Процедура банкротства в принципе предоставляет механизм передачи имущества в более эффективное управление или новым собственникам, которые могут обеспечить эффективное его использование.
В условиях неплатежей, неденежных расчетов и существенной взаимной задолженности предприятий друг другу и бюджетам процедура банкротства формально может быть начата в отношении многих предприятий. Фактически наблюдается дискреционное поведение органов и лиц, возбуждающих процедуру банкротства, причем преследуются при этом иные цели, нежели защита прав кредиторов. Из-за того что другие механизмы перераспределения собственности в существенной мере блокированы инсайдерами, банкротство в российских условиях приобретает функции агрессивного захвата собственности и установления корпоративного контроля. Внимание истцов привлекают именно те предприятия, чьи активы потенциально прибыльны, хотя и необязательно в данном виде бизнеса.
Так, по данным цикла интервью осенью 1999 г., четыре предприятия прошли через внешнее управление. На двух АО произошла смена собственника (от трудовых коллективов к внешним собственникам). Еще на двух предприятиях, которые принадлежали инсайдерам, было введено конкурсное производство: здания и помещения передавались в аренду с выкупом представителям малого бизнеса при поддержке городских властей. По некоторым данным, формирующиеся кусты независимых малых предприятий находятся под патронажем неформальной группировки. По словам респондентов — внешних управляющих, можно было понять, что до начала банкротства эти предприятия активно занимались теневой деятельностью, а их руководство могло находиться под контролем неформальны структур[15].
Наиболее сильный игрок в процедуре банкротства - государство, осо бенно в лице региональных органов, имеющих влияние на решения арбитражных судов (например, путем подбора внешних управляющих) и особенно на их исполнение. Региональные и местные власти, имеющие различные административные и популистские рычаги давления, зачастую находятся в коалиции с группами влияния — новыми претендентами на предприятие. Частные кредиторы могут надеяться на успех в случае положительного или нейтрального отношения властей.
Внешний управляющий, который назначается арбитражными органами, может представлять интересы одной из сильных сторон — органов власти, собственника (менеджмента) или истца (кредитора), будучи в коалиции с кем-нибудь из них, а может преследовать и собственные цели. Законодательство о банкротстве и правоприменительная практика дают широкие рамки для оппортунистического поведения внешнего управляющего, хотя формально его деятельность контролируется различными организациями.
Менеджеры обычно не заинтересованы в банкротстве предприятия, если не находятся под контролем собственников или иных скрытых сил. «Подставное» банкротство — один из способов смены старого менеджмента и усиления контроля других собственников над предприятием, увеличения их доли собственности при щадящих условиях реструктуризации долгов. Тем самым банкротство становится специфическим механизмом корпоративного управления.
3.3 Итоги приватизации. Основные тенденции формирования акционерной собственности последних лет:
• падение доли инсайдеров с частичной уступкой места внешним собственникам, нередко аффилированным с руководством предприятий;
• рост доли администрации предприятия, которая упрочила позиции за счет перехода к ней акций от трудового коллектива и ряда внешних акционеров;
• повышение уровня концентрации акционерного капитала и уменьшение распыленности по мельчайшим акционерам.
Названные тенденции предопределены историческими условиями (как дореформенными, так и сложившимися в первые годы реформ), а также действием ряда формальных и неформальных правил, регулирующих становление отношений корпоративной собственности. Формальные процедуры приватизации, принимая которые государство пошло на коалицию с трудовыми коллективами, в сочетании с неформальными институтами российской переходной экономики привели к значительному доминированию инсайдеров в акционерной собственности и ее распыленной первоначальной структуре. Завершение приватизационных процессов и последующее перераспределение собственности во многом оказались под контролем менеджмента предприятий, а также усиливающегося игрока в бизнес-среде — региональных органов власти.
Механизмы постприватизационного перераспределения акционерной собственности ориентированы на ее концентрацию. Руководство предприятий обладало значимыми преимуществами, однако его возможности приобретения собственности ограничивались интересами других игроков и объективными характеристиками предприятий. При этом концентрация собственности в руках инсайдеров опиралась в значительной мере на использование финансовых средств самого предприятия. Для внешних собственников издержки приобретения акционерной собственности — как прямые на покупку, так и трансакционные на доступ к праву приобретения — оказывались многократно выше, чем у инсайдеров. Поэтому аутсайдер готов к борьбе за владение предприятием только в случае высокоэффективного производства или при наличии других выгод для своего бизнеса в целом, перекрывающих издержки.
Можно выделить следующие основные особенности российского варианта приватизации[16]:
1. Директивность. Решение о приватизации принималось не трудовыми коллективами или руководителями (менеджерами), знавшими специфику финансового и технологического состояния предприятий, а Госкомимуществом. Регионам директивно предписывались даже количественные масштабы приватизации с разбивкой по отраслям. Трудовые коллективы государственных предприятий не имели права выбора сроков и механизма преобразования собственности.
2. Приоритетность одной формы. В качестве приоритетного направления было выбрано превращение государственной собственности в частную. Недооценивались и даже игнорировались другие формы преобразований госсобственности, связанные с перераспределением прав собственности. В результате российская модель была жестко нацелена на перераспределение экономической власти между социальными слоями общества.
3. Приоритет социально-политических целей над экономическими. Российская модель не учитывала критерии экономической эффективности осуществления приватизации в краткосрочном и среднесрочном аспектах, что неизбежно приводило к расточительности. Имущество государственных предприятий, преобразованных в открытые акционерные общества в порядке приватизации, оценивалось по остаточной стоимости на основе оптовых цен 80-х годов. Рабочие комиссии по подготовке предприятий к приватизации, состоявшие из руководства и членов трудовых коллективов, были заинтересованы в сведении к минимуму стоимости выкупаемого имущества государственных предприятий и стоимости уставного капитала акционируемых предприятий. К лету 1992 г. возможные накопления работников предприятий были обесценены либерализацией цен в январе 1992 г. Резкий спад производства и обесценение оборотных средств предприятий привели к снижению их доходов, так же как и доходов работников. Поэтому трудовые коллективы были заинтересованы в минимизации уставного капитала акционируемых в порядке приватизации государственных предприятий. Органы Госкомимущества, заинтересованные в скорейшей и массовой приватизации, не располагали ни средствами, ни кадрами, ни временем для проверки оценки имущества предприятий.
4. Социальная деформированность при быстрой концентрация капитала. Провозглашенная социально-стартовая цель превратить всех граждан в собственников и создать массовый средний класс на практике обернулась отторжением от собственности основной массы населения и сосредоточием государственной собственности и потоков доходов у олигархических групп.
5. Форсирование развития фондового рынка. Результаты приватизации по российской модели не сводятся к изменениям в структуре собственности. Поскольку основная масса средних и крупных предприятий директивно приватизировалась в виде превращения государственных предприятий в открытые акционерные общества, сам процесс приватизации явился сильным фактором развития фондового рынка.
Первоначальное распределение акций осуществлялось в следующем порядке. По первому варианту льгот для трудовых коллективов им разрешалось приобретение по закрытой подписке 25% привилегированных акций и 10% обыкновенных акций; 5% акций составлял опцион для руководства предприятия. По второму варианту льгот 51% голосующих акций по закрытой подписке продавался с коэффициентом 1,7 от номинальной стоимости членам трудового коллектива. По третьему варианту 20% акций по закрытой подписке продавались инициативной группе, которая брала на себя ответственность за приватизацию убыточного предприятия, и 20% продавались трудовому коллективу. Остальные пакеты акций, принадлежащих государству, продавались на фондовом рынке.