другие факторы). Россияне обладают особенно ярким и свежим инфляционным опытом.
Так что же делать России? Похоже, что контролировать инфляцию правительство не способно. В отсутствии по-настоящему независимой монетарной политики самой действенной мерой было бы сокращение запланированных бюджетных расходов. Но на это трудно пойти с социальной точки зрения в условиях, когда государство располагает уже очень большим бюджетным излишком. Любые возможные действия связаны с определенными издержками.
Правительства разных стран по-своему реагируют на возвращение инфляции, которую они с таким трудом обуздали в последние несколько десятилетий XX века. Например, для сдерживания инфляции в Азии, Южной Америке и Африке используется разная степень контроля цен. (В России практикуется «добровольный» контроль – соглашение между властями и производителями о замораживании цен.) Скоро выяснится, эффективен ли такой метод в качестве макрополитики по сокращению инфляции или же он просто искажает рыночные цены. Но в любом случае многим странам трудно отказаться от контроля над ценами, учитывая нужду населения и угрозу социальной нестабильности как следствие подорожания продовольствия. Некоторые государства пересмотрели планы по сокращению субсидирования продовольствия. Проблема России и ряда других стран заключается в том, что простого выхода из ситуации для них нет.
Поскольку основным источником наличия этой проблемы являются США, логично было бы там и искать ее решение. Несомненно, относительная крепость доллара – результат таких все еще благоприятных факторов, как политическая стабильность и военная мощь Америки, ее огромная по объему экономика – 13 трлн долларов (27 % глобального ВВП), обширные и ликвидные финансовые рынки облигаций и акций.
Ежедневная чистая потребность американской экономики в финансировании со стороны остального мира составляет более 2 млрд долларов, что поглощает почти две трети чистых глобальных накоплений. Если Центробанки решат просто воздержаться от новых приобретений долларовых активов, результат будет катастрофическим. Поэтому ФРС крайне заинтересована в сильном долларе.