Смекни!
smekni.com

Причины и характерные черты современной инфляции (стр. 8 из 13)

Коснемся теперь государственной политики формирования валют­ных курсов. Как известно, влияние Центрального банка РФ на валютном рынке практически безгранично. Поэтому такое, казалось бы, полезное мероприятие, как свободная купля-продажа СКВ и установление рыноч­ного курса рубля в качестве официального, превращается в фикцию.

Действительно, в условиях неразвитости валютного рынка фун­даментальные курсообразующие факторы — динамика цен на внут­реннем рынке, изменение паритета покупательной способности наци­ональной валюты, сальдо платежного и торгового баланса — отступи­ли в "тень". А на первый план вышли относительно поверхностные факторы: объем выставленной на торги валюты; количество участников, допущенных к торгам; мнение руководства Центрального банка о целесообразности валютной интервенции на торгах; текущие инфля­ционные ожидания и т.п. В результате в отличие от мировой практи­ки рыночный курс рубля в российской экономике с первых шагов реформ не является сколько-нибудь надежным индикатором состоя­ния денежной системы. Правительство стало манипулировать курсом рубля в зависимости от пристрастия к тем или иным фетишам про­возглашенного экономического курса.

Таблица 2

Динамика потребительских цен и официального курса рубля по отношению к доллару в 1992—1997 гг. (в разах)

Показатели

1992 г.

1993 г.

1994г.

1995 г.

1996 г.

1997 г.

Индекс потребительских цен (к предыдущему году)

26,1

9,4

3,2

2,3

1,2

1,1

Темпы роста курса рубля (к предыдущему году)

3 0

2 8

1,3

1 2

1,1

Индекс потребительских цен (к 1992 г.)

_

9,4

30,1

69,2

84,2

93,5

Темп курса рубля к 1992 г.

-

3,0

8,6

11,2

13,4

14,4

Возьмем, например, динамику потребительских цен и официаль­ного курса рубля к доллару за период с 1993 по 1997 г. (см. табл. 2). Как видим, цены росли чрезвычайно быстро, темп их роста хотя и снижался, но в целом они повысились почти в 100 раз. Однако курс рубля к доллару вел себя несколько иначе: тоже рос падающими темпами, но значительно медленнее, чем цены, и увеличился почти в 15 раз, то есть рос в 6,5 раза медленнее инфляции (см. рис.1).

Динамика цен и курса рубля к доллару


в 1992-1998 гг. (в разах, к 1992 г.)

В числе причин такой динамики можно назвать и то, что уже в 1993г. у правительства России сложилось своеобразное понимание устой­чивости национальной валюты. Она трактовалась как стабилизация обменного курса рубля, а не его покупательной способности на внут­реннем рынке. Исходя из этой концепции Центральный банк РФ под давлением Министерства финансов РФ в течение нескольких месяцев 1993г. осуществлял крупные валютные инъекции на валютных торгах, искусственно завышая предложение доллара и сбивая его курс. Так, начиная с апреля 1993г. доля интервенций Центрального банка в объ­еме продаж иностранной валюты достигла 46%. Индекс инфляции в июле-декабре 1993г. резко разошелся с индексом валютных котировок. В результате Россия в считанные месяцы превратилась из относитель­но дешевых стран цивилизованного мира в одну из самых дорогих.

Примечательно, что в 1995г. были два месяца — июль и август, когда доллар падал в абсолютном выражении, хотя темпы месячной инфляции составляли около 20%. В целом в указанном году рубль подорожал в 2,3 раза, а цена доллара выросла лишь на треть. Это свидетельствует о неограниченных возможностях государства в регу­лировании валютного курса. Причина заключалась в специфической структуре валютного рынка в России: один монопольный продавец и покупатель — Центральный банк РФ — и тщательно подобранная (в основном им же) группа отечественных коммерческих банков и организаций, но ни в коем случае не зарубежных.

Какие же процессы возникают, когда Центральный банк создает ситуации, не адекватные условиям нормального конкурентного рын­ка? Прежде всего происходит прямая перекачка валютного запаса в коммерческие банки в результате скупки дешевеющих рублей за твер­дую валюту. Подчеркнем, что не во все банки, а в "свои", то есть входя­щие в список участников торгов.

