Евсей Гурвич
Почему мы вообще должны говорить о торможении экономики? Вовсе не потому, что в сентябре промышленное производство снизилось по сравнению с августом. Мне бы хотелось говорить не о таких мелочах, а о вещах более глобальных, то есть о том, какие перспективы ждут нас, скажем, до 2010 года; можем ли мы рассчитывать на такие темпы роста, которые показывают лидеры мировой экономики, как, например, Китай, который уже больше тридцати лет выдает в среднем по 8 % в год, иногда и больше. Или же мы скатимся на фоновый уровень мировой экономики, и у нас будет, скажем, 3 %.
Здесь есть очень разные точки зрения. Есть официальный оптимистический взгляд. На прошлой неделе был подготовлен консенсус-прогноз, в составлении которого участвовали и российские, и международные аналитики. Одним из пунктов прогноза был темп роста нашей экономики как раз до 2010 года. Наши аналитики ожидают, что рост сохранится на уровне 5-6 %, а более пессимистично настроенные иностранные аналитики считают, что это будет 3-4 % роста к концу указанного периода. Лично я думаю, что возможен и тот и другой сценарии, а о том, от чего зависит выполнение этого или любого другого сценария, я и хочу сегодня поговорить.
Говоря о том, что наш рост может затормозиться, я вовсе не разделяю мнение, будто весь сегодняшний рост экономики связан с высокими ценами на нефть, так что рост замедлится, как только цены упадут. Я как раз только что опубликовал статью, в которой доказываю, что высокие цены на нефть в последнее время обуславливали только ¼ или 1/5 всего нашего роста. Остальное было связано с тем, что у нас закончился переходный период, сформировался эффективный собственник, сформировалась адекватная макроэкономическая политика. Условия для роста были созданы, но это не значит, что теперь можно впредь ничего не делать.
Чего же нам недостает для того, чтобы высокий рост сохранялся и в будущем... Если почитать наши газеты, то создается впечатление, что нам недостает всего. То есть наши СМИ — я не хочу сказать, что все, но, к сожалению, подавляющее большинство, — создают просто неадекватное представление о нашей экономике. На это есть свои причины, может быть, я потом еще об этом скажу.
На самом деле ситуация у нас по многим параметрам очень хорошая. Прежде всего это хорошая макроэкономическая ситуация, что связано не только с дорогой нефтью, но и с адекватной политикой наших властей. Это признают все международные аналитики. Сегодня еще одно агентство повысило нам кредитный рейтинг до инвестиционного уровня.
Но все-таки это только часть истории. Для того, чтобы по-настоящему разобраться, чего нам недостает, давайте посмотрим на то, что нужно для устойчивого быстрого развития экономики. И здесь мы опять сталкиваемся с тем, что массовое сознание, как компьютер вирусами, заражено мифами. Но только как вирусы бывают разных видов, так и мифы. Одни люди восприимчивы к одним мифами, а другие — к другим.
Часть мифов можно назвать либеральными: их посыл в том, что стоит нам снять ограничения на валютные операции, вступить в ВТО и по максимуму снизить налоги, как мы тут же начнем догонять Португалию и другие развитые страны. Другой, государственнический, миф гласит, что нам нужно резко усилить ведущую роль государства, и тогда мы тоже начнем очень быстро расти, всех догоним и перегоним.
Почему я считаю, что это мифы: в основном они основаны не на анализе конкретной ситуации, а на идеологических представлениях. Это, в общем, типично для нашей страны, у нас всегда возникают две партии: западники и славянофилы, «демократы-либералы» и «патриоты- государственники». Может быть, в этом проявляется наша пресловутая соборность, что людям легче присоединиться к какому-то уже готовому мнению, нежели вырабатывать свое; чтобы на это мнение можно было опереться, как на подпорку.
Давайте все-таки посмотрим, насколько работоспособны в жизни эти концепции. Начнем с либеральной. В принципе, она, как и некоторые другие, в том числе и прямо противоположные идеологии, родилась не у нас. Фактически она соответствует тому, что принято называть Вашингтонским консенсусом. Это набор рецептов, который был разработан либеральными западными экономистами и который содержит перечень того, что нужно делать для построения эффективной рыночной экономики. В основе своей эти принципы имеют три своеобразных кита этого мира: приватизацию, стабилизацию и либерализацию. На этих же принципах основывались и реформы в нашей стране. То есть мы с 1992 по, примерно, конец 1996 года проводили стабилизацию, боролись с инфляцией, проведя в первом приближении приватизацию, и либерализовали цены, обменный курс, внешнюю торговлю. Не говорю уже о том, что перестали приказывать предприятиям, что им производить, так что они могли сами решать, что им выпускатьтак же, как и покупатели могли решать, что им покупать.