Судя по данным таблицы 2, правительство только в 1996г. нача­ло выравнивать темп роста валютного курса с темпом роста инфля­ции. Но было уже поздно. Курс доллара слишком отстал от общей величины инфляции, что и привело к обвальной девальвации отече­ственной валюты в августе 1998г. В год девальвации темп инфляции составил 70%, а курс доллара вырос в 3,5 раза. В 1999г. реальная средняя заработная плата упала на 15%, пенсии — на 12%. Рождае­мость уменьшилась на 5%, смертность, наоборот, повысилась почти на 10%. При этом наметившаяся тенденция к сокращению детской смертности перестала действовать. Результат — повышение на треть естественной убыли населения. Те, кто знал дату девальвации и дефол­та, сумели вовремя продать облигации ГКО, приносившие им огром­ные доходы, закупить доллары по курсу б руб. и немедленно разбога­теть на этой операции в 3,5 раза на мировом рынке или в 2,1 раза — на внутреннем. Не составляет труда догадаться, какая именно группа лиц сумела провернуть такое дельце.

Известно, что девальвация, как и инфляция, практически не вли­яет на реальную стоимость общественного богатства. Следовательно, состояния нашей номенклатуры изменились незначительно, а доходы возросли существенно. Произошедшая после девальвации волна бан­кротств в кредитно-финансовой сфере требует внимательного рассмот­рения последствий девальвации для коммерческих банков и инвес­тиционных компаний.

Приведем простой пример. Депозитные ставки такого монополиста, как Сбер­банк РФ, в период августовской девальвации 1998 г. колебались по разным видам вкладов от 2 до 31%, а в дальнейшем и до 26% годовых. Примем в качестве средней 20%. Если допустить, что цены с августа 1998 г. по август 1999 г. возросли в три раза, то реальная сумма вкладов уменьшилась за этот период на 60%.

Номинальная сумма вкладов должна была увеличиться не менее чем в три раза, а фактически она возросла только па 20%. Следовательно, вкладчики реально смогли получить лишь 40% вложенных ими средств, а Сбербанк присвоил 60% вкладов насе­ления. Допустим, что он никуда не вкладывал сбережения граждан, а просто хранил их в долларах. Курс доллара вырос за это время в четыре раза. Вклады населения в августе 1998г. составили около 150 млрд. руб., или 25 млрд. долл. по курсу 6 руб. После девальвации эти 25 млрд. долл. стоили уже 600 млрд. руб., а вкладчикам нужно было выплачивать вклады с процентами (20%) в сумме 180 млрд. руб. Таким образом, для расчета с клиентами банку потребовалось всего 7,5 млрд. долл., остальное — его заработок в сумме 420 млрд. руб., или 17,5 млрд. долл. Это существенно превышает объем государственных ценных бумаг, находившихся в то время в Сбербанке, которо­му даже полный дефолт не страшен. Следовательно, ему нет нужды заниматься вло­жениями в реальную экономику, где он никогда не получит столь высокого дохода.

Таким образом, банки, имевшие к рассматриваемому моменту в своем распоря­жении значительные денежные средства вкладчиков по рублевым депозитам, никак не могли обанкротиться вследствие дефолта. Волна ложных банкротств — это про­сто еще один способ приватизации сбережений населения.

С 1999 по 2001г. отрыв курса рубля от темпов инфляции сокра­тился почти вдвое и затем он рос даже медленнее темпов инфляции. Однако в первой половине 2003 г. ситуация изменилась. Доллар снова подешевел относительно рубля примерно на 7%, в то время как рубль "похудел" на столько же. Правительство снова вернулось к порочной практике, принесшей огромные бедствия населению России. И новые денежные потоки потекли от бедных к богатым. В 2004 г. Центробанк прогнозирует рост курса рубля на 3-5% при инфляции 8-10%. Другими словами, правительство намечает новый этап отставания курса рубля от инфляции примерно на 15%. А проценты по рублевым вкладам в ком­мерческих банках редко превышают 10% годовых, да и то ненамного.

2.4. Подходы к управлению инфляцией