Но примера нашей страны недостаточно, чтобы определить, как все это работает. Нельзя по одному больному определять, вылечивает то или иное лекарство, или нет. Для этого нужно посмотреть на международный опыт. Такой анализ недавно был произведен в работе “Стратегии роста” профессора Гарварда Родрика. Это не просто статья, а глава для готовящегося к изданию руководства по экономическому росту. Такие руководства издаются по разным областям экономики, и это самые авторитетные издания, в которых фиксируется вся накопленная сумма теоретических и эмпирических знаний, которая наличествует на данный момент.
Профессор Родрик предлагает мысленный эксперимент. Он говорит, что если бы Вашингтонский либеральный консенсус работал, то можно было бы ожидать, что страны, которые действуют согласно этим принципам, имеют очень хорошие показатели развития: у них быстро растет экономика, низкая инфляция. И наоборот. И вот он говорит: давайте посмотрим, прежде всего, кто у нас чемпионы роста. Оказывается, что за последние полвека все чемпионы сосредоточились в одном регионе: это Восточная и Юго-Восточная Азия. Сначала это была Япония, потом Южная Корея, Тайвань, Гонконг, Сингапур; в последнее время — Китай, Малайзия. И оказывается, что те страны, которые я называл сначала, в лучшем случае троечники, с точки зрения Вашингтонского консенсуса, а Китай, который является безусловным лидером в течение последней трети века, вообще делал все прямо противоположно тому, что было рекомендовано. Если либеральная концепция говорит, что необходимо как можно скорее провести приватизацию, что должна быть частная собственность, то в юго-восточных странах собственность была смешанная, а в Китае ограничения для частной собственности сохраняются до сих пор. До середины 90-х годов двигателем китайского роста были муниципальные мероприятия, которые находились в муниципальной собственности.
Второй принцип: государство должно как можно меньше вмешиваться в экономику. Что происходило в этих странах: в Южной Корее государство само создавало монстров вроде наших ФПГ, которые там назывались чеболи, и само им указывало, чем им заниматься, какими видами деятельности. И если они соглашались заниматься именно этим, то государство им помогало, что либеральная концепция также строго-настрого запрещает. Поддержка определенных отраслей была и на Тайване, и в Японии.
Далее: должна быть либерализация валютного курса и потоков капитала. В Южной Корее, несмотря на то, что это довольно развитая экономика, только сравнительно недавно были либерализованы капитальные потоки, и достаточно долго все эти страны сохраняли жесткий контроль над операциями с внешним миром; долго существовали разные ограничения на них. Еще одна рекомендация: должны быть свободные рынки труда. Одной из главных составляющих японского чуда считается то, что они придумали собственную модель отношений работодателя с работником — пожизненный найм, — которая прямо противоположна рекомендации о свободных рынках труда.
Китай вообще все придумал по-своему. Например, была сохранена двухукладная система в сельском хозяйстве: там существовали нормативы продажи продукции по государственным ценам, а излишки можно было продавать по свободным рыночным ценам. Несмотря на несоответствия Вашингтонскому консенсусу, это работало.
При этом чемпионами либерализации за последние десятилетия были страны Южной Америки. Однако за очень небольшими исключениями никто из них не добился существенного успеха, так что они никак не могут быть образцами для подражания.
Вывод из этого такой: нельзя сказать, что либеральные рекомендации вообще не работают. Но не стоит понимать их слишком буквально. Все это правильно, но рассматривать это надо как конечную цель развития. Успеха добивается не тот, кто напрямую идет к этой цели, как можно быстрее и не сворачивая, а тот, кто находит свой собственный путь, соответствующий специфике национальной экономики, специфике национального характера. Именно эти страны добиваются успеха.
Возвращаюсь к нам, в Россию. Я не хочу сказать, что нам не нужна дальнейшая либерализация экономики. Вывод другой: применение готовых клише, к чему, к сожалению, сводятся многие рекомендации, просто не работает. Работает творческое использование каких-то элементов из самых разных систем. Главное, чтобы они были приспособлены к данной конкретной ситуации, к данной конкретной стране. Точно так же я не призываю, как многие предлагают, брать пример с Китая и идти их курсом. Наверняка, если бы мы это сделали, не получилось бы ничего хорошего, и было бы, возможно, еще хуже. Здесь полностью справедлив принцип из песни Высоцкого: “Выбирайтесь своей колеей” — то есть каждый должен искать свою колею, а не пытаться использовать чужую.
Однако из того, что я сказал, вовсе не следует, что мне ближе вторая концепция, согласно которой необходимо увеличивать роль государства. С ней я не согласен еще больше. Здесь необходимо уточнить, что такое усиление государства. К сожалению, в этой области царит полная путаница, поскольку здесь возможны, говоря упрощенно, два понимания.